Врач рассказала, как далекому от медицины человеку выявить у себя рак

Как установить контакт с пациентом, с какой периодичностью нужно проходить инструментальное обследование внутренних органов и об онконастороженности, корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказала хирург Екатерина Казаченок.

«Прислушиваться к себе»

– Екатерина Александровна, давайте начнем разговор, как говорится, по горячим следам: вы только что вышли из операционной. Кого оперировали?

– Мужчину. Он поступил к нам по экстренным показаниям – с подозрением на опухоль в толстой кишке. Выполнили ему диагностическую лапароскопию (малоинвазивную операцию, позволяющую оценить состояние органов брюшной полости. – Прим. авт.). Нашли опухоль в поджелудочной железе. К сожалению, болезнь запущена. По результатам биопсии получили подтверждение, что это злокачественное образование. Направим к онкологам.

– Сколько ему лет?

– 73 года, но в случае с онкологическими заболеваниями возраст не имеет принципиального значения.

– В своей практике вы часто сталкиваетесь с онкологией?

– Да. Иногда человек не обращает внимания на изменения во внешности, например сильно похудел без видимых на то причин. Чем плохо? Неплохо, если это не рак. Поэтому очень важно прислушиваться к своему организму.

– Заболеваемость растет?

– Однозначно ответить сложно, так это или нет. Но по моему профилю – оперирую внутренние органы (желудок, поджелудочную железу, толстую кишку, печень) – таких пациентов немало. И с каждым годом становится больше.

– Это связано с экологией, плохим питанием?

– Одна из причин – невнимательное отношение к своему здоровью. У наших людей нет золотой середины. Одни каждый месяц полностью себя «прокручивают» – сдают анализы, обследуются, другие не обращаются к врачам годами.

– Симптомы многих болезней схожи. Объясните простыми словами, как человеку, далекому от медицины, заподозрить у себя рак.

– Например, если за полгода он потерял 10-15 килограммов без диеты и не меняя образа жизни, это уже повод обратиться к врачу. Следует насторожиться и при затрудненном прохождении пищи.

– В каком смысле?

– Когда при глотании ощущается комок в горле, или, например, появляется спонтанная периодическая рвота, или на протяжении месяца наблюдается вздутие живота, тоже надо идти к доктору. Но самодиагностикой заниматься не стоит. Онконастороженность предполагает прохождение инструментальных обследований внутренних органов. Так, глотать зонд нужно не реже одного раза в два года. Периодически требуется сдавать анализы, женщинам обязательно посещать гинеколога. Порой спрашиваешь у пациентки, условно, в возрасте 35 лет: «Когда вы последний раз были у гинеколога?» Отвечает: «Пять лет назад». Когда говоришь, что надо каждый год посещать этого врача, тут же слышишь: «Зачем? Меня ничего не беспокоит».

В том-то и дело, когда станет беспокоить, может быть уже поздно.

«Для человека госпитализация – уже экстренное состояние»

– Пациенту нужно говорить, что у него запущенная стадия рака?

– Человек должен знать о своей болезни.

– Согласна. Но как найти нужные слова?

– Обычно прощупываю почву. По пациенту видно, как он воспримет информацию: можно ли сразу ему об этом сказать или нужно морально подготовить. Все люди разные. К каждому необходим индивидуальный подход. В психоанализ своего пациента вкладываешь очень много сил.

– Но оно того стоит?

– Конечно, ведь если скажешь человеку, что у него опухоль, не успев уточнить, доброкачественная она или злокачественная, он может впасть в панику. У него истерика, ничего не слышит… Многому учишься в процессе работы.

– Думаю, повезло вашим пациентам – такой душевный доктор…

– Я люблю свою работу и своих пациентов. И четко понимаю: госпитализация для человека – уже экстренное состояние, он беззащитен перед своей болезнью. Врач единственный, кто стоит между ним и его недугом, в борьбе с которым мы партнеры, друзья. И моя задача – расположить пациента к себе. Он не виноват, что заболел. И если доктор будет перегружать его ненужной информацией или, наоборот, ничего не говорить или ругать (например, о чем вы раньше думали?), он растеряется, а то и вовсе перестанет бороться за жизнь.

«Я из медицинской семьи»

– Женщина-хирург – это редкость?

– Раньше – да, сейчас – нет. Мой отец, дедушка были хирургами. В их время женщина-хирург была редким исключением… Когда говорят, что хирургия – не женская специальность, чаще всего имеют в виду невероятные перегрузки. И это действительно так. Бывает поток операций, зонды, перевязки… За 24-36 часов тебе не удается ни присесть, ни перекусить. Устаю ли я? Конечно. Но не придаю этому гиперзначения. Знаете, я никогда не мечтала во что бы то ни стало стать хирургом. Родители – врачи, как и дедушка, дядя. Отец работал хирургом в Минской областной больнице, мама заведовала терапевтическим отделением. Оба брали меня на работу, но у папы мне нравилось намного больше – я любила смотреть, как он проводит операции (через стеклянный купол в операционной). Мне было 6-7 лет, и я уже тогда не боялась крови. В общем, я из медицинской семьи. Когда поступала в Белорусский государственный медицинский университет, понимала: если это не мое, уйду.

Но с первого курса захватило! Учеба в медуниверситете связана с самыми теплыми воспоминаниями. Наши преподаватели были грамотными, увлеченными людьми и умели заинтересовать нас делом, которым предстоит заниматься. Мы действительно горели! Группа была сплоченной. Команда. И придя в больницу скорой медицинской помощи, я также стала частью этой команды. Здесь очень дружный коллектив, старшее поколение обучает младшее. Работать очень комфортно. Все в интересах пациентов.

Сотрудникам кафедр, нашей администрации в любое время дня и ночи можно позвонить, посоветоваться.

Фото Тамары Хамицевич