Жизнь во время войны. Судьба Лидии Богдановой, страшные сюжеты которой трудно себе даже вообразить

Поздними деревенскими вечерами бабушка часто усаживала нас подле себя и начинала рассказывать разные истории… Но несомненно, самыми жуткими и невообразимыми были рассказы о Великой Отечественной. Подробнее — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Астрени: до и после

Мои лучшие детские воспоминания связаны с деревней Астрени, что в Чаусском районе Могилевской области. Залитый солнцем луг, небольшая речка и огромный лес. Он величественно окружал деревню со всех сторон и казался мне, тогда еще совсем маленькой девочке, очень страшным и в то же время полным удивительных тайн.

С тех пор я и помню натруженные руки своей бабушки, никогда не знавшие покоя: сельчане редко отдыхают. Наверное, только по немногочисленным праздникам, особенно по церковным.

У моих замечательных деревенских стариков было все в жизни так, как и у многих в то время: работа на ферме, обязательная отработка трудодней в колхозе, домашнее хозяйство и огород… Да еще внуки, которые каждое лето гостили на каникулах. Как на все это хватало сил, я себе не представляю сегодня. А еще ведь всегда находилось время на то, чтобы тепло, по-семейному поговорить с нами, малышами, сказать что-то очень важное каждому.

Вечерами бабуля частенько усаживала нас возле себя и рассказывала разные истории. Мне больше всего запомнилось то, что она говорила о войне. Если что-то забывала или невзначай начинала уходить куда-то не туда в своих рассказах, дедушка ворчал и поправлял свою любимую «старуху».

Вот так я и узнала горькую правду о той войне и историю своей семьи. И запомнила на всю оставшуюся жизнь, передам ее всем своим внукам и, надеюсь, правнукам.

Моя бабуля, Лидия Михайловна Богданова, довольно рано вышла замуж. В 1938-м ей только исполнилось 18 лет. И в этом же году она родила первого ребенка — мою будущую маму, Тамару.

Деду Константину было тогда аж «целых» 28 лет. Он считался мудрым и сталым (самостоятельным) женихом. Так говорили в деревне все, одобряя этот брак. И было ведь за что: удивительно хорошая получилась пара.

Молодожены быстро построили собственный дом, завели небольшое хозяйство, много трудились. Дедушка был бригадиром тракторной бригады, бабуля работала дояркой. Трудностей не боялись и за всякую работу брались, как говорят в деревне, с душой. «По-людски» относились к односельчанам, а те отвечали им той же монетой.

Увы, счастье мирной семейной жизни оказалось недолгим.

Тайны старого леса

Грянула Великая Отечественная. В июле 1941 года в деревню вошли оккупанты. Дед вместе с братьями и сестрой ушел в партизаны. В тот самый лес, окружавший их деревню, который в детстве меня и манил, и страшил.

Дедушкин дом находился на самом краю села. Бабушка рассказывала, что иногда дед или его сестра Валентина с риском для себя приходили в деревню за продуктами или обменяться новостями.

Немцы обосновались в чужих хатах и считали себя истинными хозяевами жизни: назначили из местных старосту, наводили свои порядки, отбирали у местных скот, продукты и вовсю бесчинствовали.

Для историков эти места (Чаусский район) представляют серьезный интерес. Доподлинно известно, что фронт стоял здесь 9 месяцев — с октября 1943-го по июнь 1944-го. И проходил он по реке Проне. Было очень много жертв с обеих сторон.

Советские войска были все время близко, и немцев это бесило. Свою злобу они вымещали на сельчанах, которых не без основания подозревали в помощи партизанам. Многое пришлось тогда пережить женщинам и детям.

Партизанский отряд «Беларусь», сформированный на территории района активистами-комсомольцами, тоже не давал покоя фашистам. Партизаны убивали и захватывали в плен немецких солдат, подрывали железнодорожные пути, мосты, освобождали военнопленных.

У моей бабули, которой едва исполнилось тогда 20 лет, было двое малолетних детей на руках. В 1941 году у нее родилась вторая дочь, Валентина. Дед же со своими братьями и сестрой скрывался в лесу, принимал участие в боевых действиях. Но об этом факте никто бы из немцев не узнал, если бы не иуда-полицай из местных. Он решил выслужиться и сообщил фашистам, что Лида Богданова — жена партизана, да и вся семья партизанская. По сути, своим мерзким доносом он подписал смертный приговор ни в чем не повинным женщине и ее детям.

А теперь представьте себе… Холодный день 1942 года. Одинокая подвода. На ней из соседней деревни возвращаются домой, в Астрени, молодая женщина с двумя маленькими детьми — это мои будущие бабушка, мама и тетя.

И тут им наперерез выскакивает односельчанин, машет руками, буквально бросается под лошадь и кричит: «Нельзя вам сюда! Разворачивайся и быстро уезжай, Лидка! Тебя ищут, немцы всех согнали в центр деревни и требуют рассказать, где еще живут семьи партизан. Требуют их сдать».

Бабуля говорила, что она через всю жизнь пронесла чувство безмерной благодарности человеку, который, рискуя своей жизнью, помог избежать гибели ей самой и детям. Но за свой поступок он потом заплатил самую дорогую цену — вскоре его расстреляли.

Это было первое, но не последнее чудесное спасение Лидии в годы войны. Хотя она сама в тот момент о предстоящих испытаниях судьбы даже не догадывалась. Развернув подводу, Лида уехала к матери в соседнюю деревню Войнилы. Это опять была трудная, а порой просто адская жизнь.

Немцы однажды решили собрать молодых девчат, чтобы отправить на работу в Германию. Лидию и двух ее сестер, Анну и Веру, тоже погнали к сельскому клубу, чтобы погрузить в машины и отвезти на ближайшую железнодорожную станцию. Старшую дочку, Тамару, Лидия отдала сестре Вере. А младшую, еще грудную Валентину, прижала к себе. Когда подошли к клубу, ей казалось, что это все… Вот машина, вот немцы и злющие собаки: выхода нет… Или есть?

Материнский инстинкт сработал мгновенно. Оголив грудь, из которой сочилось молоко, бабушка громко закричала по-русски: «Я мать этого несчастного ребенка! Отпустите нас! У вас что, нет матерей, солдаты? Да побойтесь же вы хоть Бога. Я мать!»

Ей показалось, что немецкий офицер, бывший старшим, понял русскую речь. Он пристально посмотрел Лиде в глаза, вывел из толпы… и дал ломоть белого, пшеничного, чудно пахнущего хлеба.

За бабушкой выбежала из толпы ее сестра Вера с Тамарой на руках. Их тоже отпустили. Это был второй шанс, который бабушке дала судьба и которым она воспользовалась на 100 процентов. В противном случае вы бы эту историю не читали…

Просить милостыню? Так кто даст?

Голодный 1943-й, ранняя весна. Бабуля собирает «лупики» (так называли подмороженную картошку, оставшуюся в земле после осени). У нее уже трое детей. Только что родился долгожданный сын, Коля. Муж Константин воевал в партизанском отряде в Чаусском районе. А сама она оказалась в незнакомой местности — в далеком Бобруйском районе. Почему? Из отчего дома ее со всей семьей попросту выгнали: хата приглянулась немцам. И вот она беженка, фактически нищенка, у которой нет ничего: ни теплой одежды, ни еды, ни знакомых.

Откуда и от кого ждать помощи? Сын Николай кричит, захлебывается, настойчиво требует материнского молока, которого нет. Совсем нет… То ли потому, что сама голодает, то ли потому, что молоко пропало от страха и постоянного стресса. У Лидии тяжелое, полуобморочное состояние и какое-то отстраненное понимание того, что ее грудной сын скоро умрет от голода, а она сделать ничего не может. Малыш умирает страшной голодной смертью.

А как прокормить еще и двух маленьких девочек, которые с трудом плетутся рядом? Просить милостыню? Так кто даст? Война отняла у людей почти все.

И тогда молодая мать решилась на крайний и страшный шаг: оставить младшего ребенка на крыльце самой богатой хаты. Постучалась в дверь чужого дома и отбежала подальше, чтобы посмотреть, откроют ли дверь, возьмут ли грудничка в дом, спасут ли его от смерти… Однако Лидии не открыли.

Постояв некоторое время, она забрала сына и постучалась в соседнюю хату. На этот раз хозяин мгновенно открыл дверь и (вот оно, очередное чудо в ее жизни!) вынес беженке-нищенке большую горбушку хлеба. Сценаристы написали бы примерно так: замотав хлеб в марлю, женщина кормит им сына, заставляя его смактаць эту удивительную соску, спасшую ему жизнь…

Помню, как бабуля всегда тихо плакала, рассказывая нам, детям, истории о войне, о жизни своей и родных. Боль от пережитого не отпускала ее никогда.

Семейный счет войне

Война научила мою бабушку мудрости и стойкости, сделала ее мужественной, но навсегда забрала любимого брата Павла, связного партизанского отряда. Он принял смерть страшную, мученическую: Павла страшно пытали, отрезали уши, но так ничего и не узнав, повесили.

Сестренка Анна вернулась после войны из Германии с дочерью на руках. Это был ребенок, рожденный в концлагере. Сами понимаете, как ей жилось после войны в родной деревне, ставшей чужой для нее.

Забрала война и двух братьев ее мужа — Тита и Марка. Погибла и сестренка мужа Валентина. Всех их убили немцы во время карательной операции против партизан.

Родной дядя бабушки, Семен, пришел с фронта калекой. Из-за тяжелого ранения в голову он остался слепым до конца жизни. И наверное, только молитвами бабушки мой дед Константин вернулся домой живым и невредимым.

Можно и дальше продолжить список страданий и мучений нашей семьи. И рассказать про то, что деревни Астрени и Войнилы были частично сожжены немцами во время оккупации осенью 1943-го и чрезвычайно пострадали во время освобождения летом 1944-го. К счастью, судьбу Хатыни они не повторили. Большинство жителей остались в живых. В основном сжигали дома партизан и расстреливали их семьи.

Как сказал когда-то давно поэт Тютчев, хотя и по другому поводу: «О господи!.. и это пережить… И сердце на клочки не разорвалось».

В 2015-м моей бабушке исполнилось 96 лет. В том же году она и умерла. Думаю, Бог подарил ей такую большую жизнь за все нечеловеческие страдания и муки ее родных: я верю в законы высшей справедливости.

Об авторе

Алла Владимировна Жиленкова — заведующая отделом аналитической работы и обращений граждан редакции газет «Вечерний Минск» и «Минский курьер». Окончила Могилевский педагогический институт им. А. Кулешова и Академию МВД Республики Беларусь. Подполковник милиции в отставке, в органах внутренних дел работала 25 лет. Награждена медалями «За безупречную службу» I, II и III степени.