«Сделал все возможное, чтобы этот день настал». Воспоминания минских ветеранов о снятии блокады Ленинграда
- Подписаться на
В этот день, 27 января 1944 года, советские войска окончательно сняли сухопутную блокаду Ленинграда. Корреспондент агентства «Минск-Новости» собрал воспоминания минских ветеранов о событиях того сложного и страшного периода.
Кольцо блокады вокруг Северной столицы замкнулось 8 сентября 1941 года. Единственным путем сообщения с городом стало Ладожское озеро. По нему пролегла «Дорога жизни» — единственная магистраль, по которой в Ленинград доставлялись грузы и продовольствие. Она действовала с 12 сентября 1941 по март 1943 года. В период навигации грузы доставляли по воде, а зимой — по ледовой трассе, официально обозначавшейся как Военно-автомобильная дорога № 101 (№ 102).
Кольцо блокады Ленинграда разорвали 18 января 1943 года в ходе операции «Искра». Советским войскам удалось установить сухопутную связь с городом. По берегу Ладожского озера проложили железную дорогу, по которой в город начали поступать продовольствие и военные грузы. Ее назвали «Дорога победы». После прорыва блокады немецкие войска сильно укрепили оборону под Ленинградом. 14 января 1944-го советские войска перешли в наступление. В течение недели им удалось добиться значительных успехов на различных участках фронта.
— После прорыва блокады в город пошли грузы. Стало лучше питание, больше боеприпасов. Но напряженность боев не спала, — рассказывал Рувим Роземблюм, бывший офицер снабжения 220-й отдельной танковой бригады, участвовавшей в снятии блокады. — Немцы продолжали артобстрел Ленинграда. С момента прорыва, они неустанно совершенствовали свои линии укрепления вокруг города. Идти на них в наступление без серьезной подготовки было равнозначно самоубийству. В конце декабря 1943-го началась подготовка к чему-то важному. Я это понял по тому, что мне приказали принять и распределить увеличенный комплект боеприпасов. Среди них были даже подкалиберные и кумулятивные снаряды, что было редкостью. У нас на вооружении в основном были легкие танки Т-70. Их орудие не справлялось с броней даже средних немецких танков. А вот подкалиберные бронебойные снаряды позволяли поражать их с приличной дистанции. Дело в том, что для боев под Ленинградом лучше всего подходили легкие и средние танки. Они могли пройти по окрестным болотистым землям, по льду рек и озер. Кроме того, они были очень быстрые и маневренные. Это было важно при прорыве обороны, насыщенной противотанковыми пушками.
Тяжелые танки мы использовали часто вторым эшелоном, для удержания отбитых рубежей. Они были медленные и могли пройти только по твердой почве. Зато обладали крепкой броней и, выйдя на рубежи, становились настоящими дотами. Переправиться через реки они могли лишь по очень крепкому льду или по наведенной переправе. Мы даже специально для КВ заливали на Неве лед, увеличивая его толщину в два–три раза.
Так что к январскому наступлению мы были готовы. Хваленая вражеская оборона была сметена массированным артиллерийским ударом. Наши быстрые танки сумели прорвать первые линии укреплений. Тут уже ни у кого не было сомнений, что немец не устоит.
Иван Мишковский пережил все 900 дней блокады. 5 июня 1941 года он окончил ремесленное училище в Ленинграде по специальности «каменщик». Готовил город к обороне: копал противотанковые рвы, окопы, строил блиндажи. Своими глазами видел самую страшную в истории Ленинграда зиму 1941–1942-го. Он был одним из тех, кто нес вахту на улицах, подбирая тела умерших. В феврале 1942 года призван в армию и полтора года служил на Ленинградском фронте.
— Это была тяжелая позиционная война, — вспоминал Иван Данилович. — За время на фронте привыкли передвигаться, пригнувшись, под прикрытием окопов. Как тараканы ныряли в щели при первых артобстрелах и тут же занимали оборону при затихании огня. Такова судьба пехоты. Ни мы, ни немцы не могли пойти в атаку. Везде непреодолимые заграждения. В январе 1944 года нам объявили, что скоро будет наступление. Выдали дополнительный сухпаек и боеприпасы. Мы с вечера заняли места в окопах на передовой. Наверное, это была самая долгая и мучительная ночь в моей фронтовой жизни. Утром все вокруг загрохотало. По немецкому переднему краю заработали артиллеристы. Над головами свистели сотни реактивных снарядов «Катюш». Потом огненный вал стал ползти вглубь немецкой обороны. В небо взметнулась ракета, и мы сразу за танками пошли в атаку. Как добежал до немецких траншей, не помню. Все слилось воедино. По нам заработали вражеские минометы и пулеметы. Кругом взрывы, свистят пули.
Первые траншеи взяли без проблем. Наши артиллеристы поработали хорошо. Во время артподготовки многих врагов контузило, разворотило пулеметные гнезда, уничтожило пушки. Но дальше уже нам пришлось туго. Немцы поняли, что началось наступление. Вторая линия обороны была готова к встрече с нами. Тут уже ухали не только легкие минометы, но и тяжелые пушки. Вот от нее мне так досталось, что несколько недель провалялся в госпитале и был комиссован. В госпитале же узнал о том, что Ленинград больше не блокадный город. Тогда выдохнул с облегчением, понимая, что сделал все возможное, чтобы этот день настал.
Надежда Петровна Сахарова в те январские дни была на другой стороне осажденного Ленинграда — Карельском фронте. В самом начале войны она добровольно ушла на фронт и служила санитаркой. Однако работа в тылу ее не прельщала — вначале добилась перевода из Ленинграда в прифронтовой госпиталь, а затем и вовсе стала стрелком в действующей армии.
— На Карельском фронте я воевала до полного снятия блокады Ленинграда, —рассказывала ветеран. — Многие считают, что это был «курорт». Сильных боев на участке между Ладожским озером и Финским заливом не было, в основном перестрелки и локальные боевые операции. Считало так и командование, когда отпускало нам скудные припасы. Даже когда блокаду прорвали, нас снабжали по остаточному принципу. Еще целый год природа была нашим безотказным поставщиком. Особенно тяжело стало в конце 1943-го. Почти ничего к нам не приходило. Командиры подбадривали бойцов, уверяя, что это временные трудности, что скоро все изменится. Вместе с тем, они привели передовые части в повышенную боевую готовность. Лучших бойцов и часть бронетехники в начале января незаметно сняли и отправили юг — на фронт с гитлеровцами. Так мы поняли, что готовится что-то грандиозное.
11 или 12 января 1944 года подъем и приказ срочно всем занять оборону. После этого неделю мы сидели в окопах, готовые к атаке финнов. Но ничего не происходило. Зато с юга шли новости одна лучше другой. Наступление удалось, и немцев громили по всем фронтам. Нигде они не могли удержаться. Тогда же все чаще стали замечать в войсках новых офицеров. Они сверяли списки личного состава, пересчитывали вооружение. После этого провели серьезную рокировку. Меня, как и большинство девушек, «попросили» вернуться к мирной жизни, мол Ленинграду враг уже не угрожает, нужно поднимать его из руин, работы там непочатый край, а вы здесь воюете. Тем более, что уже на наше место идут свежие войска. Вот они и будут защищать нас. Возражения не принимались, и я в 20-х числах января вернулась в город на Неве.
В результате наступления советские войска отбросили врага на 70–100 километров от города, были освобождены основные коммуникации Ленинграда со страной. Это позволило 27 января 1944 года объявить на весь мир, что сухопутная блокада города на Неве окончательно снята. В этот же день в 20:00 в Ленинграде был произведен салют в ознаменование окончательного освобождения от блокады.
За 872 дня блокады погибли от 630 тыс. (цифра озвучена на Нюрнбергском процессе) до 1,5 млн ленинградцев. Только 3 % смертей приходятся на фашистские артобстрелы и бомбежки, остальные погибли от голода, холода и лишений. Самыми тяжелыми для населения оказались первые зимние месяцы 1942 года. Только за январь–февраль умерли более 200 тыс. человек.
Однако морская блокада Ленинграда была снята лишь 5 июня 1946-го, когда был открыт Большой корабельный фарватер от Кронштадта до линии Таллин – Хельсинки. Траление мин в финском заливе продолжалось до 1957 года, а все воды Эстонии стали открытыми для плавания и рыболовства лишь в 1963-м. После 9 мая 1945 года при боевом тралении на минах подорвались 29 советских тральщиков, 17 из которых затонули вместе с экипажами.
Фото waralbum.ru
