ЧАСЫ ВРЕМЕНИ. Гений Лев Термен, его жучки и блохи

В Минске 90 лет назад состоялся концерт электромузыки. Об этом событии и о создателе уникального инструмента — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Еще не было терминологии, потому прошедшее в Минске летом 1929 года выступление музыканта Константина Ковальского газетчики назвали концертом электрифицированной музыки. Ковальский играл на терменвоксе.

«Голос Термена»

Это была первая в истории Минска демонстрация терменвокса. Концерт проходил в нынешнем парке Горького, в летнем театре «Профинтерн». «Звязда» откликнулась рецензией с характерным заголовком «Музыка з вялiкай будучыняй»: «Канцэрт сабраў шматлюдную аўдыторыю. Сярод прысутных было шмат тэхнiчна-iнжэнернай iнтэлiгенцыi, якiх цiкавiў навукова-эксперыментальны бок канцэрту. Было шмат скептыкаў, якiя не чакалi большага, чым музычнай цыркавой эквiлiбрыстыкi». Что ж, скептики оказались посрамлены.

Открылся занавес — а на сцене лишь стол с аппаратурой, «падобнай на радыёпрыёмнiк» — антенна, репродуктор-труба, какие-то провода. Удивленное перешептывание зрителей. Но вышел Ковальский, начал делать движения, похожие на дирижерские, и зал заполнили знакомые вроде бы мелодии, звучащие, однако, непривычно-чарующе. Шопен… Глинка… Алябьев…

Артист по ходу дела вел диалог с залом, иногда для сравнения те же мелодии играл на виолончели, скрипке, и слушатели соглашались — на терменвоксе звучание интереснее. Музыкальные номера чередовались с рассказами-пояснениями: терменвокс изобретен инженером Львом Терменом, название означает «голос Термена», принцип действия такой-то… Общее впечатление рецензента — восторженное. В  стране победившей революции совершается революция и в музыке.

Он водил рукою Ленина

Константин Ковальский (1890–1976) действительно был учеником и ассистентом Льва Термена. Более того, на тот момент (и еще долго) Ковальский оставался единственным в Советском Союзе музыкантом-терменвоксистом. За два года до минского выступления Термен помог ему создать собственный инструмент и передал, так сказать, концертную вахту в СССР. А сам уехал за границу.

В разговоре о Термене главное не утонуть в фактах. И личность невероятная, и судьба фантастическая, и написано о нем много. Так что вспомним лишь основное, без чего невозможен дальнейший разговор.

Лев Сергеевич Термен, потомок бежавших некогда в Россию французских аристократов, родился в 1896-м в Петербурге. Гимназию окончил с серебряной медалью, потом учился одновременно на физико-математическом факультете университета и в консерватории на виолончелиста. В Первую мировую — офицер, служил на Царскосельской радиостанции, а после Октября, будучи уже в Красной армии, — в радиолаборатории в Москве. Как электротехник работал в институте знаменитого академика Абрама Иоффе и там в 1921-м пришел к идее своего терменвокса.

Слух об удивительном инструменте дошел до Ленина. Термена пригласили в Кремль с показом. Он водил в воздухе рукой Ильича, терменвокс откликался заказанными Лениным мелодиями, вождь восторгался — и далее Термену во всех изобретательских и музыкальных делах был обеспечен режим наибольшего благоприятствования.

В 1927-м он получил разрешение на выезд за рубеж — не без помощи советской разведки, имевшей на этого человека свои виды. Успешно гастролировал в Европе, потом жил (и процветал) в США. Но женитьба в середине 1930-х на чернокожей танцовщице Лавинии Уильямс поставила Термена вне общества (американский расизм 1930-х не выдумка). Кончились заказы на изобретения, начались долги, странным русским заинтересовалось ФБР. В 1938-м он был вынужден вернуться в СССР и тут же угодил за колючую проволоку — в лагерь под Магаданом. Спасли мозги. После рацпредложений по улучшению процесса золотодобычи головастого зека с общих работ перевели в лагерный техотдел, а в 1940-м вообще забрали в шарашку (объясним молодым, что так называли действовавшие в системе ГУЛАГа научные центры).

Товарищ Кью

Шарашки работали на оборону и спецслужбы. Так что дальнейшую судьбу Термена изменили два изобретения с туманными, как положено, названиями: система «Буран» и эндовибратор «Златоуст». Это были (не вдаемся в подробности) уникальные комплексы для прослушивания посольства США в Москве. В 1947-м их создатель получил непубликуемую (закрытую) Сталинскую премию, был реабилитирован и… остался работать в том же КГБ (тогда — МГБ). В фильмах про Джеймса Бонда есть персонаж по имени Кью, обеспечивающий агента 007 всевозможной спецтехникой. Лев Термен был эдаким Кью для Джеймсов Бондов советских. У него появилась новая семья, началась новая жизнь.

Годы работы в КГБ Термен потом вспоминал с ностальгией. Занимался любимым изобретательством, при этом система работала четко, любые материалы по первому требованию, заработки… Но оказался в начале 1960-х «на гражданке» — и прежние возможности кончились. Тихо служил в лаборатории при Московской консерватории, потом механиком на физфаке МГУ и в конце концов ушел на пенсию.

О нем вспомнили в начале перестройки. Чередой потянулись газетчики…

Чудо-душ

В те годы интервью у Термена взяла и одна моя знакомая. Я попросил ее вспомнить ту давнюю встречу. Она сразу подчеркнула, что это было одно из самых ярких впечатлений в журналистской биографии. А если детальнее…

Комната в московской коммуналке почти нищенская, с облезлой мебелью, забитая какой-то радиоаппаратурой. Иногда пишут, что здесь Термен и жил. Нет, эту комнату он когда-то сумел получить под лабораторию и просто приходил сюда работать, оставался ночевать. Было ему уже около 90 лет, но руки со старческой пергаментной кожей еще оставались цепкими. И с головой все в порядке. Ясный ум, юмор, реплики типа «А Сережка Королев мне говорит…» — в одной из шарашек Термен и будущий отец советской космонавтики работали вместе. Свое долголетие и здравие хозяин объяснил тем, что, дескать, изобрел прибор для очистки и омоложения крови. Показал его. Прибор чем-то напоминал душ, только вместо струй шло какое-то излучение, под которым Термен, по его словам, стоял каждый день четверть часа. Естественно, зашла речь и о терменвоксе.

Лев Сергеевич его тут же продемонстрировал: «Вот так я водил рукой Владимира Ильича». В общем, было ощущение соприкосновения с невероятной, потрясающей личностью.

Но одна мелочь перешибла весь восторг. Блохи! То ли от соседей набежали, то ли еще откуда-то, только скакали они по всей комнате — крупные, бодрые, не иначе как заодно с хозяином регулярно принимали его целительный душ. Сам Термен, пребывая в высоких сферах, не то чтобы не замечал этих тварей, просто не реагировал. Когда одна запрыгнула ему на руку, сбил щелчком, не прерывая беседу. А вот моей знакомой стало не по себе. Ну да — гений… Ленин, Королев и все такое… Но блохи! Не дай бог домой притащишь!

Приход коллеги из «Московского комсомольца» дал возможность скомкать разговор и быстро завершить визит. Дома женщина долго трясла над ванной сумочку и одежду — не принесла ли от великого человека прыгучую живность?!

Уязвимость Леонардо

Лев Термен умер осенью 1993-го в возрасте 97 лет. Годом ранее он пережил страшный удар: ту самую комнату-лабораторию кто-то разгромил. Хозяин, так вышло, несколько месяцев отсутствовал, а вернувшись, увидел разбитые приборы, разбросанные бумаги. Часть архивов исчезла. Милиция лишь развела руками.

Поэтому не спрашивайте, где сейчас живительный душ и другие терменовские чудеса. Скорее всего, сгинули. Можно ли восстановить? Не знаю. Помимо всего прочего, где сегодня найдешь уникальные радиолампы прошлого века, с которыми мастер работал?

Это вообще вопрос принципиальный. Мне приходилось общаться с людьми, знавшими Термена, изучавшими его наследие. И разговор нередко выруливал на интересную мысль. Да, говорили мне, конечно, человек был редкого сочетания талантов, сродни Леонардо да Винчи. Но, восхищаясь Леонардо, мы подразумеваем: он персонаж своего времени. Его инженерные решения остроумны, прозорливы, однако в любом случае базируются на тогдашнем уровне знаний, возможностей, материалов. А вот Леонардо-художник, создатель «Джоконды» и других великих творений, — это на все времена.

То же и Термен… Его уникальные когда-то подслушивающие устройства и подобные изобретения ныне интересны лишь музеям истории техники. Позавчерашний день. Зато терменвокс остался. Более того, востребован и в наше время. Потому что — удивительный инструмент, способный и ныне рождать музыку редкого звучания, которая так поразила минских слушателей в 1929-м. Все преходяще, лишь искусство вечно.

Справочно

В Минске терменвокс звучит на музыкальных фестивалях, в филармонии, его использует группа «Серебряная свадьба», профессионально играет на терменвоксе Артем Атрашевский. Для этого инструмента пишут музыку молодые белорусские композиторы.