«Делай что должен, и будь что будет». Врач-гематолог — o лечении больных онкологией

Наталья Миланович — заведующая гематологическим отделением трансплантации костного мозга Минского научно-практического центра хирургии, трансплантологии и гематологии, кандидат медицинских наук. Победительница конкурса «Женщина года — 2020» в номинации «Сердце отдаю людям». В чем уникальность ее работы и какова эффективность лечения пациентов — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

— С выбором профессии определились еще в школьные годы?

— Стать врачом не мечтала. Да и в роду только бабушка была медсестрой. Зато я точно знала, что не пойду по маминым стопам, видя, как много сил и времени требует профессия школьного учителя. Хотела быть следователем — очень любила читать детективы. И сейчас не могу себе в этом отказать. В школе учеба давалась легко, учиться нравилось. Старший брат, Владимир, привил любовь к математике и физике. Даже когда он поступил в политехнический институт, я продолжила выписывать журнал «Квант» и с удовольствием решала задачи. Отсылала конкурсные работы в редакцию и по итогу могла стать студенткой престижного вуза в Ленинграде. Но родители тогда единственный раз в жизни сказали мне «нет». Сфера моих интересов была очень разнообразной: побеждала в олимпиадах по химии, физике, черчению, биологии. С русским языком и литературой тоже все было в порядке. Школу окончила с золотой медалью и в последний момент решила поступать в медицинский университет на лечебный факультет.

— Как вы стали врачом-гематологом? Это было осознанное решение?

— Нет. Так сложились обстоятельства. Окончила вуз с красным дипломом. Интернатуру проходила в городской больнице в Молодечно. Затем распределили в Минскую областную больницу в отделение гематологии. В 1987-м, после декретного отпуска, пришла работать в стoличную 9-ю клинику также в гематологию. Через год назначили заведующей отделением. На тот момент это была абсолютно невостребованная специальность, потому что не существовало эффективных схем лечения, особенно пациентов с острыми лейкозами.

— Но сейчас такие специалисты очень нужны.

— Всему виной авария на Чернобыльской атомной электростанции. После нее всем стало очевидно, особенно на постсоветском пространстве, что нужны более современные методы лечения гематологических заболеваний, чтобы бороться с последствиями лучевой болезни. В 1990-х это направление начали активно развивать. Тогда же задумались об открытии отделения трансплантации костного мозга. На год меня направили в Италию на стажировку. В 1993-м такое подразделение появилось у нас. Я его и возглавила.

— В чем его уникальность?

— Оно единственное в республике, где проводят трансплантацию гемопоэтических клеток взрослым пациентам с онкологическими и гематологическими заболеваниями. В Боровлянах, Республиканскoм научно-практическoм центре детской онкологии, гематологии и иммунологии есть такое же отделение. Оно на 8 койко-мест, наше — на 7. К нам направляют пациентов из всех онкологических диспансеров и гематологических стационаров Беларуси, поэтому наши врачи знают всех гематологов и онкологов-химиотерапевтов страны. Работают они реально круглосуточно. С каждым, кто выписался после аллогенной (донорской) трансплантации, мы держим связь постоянно как минимум в течение года.

— Эффективность лечения с каждым годом растет?

— Трансплантация не может быть успешной на 100 %, все зависит от заболевания. К нам присылают и тех пациентов, у которых хирургическим путем удалить опухоль невозможно, и тех, у кого химиотерапия оказалась недостаточно эффективной. К сожалению, ни я, ни другой врач не можем сказать, что этот метод поможет победить злокачественную опухоль на любой стадии. Но то, что появляется шанс, и хороший, выжить и жить долго и счастливо, это факт. И количество заболеваний, при которых показана процедура пересадки костного мозга, постоянно увеличивается.

Да, она долгосрочная и тяжелая. Продолжительность зависит от вида трансплантации. Так, при аутологичной, когда используются собственные стволовые клетки, прежде всего нужно провести заготовку трансплантата, на что уходит до трех с половиной недель. Сам пациент должен пройти курс высокодозной или лучевой терапии — это тоже около трех недель. Потом высокодозная полихимиотерапия. Еще две-три недели человек проводит в отделении, прежде чем вернуться к обычной жизни. При аллогенной (донорской) трансплантации и логистика, и фармакосопровождение, и ожидаемые осложнения — все гораздо тяжелее и занимает около трех месяцев. Но опять же повторюсь, все очень индивидуально.

— Сложно общаться с больными?

— Слово «больной» не применяем к нашим пациентам. Эти люди страдают, терпят боль, с ними необходимо разговаривать и все объяснять. Мы всегда убеждаем, что нужно вместе идти к выздоровлению. Ни один врач не поможет тому, кто не хочет прилагать усилия — моральные и физические, чтобы поправиться. Пациентов за эти годы было немало. Многие запомнились, с некоторыми общаемся до сих пор. Среди них есть те, у кого родились дети, и те, кто не просто выжил, но и продолжил работать, добился успехов и занимает руководящие должности.

— Не устали нести на себе груз ответственности?

— Нет. Я живу по принципу: «Делай что должен, и будь что будет». Не представляю себя на другом месте. Есть такой анекдот, где у мужчины спрашивают, не хотел бы он развестись со своей женой. Тот отвечает: «Убить — да, развестись — нет». Вот если перенести это на работу, то у меня так (улыбается). Коллектив у нас преимущественно женский. Есть многодетные мамы. Но я не могу вспомнить каких-то конфликтных или неразумных ситуаций. Все заняты своим делом. В этом, наверное, весь секрет.

— Вам удалось найти баланс между семьей и работой?

— Хотелось бы сказать, что смогла найти золотую серединку, но перекосы случаются. Конечно, чаще в сторону работы. Моя семья меня очень поддерживает и понимает.

— Назовите ваши сильные стороны.

— Трудоспособность, ответственность, возможно, некоторый перфекционизм. Он всегда имел место и иногда, признаюсь, мешает. И еще один момент, которого придерживаюсь сама и всегда требую от своих коллег: любить людей. Понимаю, вряд ли это можно потребовать, но относиться к другим нужно так, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе. Доброта и сочувствие должны присутствовать в характере врача.

— У вас очень много наград. Есть среди них самая дорогая сердцу?

— Почетная грамота Президиума Верховного Совета Республики Беларусь, которую я получила 15 октября 1993-го года, в день открытия нашего отделения. Мне тогда было 32 года. Эта награда для меня была знаком признания и ориентиром, что я на верном, своем пути.

— Победу в конкурсе «Женщина года — 2020» как расцениваете?

— Очень благодарна Белорусскому союзу женщин за то, что они проводят такой конкурс. Он стал традиционным, и это радует. Было очень приятно, что победа досталась мне в номинации «Сердце отдаю людям».

— Что для вас счастье?

— Прозвучит банально, но для счастья мне нужно, чтобы родные и близкие были здоровы, чтобы мы могли проводить достаточное количество времени вместе. Есть банальная фраза: «Счастье — это когда утром очень хочется идти на работу, а вечером очень хочется идти домой». Она про меня.

— А для себя, любимой, находите время?

— Конечно, могу себя побаловать. Нравится заниматься цветами, летом выращиваю огурцы, осенью с удовольствием собираю грибы. Очень люблю читать художественную литературу, дома и на даче богатая библиотека. Правда, сейчас чаще читаю на планшете, но бумажные издания нравятся больше. Могу найти время для просмотра детективного фильма. При этом ловлю себя на мысли, что работа врача похожа на труд детектива: мы ведем поиск причины заболевания, чтобы поставить верный диагноз, а это основа успешного лечения.

Справочно:

В 2020 году в гематологическом отделении трансплантации костного мозга провели 179 операций.

Фото Ирины Малиновской

Смотрите также: