Для чего проводятся судебно-психиатрические экспертизы, узнавала корреспондент агентства «Минск-Новости».
В управлении Государственного комитета судебных экспертиз по г. Минску с октября прошлого года функционирует управление судебно-психиатрических экспертиз. В штате подразделения — опытные специалисты, которые проводят различные исследования, в том числе по уголовным делам, сделкоспособности, а также по вопросам, касающимся установления опеки над детьми.
Среди этих экспертиз как однородные исследования, когда задействован только психиатр, так и комплексные, когда психиатр работает в тандеме с психологом. Кроме того, специалисты управления принимают участие в судебных заседаниях, где отвечают на вопросы участников процесса, дают пояснения, почему пришли к тем или иным выводам.
В ходе экспертиз по уголовным делам психиатры устанавливают, в каком состоянии находился обвиняемый или подозреваемый в момент совершения преступления, мог ли он сознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) или руководить им вследствие какого-либо расстройства, требуется ли ему принудительное лечение, имеется ли зависимость от психоактивных веществ. Психологам ставят вопросы об индивидуально-психологических особенностях человека, могли ли они повлиять на его поведение в момент совершения злодеяния, а также о состоянии аффекта.
— Мы выполняем исследования совместно с судмедэкспертами в случаях, когда гражданам были нанесены телесные повреждения, из-за которых могли развиться некоторые психические расстройства, — рассказывает начальник управления судебно-психиатрических экспертиз управления Государственного комитета судебных экспертиз по г. Минску Евгений Шевчук. — Иногда некоторые пытаются разыграть умственную отсталость или же сымитировать галлюцинации, полагая, что таким образом им удастся избежать сурового наказания. Но обмануть специалистов невозможно.
В практике Евгения Сергеевича был случай, когда за распространение наркотиков задержали мать с сыном. Женщина полностью признала свою вину, а ее отпрыск весьма правдоподобно пытался симулировать симптомы кататонической шизофрении, при которой есть два пограничных состояния — от ступора до ярко выраженного возбуждения. Оба родственника тогда проходили обследование в стационаре.
— Молодому человеку было чуть больше 30 лет, — продолжает Е. Шевчук. — В присутствии четырех психиатров и двух психологов с ним долго беседовали, а после два опытных специалиста, применив специальную методику, начали быстро задавать ему вопросы, подразумевающие краткие ответы. Времени на обдумывание у мужчины не было. Опрос длился 5–7 минут, в конце один из психиатров спросил: «Как вы продавали наркотики?» Молодой человек ответил: «По пакетикам фасовал». Тут он понял, что прокололся, и перестал симулировать заболевание.
Oднажды Евгению Сергеевичу довелось работать с 16-летним подростком, который убил свою маму молотком. У него были тяжелейшие нарушения психики, они влияли на умение справляться со стрессом. Удалось выяснить, что преступлению способствовали длительные конфликты в семье и болезненные отношения между родственниками. Также у юноши обнаружили проблемы в развитии и социализации. Всё это и привело к трагедии. В итоге ему поставили диагноз, и вместо колонии он отправился на принудительное лечение.
К слову, если гражданина взяли под стражу, то все необходимые исследования специалисты проводят по месту его пребывания — в следственном изоляторе либо в тюрьме.
***
По постановлениям судов в управлении проводят экспертизы по вопросам, касающимся установления опеки над детьми. Случается, что после расторжения брака экс-супруги из-за личных обид могут начать манипулировать детьми — запрещать бывшей половинке видеться с чадом, настраивать против. Такие исследования делают исключительно на платной основе. На семью из трех человек (родители и ребенок) эксперт затрачивает примерно 50 часов.
— Он определяет наличие либо отсутствие психического расстройства у исследуемых лиц, их индивидуальные психологические особенности, характер детско-родительских взаимоотношений — к кому ребенок больше привязан, — говорит Евгений Сергеевич. — Иногда адвокаты могут ставить не весьма корректные вопросы. Например, с кем несовершеннолетнему лучше остаться проживать. На такие мы ответы не даем.
С ребенком специалисты общаются наедине, ведь присутствие родителей может отразиться на его поведении — он побоится что-то сказать при них, будет переживать, что его слова обидят маму или папу, либо надеяться на подсказку — ждать жеста, кивка.
Такие встречи проходят в специальнoй комнате, оборудованнoй зеркалом Гезелла. Родители через него могут наблюдать за тем, как проходит беседа, и даже слышать, о чем специалист разговаривает с ребенком. При этом чадо не видит маму и папу, что позволяет ему вести себя более естественно.
***
В судебно-экспертной практике Е. Шевчука есть много примеров по проверке сделкоспособности граждан. Так, несколько лет назад минчанин в суде пытался оспорить завещание. Его 68-летний отец женился на молодой даме, а через полгода скоропостижно скончался. Незадолго до смерти пожилой мужчина составил завещание, согласно которому его 27-летняя благоверная стала собственницей квартиры в столице, дачи и автомобиля. Такой расклад не устроил единственного сына умершего, и он обратился в суд с иском о признании завещания недействительным. Но так ничего и не добился — проведенная посмертная психиатрическая экспертиза показала: родитель в момент подписания документа полностью осознавал свои действия. Специалисты такой вывод сделали после изучения медицинских документов умершего и общения с его близкими.
Часто бывают случаи, когда пенсионер продает недвижимость. Не исключено, что после оформления сделки не объявится какой-нибудь родственник и не заявит о недееспособности старика. Тогда покупатель рискует остаться и без квартиры, и без денег. Чтобы себя подстраховать, граждане инициируют проведение экспертиз сделкоспособности.
— Специалист дает заключение, имеются ли у исследуемого индивидуально-психологические особенности, которые могут оказать существенное влияние на способность понимать значение своих действий и руководить ими в момент сделки, — поясняет собеседник. — Безусловно, и в 70–80 лет гражданин может оставаться бодрым и крепким, отвечать за свои поступки, но доказать это по прошествии лет будет непросто.
Особенно стоит задуматься о проведении такой экспертизы, если человек перенес инсульт, у него нарушена речь, есть очаговая неврологическая симптоматика.
Смотрите также: