ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. «Чтобы не отняли еду, приходилось прятать ее за щеку»
- Подписаться на
Журналисты агентства «Минск-Новости» совместно с прокуратурой г. Минска в проекте «Из первых уст» рассказывают о воспоминаниях свидетелей геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период, сообщает корреспондент агентства «Минск-Новости».
Уголовное дело по факту геноцида населения Беларуси возбудила Генеральная прокуратура. В материале приведены цитаты из протоколов допроса людей, которые стали очевидцами тех страшных событий.
Тамара А. (1936 г. р.)
– Когда началась война, я с родителями и бабушкой проживала в д. Малые Шарипы, что в Горецком районе. Летом 1943 года в нашу деревню приехали немецкие солдаты. Они собрали местных жителей и посадили в повозки. Задерживали в основном женщин и детей – всего около 20 человек. Мужчин в деревне почти не осталось.
Нас привезли в Барановичи, где посадили в товарный поезд. В вагонах на полу лежала солома. Людей было много, но места хватало для того, чтобы прилечь. Ехали долго. Помню, я в тот момент болела «свинкой».
Нас привезли в Германию в лагерь, расположенный вблизи г. Дармштадт. Неподалеку находился завод по производству шасси для самолетов. Лагерь по периметру был огражден забором с колючей проволокой, оборудован пропускным пунктом и охранялся солдатами.
Проживали мы в неотапливаемом бараке, внутри которого были двухъярусные кровати. Каждое утро взрослых отправляли трудиться на завод. Они шли туда пешком в сопровождении конвоя. После отбоя все должны были находиться в бараках, выходить запрещалось. Утром и днем давали еду тем, кто работал, в основном овощи – брюкву и картошку.
Рядом с лагерем находилась деревня, жители которой помогали заключенным едой и одеждой. Дети в лагере, в том числе и я, занимались уборкой территории. Освободили нас американские военные в 1945-м.
Анна Б. (1942 г. р.)
– Война застала меня, брата и родителей в Витебске. События помню из рассказов близких.
В 1944-м немецкие военнослужащие стали отправлять горожан на машинах в пятый полк (концлагерь), который располагался на окраине Витебска. Меня привезли туда с мамой, бабушкой, дедушкой и их детьми. Это было просто открытое место, никаких бараков. Одних отгоняли в сторону и расстреливали, другим повезло остаться в живых.
Выживших, в том числе и нас, после отправили на станцию и погрузили в товарные вагоны. Мама рассказывала, что по пути многие умирали.
Нас привезли в Германию, где раздали местным зажиточным крестьянам в качестве рабочей силы. Мы с мамой и братом жили на чердаке дома хозяев, на которых она работала. Мать рассказывала, что одежду мне давали соседи.
Бабушка попала в одну деревню, дед – в другую. В месяц был один выходной. К нам издалека приходила бабушка, которая всегда старалась принести нам что-то из еды, которую приходилось прятать за щеку – чтобы не отняли.
Мы были предоставлены сами себе. Маме периодически приходилось кормить скот, и она брала с собой в помощь брата. Однажды немец гнался за ней с вилами, но мама успела заскочить на чердак и набросила крюк, чтобы закрыться. Он ломился, угрожал.
Когда мы вернулись в Витебск, я не разговаривала на русском. Находясь в плену, мы с братом заболели туберкулезом. Четыре раза у меня болезнь обострялась, а после родов я даже чуть не умерла.
Фаина Б. (1938 г. р.)
– Мне было три года, когда началась война. Многое о тех страшных событиях знаю со слов мамы и бабушки.
Наша семья – папа, мама, сестра, дедушка и бабушка – жили в Орше. Однажды к нам в дом ворвались гитлеровцы и стали что-то говорить на своем языке. Мама побежала за соседкой, которая знала немецкий. Та сказала, что нас хотят выгнать, а дом разобрать на дрова. Она им перевела, что постройка старая и ее лучше не трогать. Они ушли.
Во время войны неподалеку от нашего дома расстреливали людей. Их выстраивали в шеренгу, выкапывали небольшую яму и пускали в них пулеметную очередь. Они падали в эту яму, после чего их немного присыпали песком. В основном, уничтожали евреев.
Как-то туда снова погнали людей, и среди них мама увидела свою подругу и хотела побежать за ней, но бабушка ее остановила. А однажды фашисты там ранили мужчину, но он не умер. Когда те ушли, он поднялся и убежал, спрятался в картошке, где пролежал до вечера. Вечером немцы нагрянули к нам домой, что-то кричали и хотели расстрелять. Бабушка сбегала за соседкой, которая объяснила им, что мы никого не укрываем. Вечером того же дня этот мужчина пришел к нам, мы его накормили, и он куда-то ушел.
Помню, очень громко летали самолеты. Все дети и взрослые бежали прятаться в окоп, который сами же и вырыли. Был случай, один мужчина хотел выйти в туалет, но его не пускали. Когда он не смог терпеть и вышел – его сразу же убило осколком.
Летом 1943-го меня, маму и сестру вывезли в Германию. Когда поезд ехал, некоторые выпрыгивали из окон. По приезду нас определили на работы в немецкую семью. Жили мы в бараке, спали на двухъярусной кровати: мы с сестрой снизу, а мама – сверху.
Однажды мама взяла меня с собой на работу. Неожиданно ей в голову попал осколок гранаты, после чего она упала без сознания. В барак ее принесли люди, которые там же работали. Я сильно плакала и переживала – у мамы на голове была рана, в одном месте отсутствовали волосы и кожа. Но она очнулась.
Нас освободили советские солдаты. Люди очень радовались, прыгали от счастья, плакали. Меня, сестру и маму, а также какую-то женщину с мальчиком, погрузили на телегу и отправили домой.
Смотрите также:
