«Люди думали, что попадут на утренник, а уходили в шоке». Как работает единственный в Беларуси инклюзивный театр

Семейный инклюзив-театр «i» заявил о себе в 2016 г. Тогда на ребят с диагнозом «аутизм» смотрели косо, а некоторые и вовсе считали их заразными. Что изменилось спустя 5 лет и как сейчас живет театр — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

В репетиционном зале инклюзив-театра с началом лета наступила горячая пора. Не так давно юные актеры вместе с наставниками готовились к показу спектакля «Всем, кого касается», который представили на суд зрителей 25 мая, и постановки «Почтарская сказка», прошедшей 8 июня. Сейчас в репертуаре семейного театра 10 подготовленных спектаклей — в период пандемии число внушающее. Но коллектив уверен, что инклюзивные постановки в нашей стране только набирают обороты.

С чего все началось?

Семейный инклюзив-театр, как сейчас вспоминают создатели, возник спонтанно. Базой для него стала «Студия Пушкаревой», где с 2014 г. дети занимались с педагогами хореографией, вокалом, актерским мастерством. Однажды на репетицию попали представители мобильного оператора Velcom (сейчас А1). В то время Ирина Пушкарева, руководитель студии, репетировала с детьми очередной мюзикл. Представители Velcom впечатлились увиденным и предложили профинансировать выступление на большой сцене.

Сроки для создания постановки были сжатые, и руководитель студии созвонилась с давним знакомым продюсером Леонидом Динерштейном.

— До этого мы долго не виделись, я на тот момент даже перестал работать в театрах. А здесь нужно было вернуться и сделать все быстро, но в принципе это казалось реальным, и мы попробовали, — вспоминает он. — С аутизмом раньше не сталкивался никогда — прочитал только одну статью, все пришлось осваивать на практике.

В 2016 г., когда инклюзив-театр только зарождался, в студии у Ирины было около 35 человек. Один из воспитанников — мальчик Миша с диагнозом «аутизм». Как рассказывают в студии, на отличии ребенка от других не зацикливались и не собирались делать из театра инклюзивный.

— Постепенно в студии появилось еще семь человек с аутизмом. Когда отыграли премьеру 3 июля 2016 г., мы поняли, что попали. Порадовались, мол, теперь у нас будет все инклюзивное. А после этого 50 % родителей забрали детей из театра. Здесь уже начались финансовые проблемы, — вспоминает Л. Динерштейн.

Следующие месяцы прошли в поиске финансовой поддержки.

— И со всеми было одно и то же: как бы понимают, что не заразно, но все-таки. И вот это «все-таки» висело железным колпаком около 3 лет, — рассказывает продюсер. — Нам важно было создавать много информационных поводов, чтобы разные СМИ за них хватались. Если бы ничего не делали, никто бы о нас и не узнал. Благодаря тому что появилась информационная поддержка и помощь от Velcom, мы смогли немного продвинуться. Конечно, сначала и журналисты смотрели на все это круглыми глазами, я выверял каждое слово в публикациях. Вроде все хотели помочь, но людей в теме почти не было. Потом мы открыли фонд.

Дети, которые до этого молчали, постепенно начали общаться

Сейчас в театре примерно 150 детей, из них около 50 — с аутизмом. В совместных группах стараются сохранять баланс: 20 % актеров с аутизмом, остальные — без такого диагноза. Социализация, получаемая в театре, и та игра, к которой дети становятся причастны, дает огромные плоды.

Мальчик Миша, который занимается в студии уже больше 5 лет, в прошлом году поступил в Международный государственный институт им. А. Д. Сахарова БГУ на бюджет и уже один раз в неделю официально работает в A1.

Еще один воспитанник театра — Кастусь, занимается 6-й год. Сейчас пишет интересные пьесы и с удовольствием играет. Хотя в начале занятий больше чем на 2 минуты его внимания не хватало.

— Когда мы ставили «Флейту-чарадзейку» он сыграл главную роль. Поскольку он говорящий, но с аутизмом, решили, что его будет страховать здоровая девочка. В какой-то момент она зазевалась на что-то, вышел Кастусь и сделал все за двоих. И таких примеров очень много. Это заслуга нас, детей и, конечно, родителей. Те, кто у нас по 4–5 лет, действительно прогрессируют.

Дети, которые до этого молчали, постепенно начали общаться, пытаться взаимодействовать с другими детьми.

— Для социализации важно, что дети с аутизмом находятся вместе с остальными детьми. Плюс к этому в театре они играют в настоящую игру. То есть в зрительном зале сидят реальные зрители, которые заплатили за билеты и ждут качественного выступления, — поясняет Л. Динерштейн. — Плюс мы воплощаем семейный театр как жанр. Его когда-то попробовал в ТЮЗе Андрей Андросик в своей «Поллианне». Здесь история в том, что детей играют подготовленные дети, а взрослых — подготовленные взрослые. Этого мы и добились. Степень искренности в постановках, где дети играют детей, а взрослые — взрослых, совершенно сумасшедшая. Дети просто физически не смогут схалтурить и не дают этого делать окружающим.

В театре уверены: подготовка юных актеров должна быть на уровне хорошего театрального института, а постановки — не хуже европейских.

— На первые наши спектакли люди шли с мыслью, что идут на утренник, а уходили в шоке. Тогда все поняли, что это полноценный театр. Конечно, взгляд человека с аутизмом и без него — это разные вещи. Но именно благодаря этому открываются новые грани.

В театре отмечают: в общении друг с другом для детей проблемы аутизма не существует вообще.

— Единственная трудность — многие люди с аутизмом практически не оперируют отрицательными эмоциями. Для жизни, как и для театра, это очень важно. А еще они не умеют врать. Есть и приятное: у них нет звездной болезни, — улыбается продюсер.

Консультировались в Голландии, передали опыт киевлянам

Инклюзив-театр не мог не стать настоящим консультационным центром. Ведь семейный инклюзив-театр «i» — уникальный в своем роде не только на просторах бывшего Союза, но и на территории Западной Европы.

— Мы второй год работаем над созданием методики по работе с детьми с аутизмом совместно с «Именами». Она пригодится и родителям, и учителям для классных и внеклассных занятий. Там порядка 108 сюжетов, упражнений и ситуаций. Всего около 17 часов материала, описанного профессионалами. Планируем презентовать методику на инклюзивном форуме в октябре.

Театр активно сотрудничает с институтом инклюзивного образования БГПУ. Около 30 студентов уже успели пройти практику в студии, шестеро из них остались работать с детьми. По окончании университета такие специалисты, по словам продюсера театра, — настоящие профессионалы. Ведь в копилке у студентов 5 лет практики.

— До пандемии возможностей делиться опытом было больше. Съездили в Голландию, там, конечно, это более привычно и понятно. В Нидерландах первый институт заложен в 1970-х годах, а у нас общественная организация по аутизму появилась примерно в 2010-м. Нужно время, чтобы люди привыкли и поняли, — комментирует Л. Динерштейн. — Что говорить, если подруги Ирины Пушкаревой, если были беременны, 3 года сюда не заходили. Все это стереотипы и неоправданные страхи, которые сидят в головах. Мы же за время работы похоронили много мифов вроде того, что нельзя смотреть в глаза, трогать. Все это ерунда. Главное — много любви и хорошая атмосфера.

До пандемии более чем пятилетний опыт белорусы передали в Киеве. С марта 2020-го после сыгранного спектакля «8 чувств» пришлось остановиться. Какие-то занятия наладили онлайн, но это оказалось довольно проблемным.

— Где-то к середине июля дети взвыли и сказали: «Мы больше не можем, давайте заниматься». Постепенно вошли в рабочую колею и готовы радовать зрителей. За время пандемии поставлены пять спектаклей — результат для такого времени очень хороший. Осенью хотим восстановить и полюбившийся зрителям «8 чувств», — резюмирует собеседник.

Фото Павла Русака

Смотрите также: