О встрече с Александром Сильвашко, лейтенантом Красной Армии, который на опорах разрушенного моста через Эльбу вместе с американским союзником воплотил долгожданную Победу
Человек-легенда
Отправляясь в 2009 году в деревню Морочь Клецкого района на встречу с Александром Сильвашко, даже не верилось, что увижу человека со знакомой с детства фотографии. Это фото выполнил американский репортер журнала «Лайф» 25 апреля 1945 года. Оно обошло издания всего мира и стало символом исторической встречи союзников антигитлеровской коалиции на реке Эльба в районе города Торгау. Два солдата — американский лейтенант Уильям Робертсон и лейтенант Красной Армии Александр Сильвашко на опорах разрушенного моста через Эльбу обняли друг друга, скрепив тем самым Великую Победу. 23-летний Александр Сильвашко, уроженец Черкасской области, стал олицетворением солдата-победителя.
После войны Александр Сафронович работал учителем, преподавал историю, обществоведение, позже его назначали директором нескольких школ в Клецком районе, присвоили звание отличника народного образования БССР, почетного гражданина Зельвенского района.
К моменту нашей встречи Александру Сафроновичу исполнилось 87 лет. Уже не было рядом супруги Зинаиды Дмитриевны. Дочери жили в Минске.
К сожалению, Александр Сафронович в тот день оказался сильно расстроен: сломалась его машина (он даже в таком возрасте водил сам), а починить ее в мастерской нерадивые мастера вовремя не смогли. «А я без машины как без ног», — сетовал он. Вспоминать встречу на Эльбе, о которой за свою жизнь ему приходилось рассказывать сотням корреспондентов, пожилому человеку было тяжело. И он протянул свои воспоминания. Хочу привести их в надежде, что для кого-то этот редкий документ окажется интересен и позволит ощутить исключительность того исторического события.
Из воспоминаний Александра Сильвашко
«Когда в 1941 году на Украину пришла война, я работал в райкоме комсомола. Мне пришлось пережить все ужасы фашистской оккупации. Сражаться с врагом я начал в партизанском отряде, а в декабре 1942 года принял военную присягу в Красной Армии. Вскоре после этого началась моя солдатская служба в 8-й стрелковой роте 173-го стрелкового полка. С передовыми подразделениями полка всегда шел и наш пулеметный взвод, в котором я прослужил до конца войны. Дважды был ранен, один раз контужен, но из госпиталя возвращался всегда только в родной взвод. Битва на Дону, битва за Днепр, форсирование Буга — это были тяжелые кровопролитные сражения. Фашисты держались до последнего, но мы победили. Весной 1945 года на подступах к Эльбе мой взвод не раз встречал отчаянное, бешеное сопротивление беспорядочно отступающих немцев. Вечером 24 апреля 1945 года мы с боем подошли к городу Торгау. Мой взвод был впереди. Хозяйственные службы и конный обоз шли за основными силами полка. Обнаружив наш батальон на окраинах города, немецкая артиллерия открыла огонь. Пришлось окопаться и выслать разведчиков. 25 апреля нам удалось выбить немцев из их укреплений. В этот день нам суждено было встретиться с американцами. Этот день особый и запомнился мне на всю жизнь. Цвела сирень, было светло и солнечно. Утренний туман на Эльбе рассеялся. Огонь с противоположного берега прекратился. Все мы чувствовали, что война кончается. Но фашисты придумали дьявольскую западню. Они вышли со своего берега на взорванный мост с белыми повязками на рукавах. Раз повязки белые — значит, идут сдаваться. Поэтому мы и показывали знаками — идите сюда, стрелять не будем. А они звали нас. Мы с одним автоматчиком поползли им навстречу. Неожиданно гитлеровцы открыли бешеный огонь. Завязалась перестрелка. Жив я остался чудом. Через время на окраине Торгау появилась группа солдат в неизвестной форме. Я подумал: еще одна гитлеровская уловка. Они тем временем стали укреплять флаг на колокольне. Вскоре в нашу сторону направились четверо, явно с мирными целями. Они кричали: «Москоу, Америка. Донт шут» (не стрелять. — Прим. авт.). Мы приближались друг к другу по мосту, встретились посередине, пожали друг другу руки, языка никто не знал, но солдатская смекалка помогла разобраться. Я увидел среди американцев офицера, тот представился как Уильям Робертсон. Я тоже представился: «Гвардии лейтенант Сильвашко». Объяснялись жестами, но договорились, что идем докладывать командованию. Робертсон попросил проводить его к командиру нашего полка и нас пригласил в свою дивизию подтвердить, что он действительно встретил русских. Мы облегченно вздохнули. Солдаты бросились к реке, стали умываться, бриться, кое-кто даже попытался искупаться в холодной воде. В эти минуты ощущалась огромная радость. Помню, подошел ко мне пулеметчик, он был самый старший среди нас, лет 50, вспомнил о своей семье, деревне. Накануне он получил письмо, узнал, что дочка выходит замуж, слезы блестели в его глазах. Как только я доложил о встрече с американцами, в мой окоп примчались майор Ларионов, заместитель командира полка, капитан Недо, комбат, и сержант Андреев. По приглашению Робертсона мы вчетвером отправились на его джипе в штаб американской девизии, который находился километрах в 45. Дорога заняла около часа. По пути видели, как остатки немецких частей, разбитых нашими частями, шли сдаваться американцам. Группа немецких офицеров и солдат остановила нашу машину, чтобы узнать дорогу на сборный пункт военнопленных. Они были поражены, увидев рядом с американцами нас. В поздний вечер прибыли в штаб американского полка в Урдсене. Нас не ожидали, это было видно по суматохе, вызванной нашим появлением. Вскоре мы отправились в путь, в штаб американской дивизии в Требзене, туда уже сообщили и нас ждали. Несмотря на поздний час, встретили радушно, гостеприимно и даже празднично. Множество репортеров атаковало нас со всех сторон. Стоило немалых усилий отделаться от них и наконец поужинать. Тот поздний ужин как-то незаметно перешел в ранний завтрак. Нас принял командир 69 дивизии генерал-майор Эмиль Рейнхардт. Мы произнесли тосты за наши армии, страны, а потом, сфотографировавшись на память, в сопровождении командования американской дивизии на 30 джипах поехали на Эльбу. Американцы должны были встретиться со своими советскими боевыми товарищами».
А завтра был мир
Первая послевоенная встреча с Уильямом Робертсоном произошла в мае 1975 года. В Москву на празднование 30-летнего юбилея прибыла представительная делегация американских ветеранов войны, в состав которой входил и известный нейрохирург профессор Робертсон. После этого Александр Сафронович не однажды летал в гости к Робертсону, стал почетным гражданином Канзаса и Далласа. Встречались они и в Торгау (туда с 1946 года Сильвашко и Робертсона регулярно приглашал бургомистр города), и в Минске. До самой кончины Уильяма в 1999 году Александр Сильвашко поддерживал с ним теплые отношения. Трое сыновей Робертсона с уважением всегда говорили о русских и белорусах. Сам Александр Сафронович старался донести до своих учеников правду о простых американцах…
В 2009 году на традиционную встречу участников братаний на Эльбе в Торгау приехал один Александр Сафронович: больше никого из участников и очевидцев тех памятных событий не осталось в живых. Несмотря на десятки пресс-конференций с ним, немецкие репортеры по-прежнему забрасывали Александра Сафроновича вопросами о том, что дала ему победа, что он имеет за свой ратный подвиг.
«Каверзный вопрос, с подоплекой, — заметил во время нашей беседы Александр Сафронович. — Но я всегда отвечал на него одинаково: я защищал Родину, землю, детей не для того, чтобы что-то иметь. Защищал, потому что дорожил всем этим. А награды, материальные блага… Честная и долгая жизнь — разве это не высшая награда для человека?»
Прощаясь с Александром Сильвашко в тот пасмурный ноябрьский день 2009 года, я пообещала позвонить накануне выхода публикации ко Дню Победы. К сожалению, не случилось. В конце января 2010 года Александра Сафроновича не стало. Ушел последний белорус, принимавший участие во встрече на Эльбе.