Исчезли крест Евфросинии Полоцкой и 40 слуцких поясов. Как в войну мародерствовали фашисты

Чтобы сохранить коллекции, музейные работники в годы Великой Отечественной жертвовали собой. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Темные истории

Большинство белорусских музеев разделили трагическую судьбу жителей республики. С 24 по 27 июня 1941 года Минск подвергся массированной бомбардировке, а 28 июня в город вошли фашисты. Эвакуация коллекций не представлялась возможной.

Национальный художественный музей (тогда Государственная картинная галерея БССР) открылся в ноябре 1939-го в здании дореволюционной Минской женской гимназии по адресу: улица К. Маркса, 29. В нем насчитывалось более 3 000 экспонатов. Но из-за так называемых организационных хлопот более чем за полтора года работы (до 22 июня 1941-го) сотрудники так и не произвели опись и не создали картотеку предметов. Поэтому доказать принадлежность многих раритетных произведений отечественной галерее не смогли. Многое растворилось в хаосе войны.

Безвозвратно исчезли 40 слуцких поясов и духовный символ Беларуси — крест Евфросинии Полоцкой, изготовленный в 1161 году и хранившийся в Могилевском историческом музее. Вокруг него ходило много темных детективных историй. Говорили, будто секретарь ЦК КПБ Пантелеймон Пономаренко в 1941-м привез крест вместе с другими предметами в село Недашево Могилевской области, где жил краснодеревщик Яков Орлов, на хранение. Почему ему — непонятно. По словам партизан, в 1943 году в Недашево в сопровождении трех машин приезжал комендант немецкого замка Хёхштадт и, предположительно, увез всё ценное вместе с крестом. Позже семью краснодеревщика Орлова убили фашисты, дом сожгли, а самого Якова партизаны успели отправить самолетом в Москву. Факт остается фактом: реликвию не нашли. Благо брестский мастер, ювелир-эмальер Николай Кузьмичев смог воссоздать точную копию креста.

Конечно, войдя в Минск, солдаты вермахта мародерствовали и забирали из музеев всё, что помещалось в их ранцы. Затем оккупационная администрация потребовала прекратить грабежи, заявив, что всё ценное теперь принадлежит ей. Возник конфликт между нацистскими службами. Оставшиеся после варварского грабежа художественные произведения до 1944 года не покидали столицу. Однако доподлинно известно, что в Германию вывезли 19 старинных пушек (16 — из Несвижского собора), в Венский институт гебраистики — картины, книги, рукописи, предметы религиозного культа, картину Ю. Пэна «Часовой мастер», портрет Франциска Скорины работы Е. Крюгера и так далее. Остававшиеся музейные экспонаты гитлеровцы похитили при бегстве.

В 1945-м уже упомянутый баварский замок Хёхштадт, где хранили сокровища не только из БССР, но и из других республик, заняли американцы. Советская делегация потребовала вернуть музейные собрания. В октябре 1947 года белорусскую часть музейной коллекции доставили в Восточный Берлин и передали уполномоченному Совета Министров БССР. Возвратили 15 тысяч единиц, в том числе картины из несвижской коллекции, старопечатные книги, иконы и многое другое. Но это ничтожно маленькое количество в сравнении с безвозвратно утраченным.

Сохранить ядро Эрмитажа

Бои в БССР дали некоторую фору российским музейным работникам. Сотрудники Эрмитажа во главе с хранителем картинной галереи Владимиром Левинсоном-Лессингом отправили 1 млн 200 тысяч экспонатов двумя эшелонами в Свердловск. Третий уйти не успел — сомкнулось кольцо блокады. За всё время эвакуации пропала только одна картина — «Святой Себастьян» Антониса ван Дейка. Интересно, что некоторые старейшие сотрудники воспользовались опытом, полученным в 1917-м, когда Временное правительство объявило эвакуацию Зимнего дворца.

С коллекциями, которые вывезти не успели, остались несколько смотрителей, реставраторов музея, включая Бориса Пиотровского, будущего директора сокровищницы, а тогда — научного сотрудника. Всю первую блокадную зиму они продолжали работать в подвалах музея, занимались восстановлением экспонатов, оберегали собрание. Борис Борисович потом говорил, что выжили не те, кто имел хлеб, а те, у кого было дело. В подвалах не только трудились, но и жили. Оставался в осажденном городе и Иосиф Орбели, директор Эрмитажа в 1934–1951 годах.

В сентябре 1942-го Владимир Левинсон-Лессинг прилетел в Ленинград. Несколько недель упаковывал рукописи и библиотеку для продолжения научной работы эвакуированных сотрудников в Свердловске. Сейчас сложно понять, но истощенные служители на его уговоры покинуть город не поддавались. Орбели считал, что обязан сохранить ядро Эрмитажа: и людей, и коллекции. И всё же шесть сотрудниц Левинсону-Лессингу удалось убедить. Женщины были не в силах собрать собственные вещи — коллеги пришли на помощь. Две из них умерли в дороге, хотя добрались до тыла.

Строго секретно

Эвакуацию экспонатов из московских музеев начали сразу после объявления о нападении фашистской Германии на СССР. Централизованного плана не было, но оперативность позволила сохранить многие раритеты.

Например, в музеях Кремля, узнав в полдень о начале войны, комендант Николай Спиридонов распорядился демонтировать и упаковать экспозиции. Сначала коллекции планировали спрятать на территории Кремля, но обстановка на фронте ухудшалась. Ночью 30 июня экспонаты отправили на Урал. Сопровождавшие военные не знали, что везут и охраняют. Сложной оказалась транспортировка орла из слоновой кости, подаренного японским императором Мэйдзи Николаю II по случаю восшествия на престол: из-за двухметрового размаха крыльев птица была негабаритным грузом. Не знали, что с ним делать, и в Свердловске. Он стоял упакованный во дворе местного НКВД. Никто даже не догадывался, что скрывается под слоями ткани и бумаги.

Музейным работникам в НКВД выделили крохотное помещение, всего 154 м². На протяжении войны они продолжали там реставрировать экспонаты. В частности, привели в порядок трофеи Полтавской битвы.

Здание Пушкинского музея из-за бомбежек лишилось знаменитой стеклянной крыши. Успели вывезти 100 тысяч экспонатов. Однако эвакуация памятников, например копии Давида, не представлялась возможной — их укрыли в специально созданных конструкциях.

Поскольку крыша отчасти отсутствовала, оставшиеся работники поставили в залах ящики с песком и тушили падающие на мраморный пол зажигательные бомбы.

Всего на территории СССР фашисты разорили 427 музеев, похитили 180 млн книг. Штаб Розенберга создал хранилища, куда прибывали вагоны с музейными коллекциями из СССР. Зондерштабы, в которые набирали искусствоведов, шли за действующей фашистской армией и отбирали все реликвии, оценивали их и отправляли в Германию. Попытки вернуть некоторые предметы искусства из бывших советских музеев предпринимают и сегодня. Сложности возникают при возвращении экспонатов, оказавшихся в частных коллекциях. Их не выставляют на всеобщее обозрение. Не исключено, что Крест Евфросинии Полоцкой также хранится в одном из личных собраний.

Еще материалы рубрики:

Боевая конница и тягловая сила. Как использовали лошадей в Великую отечественную войну

Наркомовские 100 г. Почему на этот вид солдатского довольствия жены бойцов жаловались в Наркомат обороны

Покупали для фронта танки, самолеты и выступали на передовой под огнем. Как приближали Победу актеры театров и кино

В одном из подвалов Сталинграда устроили лабораторию. Как разработки ученых в годы войны спасли миллионы жизней

В Великую Отечественную с фашистами сражались не только люди, но и собаки. Рассказываем про их боевые заслуги