ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ. При СССР 9-этажку с «чайкой» на крыше населяло много знаменитостей

Старожилы столицы помнят, что когда-то в доме возле главного входа в ботанический сад жили известные футболисты, деятели культуры, науки, военные, управленцы, а с одного из балконов звучали порой прочувствованные арии…

Построенный в начале 1960-х девятиэтажный дом «с чайкой» возводился под эгидой партийных органов и считался элитным. Вот и знаменитый оперный певец Зиновий Бабий прожил по адресу: Ленинский проспект, 80, свыше 20 лет и удостоился мемориальной доски, установленной в его честь.

Бобров в гостях у Бабия

Обладатель редчайшего драматического тенора, ведущий солист Львовского оперного театра, а впоследствии народный артист БССР переехал в белорусскую столицу, получив приглашение, от которого не смог отказаться: здесь пообещали поставить оперу Верди «Отелло» с его участием. А ведь он был едва ли не единственным в ту пору в Союзе певцом, исполнявшим итальянские партии на языке оригинала! В январе 1963-го Зиновий Бабий с супругой стали минчанами, в марте у них родился сын Игорь, а в апреле триумфально прошла долгожданная премьера. Вдова певца Стелла Степановна рассказывает:

— Этот очень сложный спектакль даже в Большом театре в Москве был поставлен позже, чем в Минске. Когда мы приехали, нам, конечно, предлагали большущие квартиры в сталинках. Но поскольку я уже ждала ребенка, мне очень понравились это симпатичное место по соседству с ботаническим садом и сам новый дом на Ленинском проспекте, 80, построенный, но еще не заселенный.

Нам выделили трехкомнатную квартиру на 8-м этаже. В одной поставили пианино, и муж иногда себе на нем подыгрывал, но обычно ему аккомпанировали концертмейстеры или приходившие в гости композиторы. Игорь Лученок, несколько песен которого Зиновий Иосифович исполнял, Евгений Тикоцкий, автор оперы «Алеся», в которой у мужа была партия Сергея, Юрий Семеняко, Борис Райский и другие известные музыканты, всех не вспомнишь сразу.

— И не только музыканты, — вступает в разговор сын артиста Игорь Бабий. — В Минск приезжали на гастроли популярные московские театры, и отец с удовольствием общался, скажем, с Михаилом Ульяновым и Иннокентием Смоктуновским. Заглядывал к нам на чаёк Олег Попов. Не раз бывал и знаменитый футболист и хоккеист, а в ту пору уже тренер Всеволод Бобров, благодаря дружбе с Василием Сталиным увлекавшийся театром и музыкой, они с папой очень уважали друг друга и беседовали обстоятельно и подолгу.

Опера после операции

— Тем паче, — вспоминает Стелла Степановна, — в квартире под нашей некоторое время жил командующий 2-й отдельной армией ПВО Борис Викторович Бочков, летчик-ас, гроза американцев в корейской кампании, с семьей которого мы тоже дружили. И Бобров был с ним хорошо знаком. Они даже, как утверждает Игорь, вместе играли в хоккей в команде ВВС.

Не назову мужа завзятым болельщиком, но он поддерживал прекрасные отношения с Михаилом Мустыгиным, футболисты были рады его видеть и на матчах с участием «Динамо», Сан Саныч Севидов и Эдуард Малофеев приглашали на базу в Стайках, а биатлонисты — в Раубичи.

— Когда к нам приходили гости, — подхватывает Игорь, — мама накрывала хороший стол, порой человек на 40, ей это было в радость. Места в 27-метровой комнате хватало всем.

— На шестом этаже, — снова берет слово Стелла Степановна, — в квартире, которую оставил уехавший в Москву главный дирижер Государственного симфонического оркестра БССР Виталий Катаев, потом поселился оператор и режиссер Дима Зайцев с семьей. Мы с ними очень дружили. Ходили друг к другу чуть ли не за спичками, вместе пили кофе, собирались на праздники…

Зиновий Иосифович был жизнерадостным, компанейским человеком и о своем больном, видимо с детства, сердце даже не подозревал, пока, что называется, не прихватило. К слову, во Львове он много курил, но бросил по моей просьбе, когда мы в театре отмечали Новый год. Положил передо мной пачку на стол и больше — ни затяжки. Характер!..

Узнав о проблемах со здоровьем, мужа при содействии руководства республики отправили в Москву, где сделали сложнейшую операцию на открытом сердце в центре сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, и он после этого еще год пел в оперном театре. Напоследок отработал с полной отдачей в прощальном спектакле «Сельская честь». Послушать оперу приезжала, между прочим, и прооперировавшая его московская бригада кардиохирургов во главе со знаменитым профессором Цукерманом, пораженным тем, как муж непринужденно держался и пел.

Вскоре Зиновий Иосифович перешел на концертную деятельность, устроился в филармонию, прожив с отремонтированным мотором 5 лет. Причем не берег себя, не экономил силы, а активно гастролировал, преподавал в институте культуры, записал три диска-гиганта. Это было почти чудом!

Дельтаплан в квартире режиссера

Кинорежиссер, оператор, сценарист, один из создателей «Ивана Макаровича», «Рудобельской республики», «Черной березы», «Гладиатора по найму» и других известных фильмов Дмитрий Зайцев подтверждает:

— На банкете после того прощального спектакля, который смотрел и слушал оперировавший Бабия хирург Григорий Цукерман, супруга последнего рассказала мне, что после подобных операций, которые тогда не делали, по ее словам, даже в Америке, он напоминал выжатый лимон, дня три-четыре приходил в себя. Но сейчас очень гордится делом своих рук и формой своего подопечного. В то время ведь о сегодняшней чудо-технике только мечтали…

— Дом наш, — продолжает Дмитрий Евгеньевич, — не зря считался элитным. На втором этаже в моем подъезде жил, к примеру, председатель Госкино Владимир Матвеев. И квартиры там великолепные, просторные, с отличной планировкой. У меня в большой комнате одно время стоял даже мотодельтаплан, я увлекался этим видом спорта.

В силу специфики моей профессии общаться с соседями мне приходилось нечасто, львиную долю времени проводил в командировках и на «Беларусьфильме». Вот с Витей Туровым мы дружили крепко, он бывал у меня, а я у него, встречая там, скажем, Высоцкого с Мариной Влади или Гену Шпаликова. Впрочем, в моих фильмах снимались и тоже наведывались ко мне многие замечательные актеры: Юра Демич, светлая ему память, Юозас Будрайтис, сыгравший в ленте «Время-не-ждет», поставленной по роману Джека Лондона, брутальный Элам Харниш и другие.

С Эммануилом Виторганом мы подружились благодаря «Рудобельской республике», «Большому трамплину», «Идущим за горизонт». Умница, порядочный и интеллигентный человек, замечательный артист. Бывая в Москве, стараюсь зайти к нему, он живет рядом с театром Маяковского, а так созваниваемся, не забываем друг друга. Был знаком и с его красавицей женой и прекрасной актрисой Аллой Балтер, столь рано ушедшей из жизни.

У самого Виторгана тоже ведь обнаружили онкологию, но его друзья-врачи скрыли это, сказали, мол, надо просто почистить легкое. Положили в больницу, выскребли все лишнее, и любимый артист живет и радует зрителей по сей день. Тут ведь очень важно пресечь болезнь в зародыше.

Что касается дома «с чайкой», у болельщиков он, конечно, ассоциируется в первую очередь с именами минских динамовцев. И, представьте, так вышло, что мой тесть, гостивший у нас в тот злосчастный день, выйдя покурить на балкон, стал невольным свидетелем трагической гибели Леонарда Адамова…

Янковским доставали билеты на «Динамо»

С теплотой вспоминает одноклубников своего отца Михаил Мустыгин-младший, сейчас тренирующий дублеров минского «Динамо»:

— Наша семья заселилась в этот дом в декабре 1963-го, благо команде, только-только завоевавшей «бронзу» чемпионата СССР, выделяли там квартиры, в том числе служебные. Отец, Леонард Адамов, Эдуард Малофеев, вратари Анатолий Глухотко и Альберт Денисенко, тренеры Александр Севидов и Иван Мозер и другие, имея возможность встречаться в неформальной обстановке, пользовались этим охотно, хотя без фанатизма.

После очередной игры частенько собирались за столом в нашей двухкомнатной, но очень просторной квартире, или у Адамова. Пара бутылок шампанского не считалась нарушением режима, обычные разговоры, обсуждение перипетий матча, по тем временам это было нормально. Приходили туда все — и болельщики, и журналисты, и артисты, и писатели.

Душой компании обычно были Юрий Погальников, живший на Золотой Горке, и Леонард Адамов, царствие небесное обоим. Добрые, веселые, с хорошим чувством юмора, безотказные — всегда помогут, если нужно, замечательные, словом, люди. У Адамова я еще поиграл в дубле «Динамо». Надо было знать этого человека — добрейшая душа, возился с нами как с собственными детьми. Ужасная трагедия с ним произошла, думаю, из-за мягкости и душевности, он всё пропускал через сердце и не выдержал двойного предательства жен, решил свести счеты с жизнью. Я тогда как раз возвращался из школы и видел, как его увозила скорая…

Что касается наших именитых гостей, очень любил общаться с динамовцами и пользовался взаимностью Николай Еременко-старший, возглавлявший клуб любителей футбола. К нам, кстати, заглядывали и Ростислав и Олег Янковские. Младший в юности вроде занимался футболом, где-то играл. Оба жили тогда в Минске и просили, помню, помочь с билетами на «Динамо», которых было просто не достать, стоять в кассу приходилось очень долго.

Как-то они позвонили, квитки для них оставили, но отец тренировался в Стайках, мама тоже отсутствовала, и билеты Олегу передавал я. Мы о чем-то поговорили, он потом еще пару раз у нас бывал, а потом, после выхода на экраны фильма «Щит и меч», стал невероятно популярным. Не скрою, гордился знакомством.

Актера Мустыгина хвалили Хвыля и Стриженов

— Вообще, кто только в этом доме не жил, — вспоминает Михаил Михайлович. — И Герои Советского Союза, и члены ЦК, министры, музыканты, академики. У многих были свои машины, папа ездил сначала на «Москвиче», потом пересел на белую «Волгу». Но через полгода после того как он с матерью и моей сестрой на пути в Гродно попали в очень серьезную аварию, продал автомобиль и больше за руль не садился.

Мы, детвора, конечно, знали о нерядовом статусе своих родителей, но гордиться их достатком или социальным положением никому и в голову не приходило. Учились в соседних, обычных советских школах, вместе с пацанами из домов вавиловского завода гоняли в футбол, пропадали в парке Челюскинцев и ботаническом саду, никто не выделялся ни одеждой, ни поведением. Время было иное. Более человечное, чем сейчас…

Многие чем-то увлекались и чего-то достигли, став взрослыми. Мой старший приятель Слава Цюпа прославился на весь Союз, сыграв Кая в фильме «Снежная королева» с Леной Прокловой — Гердой. Он в дальнейшем возглавлял, помнится, театр музкомедии, сейчас работает в России. Кстати, мне и самому повезло пацаном сняться у Вячеслава Никифорова в «Зимородке» вместе с Владимиром Самойловым и его сыном Сашей, Глебом Стриженовым, Александром Хвылей. Актеры были не чета теперешним «звездам» сериалов. Однажды на съемках, кажется, в начале октября на Браславских озерах, я неосторожно похвастался ассистенту режиссера, что могу запросто искупаться. И ветераны войны Стриженов и Хвыля немедленно отреагировали: сказал — делай! Пришлось лезть в холоднющую воду, и они меня искренне хвалили, мол, не ударил в грязь лицом, настоящий мужик!

Мой отец, конечно, был в Минске личностью известной и уважаемой, его узнавали гаишники и, если останавливали, только просили ехать поосторожнее. Но он ничуть не кичился своей популярностью, со всеми держался ровно и дружелюбно. Мы, например, отправляясь на родину отца, в Москве переезжали с Белорусского вокзала на Казанский и добирались в Коломну электричкой. И пока два с половиной часа ехали, папа постоянно с кем-то разговаривал, со всеми находил общие темы.

Он и мама дружили семьями с Зиновием Бабием, ходили друг к другу в гости, вместе ездили в выходные на машине на Минское море. Вот кто был великим артистом. Когда он репетировал, голос слышали даже около Академии наук, верите?..

Еще материалы рубрики:

ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ. Тихий центр. Улица Коммунистическая

ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ. Воспоминания о жизни в коммуналке в центре Минска