КАРТИНЫ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ. «Война под крышами»

О том, как создавался фильм «Война под крышами», — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Чтобы присутствовать на съемках, автору песен этой ленты 1967 года Владимиру Высоцкому пришлось сыграть необычную для себя роль — предателя.

О чем фильм

Июнь 1941-го. Маленький белорусский городок оккупируют. Мать двоих сыновей-подростков Анна Корзун заведует местной аптекой. Делая вид, что лояльна к новым порядкам, она добивается от немцев поставки новых лекарств. Тайно ночью передает необходимые медикаменты и информацию о ситуации в городе партизанам.

Однажды через город гонят колонну пленных русских солдат. Двоим — Виктору Петрене и Никите Пинчуку — удается бежать. Корзун делает всё, чтобы израненные беглецы встали на ноги. Пинчук сразу направляется в партизанский отряд. Петреня остается в городе и неожиданно для всех вступает в ряды полицаев. Только Анна знает, что у него свой мотив — месть фашистам. Как полицай, он имеет сведения о расписании движения поездов. Анна сводит Петреню с командиром партизанского отряда. Получив мины, Виктор взрывает железнодорожный состав с вражескими танками на платформах, но погибает. Фашисты теперь ищут всех, кто имел с Петреней контакты. Корзун оказывается в опасности. Той же ночью партизаны атакуют город, сжигают немецкую комендатуру. Корзун с детьми и другими настроенными на борьбу жителями, уходит в партизанский отряд.

Дословно о маме

«Война под крышами» — первый фильм дилогии, снятой по мотивам романа Алеся Адамовича «Партизаны», написанного в 1960–1963 годах. Второй — «Сыновья уходят в бой» — является продолжением истории Анны Корзун и ее сыновей уже в партизанском отряде.

— Это автобиографическое произведение, — рассказывала дочь писателя Наталья Адамович. — Когда началась война, папе исполнилось 13 лет, он жил в рабочем поселке Глуша Бобруйского района.

Отец, врач Михаил Адамович, сразу был направлен на фронт. А мама Анна Адамович, фармацевт, осталась в оккупированной Глуше. Не только она стала прототипом романа. Персонажи — подпольщики, полицаи, бежавшие пленные и простые жители — все имели своих прототипов. Но всё же произведение прежде всего о матери. Первый вариант сценария назывался «Про маму можно рассказывать бесконечно». Его не приняли.

Режиссеру Виктору Турову импонировал в романе срез судеб людей, оказавшихся в оккупации. Ему нравились камерность событий, описание быта в захваченном городке. Туров считал правдоподобным, что жители не совершают великих подвигов, но каждый день понемногу вносят свой вклад в борьбу, как Анна Корзун. Однако отсутствие размаха действий сопротивления в сценарии не нравилось киноначальству. Требовали добавить взрывы эшелонов, акции партизан, хотя все знали, что рельсовая война в Белоруссии началась гораздо позже 1941 года. Режиссер желал правды о 1941-м на экране.

И другие приключения

Ленинградку Нину Ургант утверждать на роль Анны Корзун упорно не хотели. Чиновники полагали, что Корзун должна быть кем-то вроде некрасовской женщины: идеально-героической, способной коня на скаку остановить. В утверждение на роль вмешался Адамович.

— Отец сказал, что Ургант не только внешне очень похожа на его маму, с которой писался персонаж, — вспоминала Н. Адамович. — Она походила на прототип своей сердечностью и человеколюбием.

Одного из подпольщиков в городе — Павла — сыграл уже тогда знаменитый Александр Демьяненко. Годом ранее, в 1966-м, вышла на экраны «Кавказская пленница». Актер боролся с привязавшимся к нему образом студента-недотепы. Соглашался на любые серьезные роли. Курьез в том, что по моде 1930-х его персонаж в этом фильме носит усы щеточкой, в простонародье гитлеровские. И когда Демьяненко видели с ними на экране, в зале раздавался смех, чего не очень ждали от картины этого жанра. Турова пытались заставить вырезать сцены с Демьяненко из ленты, но режиссер отказался.

В фильме сыграло много прекрасных московских актеров. Екатерина Васильева исполнила роль подпольщицы Нади, а сбежавших из плена бойцов Петреню и Пинчука — Михаил Матвеев и Константин Григорьев.

Песни для фильма

Владимир Высоцкий, как и Нина Ургант, снимался в предыдущем фильме Турова «Я родом из детства» (1966). Там он сыграл героя-танкиста. В ленте прозвучали его песни. В «Войне под крышами» Туров уготовил Высоцкому роль бежавшего из плена красноармейца Пинчука. Казалось бы, прошло всего два года, но, в отличие от 1965-го, когда снимали предшествующую картину Турова, Высоцкий в глазах идеологов перестал быть просто актером-бардом, способным спеть что-то крамольное. В нем увидели поэта-диссидента, способного эзоповым языком дискредитировать советскую власть. Роль офицера-партизана ему не дали. Но Высоцкий писал песни для фильма. Он хотел бывать на съемочной площадке в Белоруссии, чувствовать атмосферу. В те годы бюджет на оплату гостиницы и суточных в съемочный период для композитора не предусматривался. Считалось, что он нужен только на озвучивании. И тогда Туров пошел на беспрецедентный шаг: внес фамилию поэта в список группы в качестве актера, исполняющего эпизодическую роль… полицая. И действительно, на 53-й минуте ленты можно увидеть Высоцкого в этом образе.

Два произведения Высоцкого — «Аисты» и «Песня о новом времени» — вошли в фильм. Но случилось непредсказуемое.

— Мы пришли на премьеру и вдруг услышали, что песни Высоцкого за кадром исполняет другой — лауреат I Всесоюзного конкурса артистов эстрады Владимир Макаров, — вспоминала Н. Адамович. — Турову потребовалось несколько лет, чтобы авторское исполнение вернуть в картину.

Главврач против

Туров хотел снимать в Новогрудке, где разнообразие архитектуры отражает всю палитру национальных культур Белоруссии. Но по финансовым причинам выбрали поселок Друя в Браславском районе Витебской области, расположенный на левом берегу Западной Двины. Там тоже в застройке смесь архитектур, и католическая церковь Святой Троицы ранее соседствовала с синагогой, а также с православными храмами.

Создать атмосферу первого года войны и оккупированного фашистами города Туров пробовал не только посредством антуража, но и с помощью лиц.

— В фильме есть сцена, где фашисты ведут обезумевших от боли и страданий израненных пленных, — рассказывал Юрий Рыбченок, второй режиссер ленты. — Туров мне говорит: «Давай возьмем сумасшедших в массовку для этой сцены». Между Друей и Браславом располагалась психиатрическая больница на 800 человек. Я поехал туда. Но главный врач мне сказал: «Поймите, это люди непредсказуемые. Даже могут убить». Пришлось искать массовку из местных.

Из «Войны под крышами» не получилось героического партизанского эпоса. Нежелание авторов лукавить, их личная боль и воспоминания сделали картину такой, какая она есть. Впереди была работа над второй частью дилогии.