Фронтовая песня «Лизавета» из фильма «Александр Пархоменко», написанная в 1942 году, позже прозвучала в исполнении многих, но одна интерпретация кажется крайне странной. Подробности читайте в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Выбора не было
В период Великой Отечественной советские кинематографисты из Москвы, Ленинграда, Минска, Киева работали в Ташкенте и Алма-Ате.
Именно в столице Узбекистана осенью 1941-го режиссер Леонид Луков начал работу над лентой «Александр Пархоменко» по роману Всеволода Иванова. По сюжету в 1918 году западные республики молодой советской страны оккупировали немцы. Как мы знаем, тогда они похозяйничали и в Беларуси. События же в картине разворачиваются в Украине. Командир одной из дивизий 1-й Конной армии Ворошилова сражается с немцами, а заодно с примкнувшими к ним бандами гайдамаков, белогвардейцев и с формированиями Махно, которого сыграл Борис Чирков. Зрителям после дилогии о молодом большевике Максиме непривычно было видеть артиста в роли отрицательного персонажа. Он пошел на такой шаг намеренно — не хотел оставаться в одном амплуа. Но, когда изучил снимки деяний банды, поговорил с теми, кто знал о подлинных исторических событиях, собирался отказаться. Махно непонятен, маниакально жесток и изворотлив. Однако Луков смог убедить артиста. Тем более на эвакуированной студии особого выбора ролей не было.
В ожидании поэта
Понятно, что цель этого фильма — поднять боевой дух солдат на фронте. Ведь существовала явная параллель: и в 1918-м, и в дни съемок в 1942 году красноармейцы сражались все с теми же немцами. Лента демонстрировала, что враг не так уж непобедим!
Эпического богатыря Пархоменко сыграл Александр Хвыля. Его веселого адъютанта, вчерашнего матроса-анархиста Васю Гайворона, перешедшего на сторону Красной армии, воплотил на экране наш земляк, уроженец Могилёвской губернии Пётр Алейников. Именно он должен был петь песню в сцене свадьбы. Изначально она называлась «Песней Гайворона». Мелодию взялся создать композитор Никита Богословский. И сделал это довольно быстро. Музыканту еще не было и 30 лет, но работал он очень плодотворно. Однако возникла неувязка. День съемок эпизода приближался, а текст для новой песни отсутствовал. Его обещал сочинить поэт Евгений Долматовский. Писатель в качестве военного корреспондента находился на фронте и не спешил ехать в Ташкент. Тогда Богословский не выдержал. Решил, что сам справится с текстом. Оказалось, в отличие от дара музыкального литературным он обладал на любительском уровне. Решил так: поскольку речь о свадьбе, достаточно зарифмовать фразы о всякого рода снеди, и написал:
Лучок да картошка, огурчик соленый,
Мировая закуска в огороде растет!
Что нужно нам в жизни?
Лишь садик зеленый,
Свой зеленый садик-огород.
К удивлению, многих, текст понравился режиссеру, хотя, по воспоминаниям музыканта, Алейников хихикал над прочитанным. На репетициях попробовали спеть песню, выяснилось: мелодия, основанная на народных интонациях, не вяжется со словами. Да и вообще звучит нелепо.
Пришлось ждать Долматовского. Приехал он через две недели и сочинил такие строки:
Ты ждешь, Лизавета,
От друга привета.
Ты не спишь до рассвета,
Все грустишь обо мне.
Одержим победу,
К тебе я приеду
Hа горячем боевом коне.
Этот текст сделал песню более патетичной. Поэтому отказались использовать ее в сцене свадьбы. Она прозвучала в другой части картины. В кадре ее поет персонаж Алейникова. Дублировал вокал солист Большого театра Виталий Власов.
Долгая жизнь
Роли второго плана в фильме сыграли многие в ту пору знаменитые артисты. Например, запомнилась Фаина Раневская в образе таперши с папиросой за пианино. Борис Андреев стал в ленте анархистом, а Татьяна Окуневская — любовницей Махно. Видно, не только Чирков решил поэкспериментировать с персонажами плохишей.
Картину демонстрировали в кинотеатрах неоккупированных советских городов и, конечно, в Москве. Представьте: шла война, а в кинозалах побывали на просмотре фильма более 15 млн зрителей в первый год показов. На фронтах, наверное, его тоже увидели миллионы, но такой статистики нет. Следующей лентой Лукова стали «Два бойца», где звучат шлягеры «Темная ночь» и «Шаланды полные кефали…».
В 1962-м картину «Александр Пархоменко» перемонтировали, убрав сцены со Сталиным и упоминания о вожде. Частично переозвучили персонажа Алейникова. В оригинале он острословил, говорил на блатном жаргоне чрезмерно много. А к 1960-м такое в кино не приветствовали. После реставрации фильм часто демонстрировали по телевидению.
Песня, как часто бывало, зажила собственной жизнью. В ленте «Экипаж машины боевой» (1983) ее поют танкисты. А в 1996-м постановщик Александр Рогожкин решил, что этот хит будет уместен в финале картины «Операция «С новым годом» в исполнении Александра Булдакова вместе со сводным хором хирургического отделения больницы.
Пел ее и Иосиф Кобзон. В рок-обработке — Валерий Кипелов. Прозвучала мелодия и в конкурсе «Голос. Дети» на Первом канале России.
Но самой странной остается перепевка Александра Малинина. Ведь по тексту более чем ясно, что герой произведения на фронте и мечтает, что вернется к своей Лизавете живым:
Был я храбрым в бою.
Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимую свою!
В «Старых песнях о главном» Малинин поет ее на залитом солнцем поле в образе пастушка с вологодским говором. Одет в белую шляпу с полями и льняную рубаху. Понятно, что все это могло стать задумкой режиссера, а не исполнителя. Только неясно, с кем он должен быть храбрым в бою в предлагаемых обстоятельствах. Разве что с коровами, которых пасет. Словом, с этой интерпретацией явно что-то не так.
Еще материалы рубрики:
ПЕСНИ ПОБЕДЫ. Как «Марш артиллеристов» стал гимном Победы за полгода до взятия Берлина
