Пони, задние ноги которого напоминают хвост морского льва, лошадь, которая может подняться только с помощью трактора, мерин, который ослеп, — их ждала скотобойня. Невзирая на прошлые спортивные заслуги и регалии. Но минчанка Екатерина Буйкевич и ее команда решили дать животным шанс. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

HeaRT — единственный в Беларуси центр помощи лошадям. Дом престарелых для животных, которые оказались на обочине жизнь. Списанные по травме, спортсмены-пенсионеры, жертвы владельцев-изуверов. Официально историю центра можно отсчитывать с 2013-го, когда Екатерина присоединилась к международной зоозащитной организации. Тогда под Минском (в деревне Малиновка) выкупили лошадь Жанну.
— Такого сюра в XXI веке не ожидала увидеть, — вспоминает Екатерина. — У лошади в зубах цепь вместо удил. Нога сильно травмирована, а вместо повязки — тряпки и кусок картона, который врос в рану. А в ней, закономерно, такая картина, от которой и слух, и нюх отшибает. Добил обед, который хозяйка выставила кобыле: ведро борща вперемешку с остатками котлет. «Аргумент», мол, 20 лет кормим и не жалуется. И плакать хотелось, и пошутить, что цепь в зубах потому, что вы травоядное в плотоядное превратили? Жанну выкупили за 500 долларов – собирали всем неравнодушным миром, кинув клич на форуме, вылечили и подарили еще несколько лет жизни.
Быть, чтобы не казалось

Неофициально мысль о создании дома для престарелых лошадей появилась гораздо раньше. Тогда девочка Катя только начала заниматься конным спортом. И в один не прекрасный день за любимыми напарниками группы приехал прицеп для перевозки на скотобойню.
— Нам сказали выводить коней и заводить в «тент», не объяснив для чего, — вспоминает собеседница. — Некоторые ребята еще волновались, мол, почистить не успели. А потом водитель выдал, мол, смысл мыть — все равно на мясо… Подспудно я понимала всю несправедливость жизни: инфантильностью никогда не страдала — бабушка врач, дед военный. Но вот так подростков, которые в этом возрасте и так прибиты эмоциональными качелями, как обухом по голове огреть…

Хотя обухом случилось позже. Когда лошадь сломала ногу и Екатерине пришлось лично везти боевого товарища на забой.
— Я, если что, не веган (но конины в рационе нет и не будет), и не против заготовки мяса комбинатами, — подчеркивает собеседница. — Но когда слышишь, как животные совершенно по-человечески кричат от боли и страха… Добавим сюда абсолютно «не гостиничные» условия содержания.
Именно тогда Екатерину отвернуло от некогда любимого вида спорта. И укрепило в мысли о создании «дома престарелых» для лошадей. Хотя бы для скакунов, которые представляли страну на международных соревнованиях.
— Каждого коня из деревни не спасешь, это утопия, — рассуждает Екатерина. — Но хотя бы вот для этих «заслуженных пенсионеров» можно было бы найти стойло, «пятак» земли в леваде и пару ведер каши… Вот, честно, если бы встретилась с Президентом, а Александр Григорьевич как-то приезжал с официальным визитом на мое прошлое место работы… Набралась бы смелости и наглости (улыбается) и попросила оказать содействие.
Спасение для спасателя

Смысл и цель HeaRT — помощь лошадям, которым подписан смертный приговор — списанным по травме, спортсменам-пенсионерам, живущим у владельцев-изуверов. Выкупить, выходить, найти новых владельцев или хотя бы обеспечить спокойную старость и уход… А уходят часто и скоропостижно. За годы существования команды от смерти спасли больше 300 лошадей — и титулованных спортсменов, и молочных жеребят. Но и кладбище свое имеется. Так, одного мерина спустя сутки после спасения парализовало почти полностью — двигались только уши, глаза и ноздри. Пришлось усыпить. Другого выкупили, чтобы потом продать… на скотобойню.
— Алекса я еще жеребенком на руках таскала, — вспоминает собеседница. — Потом его списали на пенсию. Благодаря нашему информированию он пристроился в России. А спустя какое-то время местные волонтеры высылают фото с одной из крупнейших скотобоен, мол, замечен ваш товарищ. И мы… не успели за сутки-двое собрать нужные средства на выкуп.
И таких историй, когда из огня да в полымя — масса. Одна отличилась хорошим финалом и особо заковыристым развитием — с погонями, подключением российской полиции, став практически сюжетом для детектива. Коняга по кличке Дед — товарищу было 38 лет, что в пересчете на человеческие за сотню — умудрился дважды избежать забоя, стать звездой российских новостей и получить свою достойную тихую пенсию. Для этого правда, пришлось разворачивать целую спасательную операцию, в которой участвовала половина Подмосковья и поднимали по тревоге полицию.

Екатерина помнит поименно каждую душу. Рассказывает с иронией, щедро пересыпая шутками.
— Научилась не пропускать через себя, иначе — край, – говорит она. — Не для того лошадки из почти депрессии вытянули, чтобы я опять в нее по самые уши влезла. Именно HeaRT стал моей перезагрузкой после девяти лет первого декрета. Любой матери, бывает, на стену хочется лезть. А с особенным ребенком, когда ты одна в этих четырех стенах 24/7… Бывший супруг полностью обеспечивал нас материально, но при этом устранился во всех смыслах.
Потом были развод, невозможность найти постоянную работу ввиду необходимости домашнего обучения для сына, грянула пандемия…
— Наверное, не «двинула коней» потому, что кони требовали помощи, — юморит Екатерина. — Глотком свежего воздуха стала новая работа — устроилась по профессии (по образованию собеседница — тренер по конному спорту), переезд в деревню под Смолевичи. Вот тогда пришло осознание, что я на своем месте.
Пахать — не перепахать

Сейчас Екатерина нянчит двухлетнюю дочь от второго брака, вместе с супругом строят скромный дом, возит в школу сына и попутно работает бесплатной сиделкой для лошадиных «стариков-разбойников». Из шелтера (легкого навеса для коней) приветственно фыркает мерин Элмер — мол, я полностью слеп, но слышу вас преотлично. Скорпион — трезвенник-язвенник с проблемами с сердцем — устало вздыхает и укладывается отдыхать, подбирая под себя задние ноги. На это с грустью смотрит Энергия — чемпионка, летавшая на Олимпиаду в Пекин. Она, если ляжет, уже не встанет.
— Теряет старушка жизненную энергию, — каламбурит Екатерина. — Поднять можно только трактором — без помощи супруга, одна, я не справлюсь. А лежать лошадям долго нельзя. Если опустить медицинские нюансы, то их легкие заполняются жидкостью. И это — мучительная смерть. Поэтому даже ночью контролируем, стоит ли она на всех четырех. Окна специально сделаны так, чтобы был виден шелтер.
Технически, команда HeaRT — это три человека: Екатерина, ее супруг и сын. Есть волонтеры, есть неравнодушные, помогающие собирать средства на корм и лекарства для коников… Но основная физическая да и финансовая нагрузка (с учетом того, что сейчас работает только супруг) приходится на три пары рук.
Они заслужили достойную старость

— Присмотр, уход и прочие важные бытовые дела — наша ноша. Например, ингаляции мерину-астматику, который очень не любит их делать… — тут Екатерина укоряюще прищуривается на белоснежного красавца, который делает вид, что речь не про него. HeaRT не сдает в аренду «жилплощадь» для лошадей: ни технических, ни юридических полномочий нет. И граждане-пенсионеры не отрабатывают прокорм. Это принципиальная позиция Кати.
— Во-первых, их спасли, чтобы дать заслуженный отдых, а не впрячь заново, — рассуждает собеседница. — Во-вторых, они уж у меня «три калеки». На него сядешь, (кивает на пони Лёлика — того самого, с задними ногами-плавником), он же развалится. Единственная подработка, которую я могу им предложить — улыбаться в камеру. Так что, Энергия, давай, покажи зубки, впечатляй публику, авось разжалобишь на морковку.
В ответ кобыла шумно вздыхает и смотрит укоризненно — мол, не стыдно издеваться над старшими? Екатерина держится, не жалуется и шутит, шутит, шутит. Говорят, с юмором жить проще. Но у HeaRT смех выходит сквозь тщательно скрываемые слезы. Закрыть потребности в еде и лекарствах для лошадей получается с таким скрипом, что слышно в соседних деревнях… Контакты команды есть в редакции. Вдруг найдутся желающие с лишним ящиком морковки? Для поддержания Энергии. И чтобы «мотор» (heart в переводе с английского — сердце. — Прим. авт.) продолжил работать.
Фото Натальи Соколянской