Папа был человеком чести. Дочь ветерана Александра Ульянова рассказала о судьбе и партизанском прошлом отца
- Подписаться на
Елена жалеет, что начала заниматься поисками в архивах, когда ее папы, минчанина Александра Ульянова, уже не стало (три года назад). Но память о нем не забыта. О подвигах былого партизана и его послевоенной жизни Елена рассказала корреспонденту агентства «Минск-Новости».
— Я родилась и живу в Москве, но Минск считаю второй родиной: здесь родился мой папа Александр Ульянов. Этот город он защищал, воюя в партизанском отряде в белорусских лесах. А в 1941-м ему было всего одиннадцать! В Минске родился и мой дед, которого также звали Александр Ульянов, и прадед Феодосий Ульянов. Он был известным доктором, членом городской думы, основателем и попечителем библиотеки им. Л. Толстого. У него были собственный дом на углу современных ул. Кирова и Комсомольской и две больницы, которые он содержал с другими докторами, — рассказала Елена. — Мой сын Феодосий женился на минчанке и переехал к супруге. История, можно сказать, закольцевалась. Он-то и прислал мне газету «Вечерний Минск» со статьей о папе на целый разворот. Очень приятно, что о нем помнят в его родном городе. Многие старые публикации написаны журналистом «Вечернего Минска» Александром Майским — до войны он был одноклассником папы, вместе учились в школе № 5. При помощи музея истории Великой Отечественной он узнал, что его одноклассник жив. Потом они много раз встречались и в Минске, и в Москве.
Особый День Победы
— Навеки в памяти останется 1975 год — год 30-летия Победы. Незадолго до этого в Беларуси было создано общественное движение «Батальон белорусских орлят». И папу, как бывшего юного партизана, пригласили на торжества в Минск. Он взял меня с собой. Команде «орлят» выдали красные береты с цифрой 30. Запомнилась экскурсия в Брест. Тогда самому старшему «орленку» не было и пятидесяти, но для меня, девочки, они казались стариками. А вот глаза и смех у всех были молодые.
Первым из «орлят», с кем я познакомилась, был Виктор Кучерявый. Мы с папой приехали чуть раньше остальных, остановились в гостинице. Утром я проснулась от звука работающей электробритвы, а еще папа с кем-то разговаривал.
«Привет, малая, я друг твоего папы. Для тебя — дядя Витя», — отрекомендовался мужчина, который брился перед зеркалом, когда я высунула нос из-под одеяла.
«Знакомься, Аленка, это Витя Кучерявый», — сказал папа.
На момент нашего знакомства дядя Витя был уже абсолютно лысым, что забавно сочеталось с его фамилией и поначалу насмешило меня. Мы подружились, он всегда называл меня «малая» и рассказывал интересные истории.
Побывали мы и в гостях у папиного командира Николая Николаевича Курсевича, но мало что помню из той встречи. А вот в Умань к медсестре партизанского отряда Кате приезжали, когда я уже окончила институт, но это совсем другая история.
По следам публикации
— В статье в «Вечернем Минске» есть некоторые неточности. Папа родился в национализированной больнице его деда. Доктор Клумов там не работал. Зато во время войны с Клумовым трудилась прабабушка Маруся — Мария Григорьевна Ульянова. Она и принимала роды у бабушки. Это неспроста. В 1923 году в Минске родилась папина старшая сестра Надежда, а в 1927-м в Данциге (современном Гданьске) родился мальчик, который умер в результате врачебной ошибки. Поэтому беременная моим папой бабушка поехала рожать именно в Минск. Я об этом узнала из письма деда в его личном деле из Российского государственного архива экономики.
Перед войной папа оказался в Беларуси случайно. В Москве не было условий для проживания, поэтому он отправился в Минск. Там был дом, где жили бабушка и тетя Маруся, которая только окончила юридический институт.
В 1940 году тетя вышла замуж и должна была с мужем переехать в Ригу. Бабушка с папой собиралась последовать за ними в 1941-м, как только начнутся летние каникулы. Но началась война…
Здравствуй и прощай
— В последний раз приезжали в Минск в июле 2019-го — на 75-летие освобождения города от фашистов. Папа входил в состав делегации посольства Беларуси в Москве. Мы были на концерте во Дворце Республики, на параде, который очень впечатлил ветеранов, в музее истории Великой Отечественной войны. К сожалению, про юных партизан там почти ничего не нашли. Папа подарил директору музея свою книгу.
Поездка была рассчитана на пару дней, но отец решил задержаться. Сказал, что, раз уж выпала возможность побывать в Минске, надо этим воспользоваться и повидаться со всеми. Созвонился с семьей Ванкевичей. Они приютили его, когда он был ранен.
Четвертого июля мы довольно долго гуляли по городу. Побывали в местах, где стоял папин дом (недалеко от стадиона «Динамо»), где была его школа. Нашли здание одной из больниц, принадлежавших Феодосию Леонидовичу. На другой день посетили редакцию газеты «Зорька». Там папу вспомнили, чему он был несказанно рад. Побывали в музее батальона белорусских орлят в школе. Встретились с Геннадием Юшкевичем — одним из первых юных защитников Отечества, и с Василием Князевым — одним из самых юных среди них.
Незадолго до поездки папа выписался из больницы и неважно себя чувствовал. Я очень за него волновалась. Но как только мы приехали в Минск, его словно зарядили энергией — и в музей, и на парад, и на встречу с однополчанами ходил очень бодро, был весел и выглядел абсолютно здоровым.
Одноклассники Майский и Ульянов на встрече в Минске. 1975 год
Изучая прошлое
— Жалею, что начала заниматься поисками в архивах, когда папы уже не стало. Не у кого спросить, почему дед стал Александром Федоровичем. Хотя был сыном Феодосия Леонидовича, человека в Минске достаточно известного. Может быть, из-за этой самой известности, чтобы не портить себе карьеру дипломата? Александр Федорович писал во всех анкетах, что отец был земским врачом, а мать — медсестрой, что давно умерли. Возможно, не хотел афишировать ни имущественное, ни социальное положение родителей, не знаю.
У прадеда Феодосия Леонидовича была еще больница в Варшаве, которую с началом Первой мировой он тоже перенес в Минск. Сам он много лет был членом городской думы и общества врачей, попечителем общества трезвости и нескольких библиотек. Много сделал для реорганизации ночлежных домов. Вообще, был человеком достаточно деятельным и доктором хорошим, умер в 1919 году во время эпидемии тифа.
Папа сражался за Родину
— Мой папа остался без родителей по вине советской власти, стал сыном «врагов народа», его даже в пионеры не хотели принимать, и не вмешайся Пономаренко, не приняли бы. Он имел все основания быть на эту власть обиженным, но пошел в партизанский отряд, а не к немцам. Пошел не за власть, за Родину. Староста деревни Ляжин Софрон Ванкевич стал на эту должность, чтобы помогать партизанам, хотя власть его обидела и сильно — многодетного крестьянина, в хозяйстве которого было пять коров и три лошади, раскулачили. Потом опомнились. Вернули, и тем не менее. И таких обиженных властью в партизанах было много, в том числе и штрафников бывших, и воевали они за Родину. Мне кажется, это очень важно для понимания характеров того поколения, их воспитания, понятия о чести.
Папа всегда был именно человеком чести, старался хорошо выполнять свою работу, помогать людям, о военных подвигах рассказывал очень мало — в основном говорил о других. Для себя никогда ничего не просил, а за других — кидался грудью на амбразуру, особенно если дело касалось ветеранов.
Папа прожил очень интересную, хоть и трудную жизнь и ушел, можно сказать, на взлете. Его любимым девизом было «Будем жить!». Я рада, что он успел написать и издать книгу, что мы побывали в Минске на праздник. Это было важно, и хорошо, что случилось.
Папы нет почти три года, и мне его очень не хватает. В прошлом году хор им. Попова сделал мюзикл по его книге «Баллада о маленьком герое», и я считаю это своеобразный памятник папе, очень хочется, чтобы его показали в Минске.
