«Более 60 % опухолей выявляем на 1–2-й стадии». Главврач Минского онкоцентра — о скрининге и новациях

Диагноз «онкология» звучит пугающе. Заболевание занимает второе место в рейтинге причин смертности белорусов. Но медицина не стоит на месте, и с каждым годом опухоли, тем более найденные на ранних стадиях, лечатся все успешнее. Как с раком борются в столице и что делают, чтобы вовремя его диагностировать, узнала корреспондент агентства «Минск-Новости».

Столичный клинический онкологический центр — старейшее лечебное учреждение этого профиля в стране, появившееся еще в 1934 г. Сейчас здесь работают 1 294 сотрудника, в том числе 308 врачей. Для жителей города доступны все виды специализированной онкологической помощи, включая поликлиническую, диагностическую, реабилитационную службы, а также стационар на 670 коек.

Заболеваемость растет, но уровень смертности становится ниже

На учете в онкоцентре состоят больше 77 тыс. человек. Ежегодно в Минске выявляется около 10 тыс. новых пациентов, из них 64 % — на первой и второй стадии заболевания.

— Мы все слышим: ужасная болезнь, все безнадежно. Но, как правило, мы слышим это от пациентов, болеющих 3–4-й стадией. При этом не так часто встречаем людей, которые живут абсолютно нормальной жизнью после перенесенного лечения 1–2-й стадии. Никто же не ходит по улице и не говорит: у меня был рак 1–2-й стадии и меня вылечили, никто этим не хвастается. Но надо отметить, что таких пациентов большинство. Это говорит о том, что работа онкоцентра не проходит напрасно, — комментирует главврач Минского городского клинического онкологического центра Виктор Кондратович.

Тем не менее врач не скрывает — заболеваемость с годами растет. Если в 2000 г. в Минске раком различных локализаций заболели 5 455 человек, то в 2019-м — 11 053 человека.

— С чем вы связываете эти цифры? Экология?

— Факторов много, но в первую очередь да, это экология. Второй момент — продолжительность жизни. Человек живет дольше, а статистика показывает, что онкозаболевания намного чаще встречаются в возрасте старше 60 лет. Раньше средняя продолжительность жизни была значительно ниже, и пациентов с опухолями выявлялось меньше. Третий момент — уровень диагностики. Например, опухоли щитовидной железы еще пару десятилетий назад вовсе не выявляли, так как не было УЗИ-аппаратов, а опухоли легкого диагностировали только на поздних стадиях из-за недостаточной точности оборудования.

— Часто слышим утверждение: рак молодеет. Это так?

— Да, такая тенденция есть. Причина тому — изменения в нашей жизни, о которых уже говорили. Например, сейчас много пациентов молодого возраста с колоректальным раком. Но это все говорит лишь о том, что стоит обращать на себя внимание. Если появляется какой-то беспокоящий признак, не нужно сидеть и ждать. Сейчас есть масса возможностей пройти обследование. Не так сложно сделать УЗИ брюшной полости или УЗИ молочных желез в своей поликлинике или любом медицинском центре.

— По статистике, женщины в Беларуси чаще болеют раком молочной железы, а мужчины — раком предстательной железы. В каком возрасте стоит начать наблюдаться?

— Женщинам старше 50 лет каждые 2 года показано выполнение маммографии, до этого возраста достаточно УЗИ. Мужчине после 50 лет в поликлинике, когда он придет на прием по поводу любого заболевания, выдадут направление на анализ простат-специфического антигена. В равной степени оба пола болеют колоректальным раком. Он требует более неприятного исследования — колоноскопии. Но она в большинстве случаев выполняется под наркозом.

— С годами смертность от рака становится ниже?

— Да, после лечения 5 лет и более живут уже 58 %. Если взять период 20-летней давности, то эти цифры были около 40 %. Это хороший результат. Причем, по некоторым локализациям, например раку щитовидной железы, мы добиваемся почти 100 %-ного излечения.

— Какие локализации в целом лучше поддаются лечению?

— Многое зависит от стадии заболевания. Неплохо поддаются лечению колоректальный рак, рак простаты, различные виды лимфом (злокачественное заболевание лимфоидной ткани), рак молочной железы (в зависимости от структуры опухоли, ее гормонального фона) и другие опухолевые заболевания.

Зачем и кому нужен скрининг

Онкология — то заболевание, которое при выявлении на начальных стадиях лечить намного проще. Для этого во всем мире используют скрининг. Это направление сейчас развивают и в нашей стране.

— Суть в том, чтобы обследовать население с целью выявления предопухолевых и опухолевых заболеваний преимущественно на ранних стадиях. В Минске получила развитие программа по скринингу рака предстательной железы у мужчин, рака молочной железы, шейки матки у женщин, а также колоректального рака у обоих полов. Сейчас планируется проводить скрининг рака полости рта и глотки. Пациенты, страдающие этим заболеванием, наиболее тяжело лечатся, летальность среди них довольно высокая. С использованием скрининговых мероприятий выявляемость 1–2-й стадии станет намного выше, — подчеркивает главврач онкоцентра.

— Как проводится скрининг?

— Создается электронная база с пофамильным списком населения после 50–55 лет, которые подлежат скрининговым мероприятиям. Их поэтапно приглашают для определенных исследований, выявляются группы риска. Если необходимо, проводится дополнительная диагностика.

— Если плохая наследственность и есть сомнения в своем здоровье, куда стоит обратиться?

— Пройти обследование можно в любом возрасте. Для этого есть районные онкологи. Человек может обратиться к ним через терапевта поликлиники. Онколог в каждом районе занимается наблюдением здоровой категории пациентов и осматривает тех, у которых есть подозрение на опухоль. При необходимости направляет к нам на дополнительную диагностику и лечение.

Какие новые технологии используют для лечения

Главный врач рассказывает, что в онкологическом центре для лечения пациентов доступны все существующие виды помощи. Исключение — нейрохирургия. Ей занимаются два нейрохирургических отделения города и специализированное хирургическое отделение РНПЦ онкологии и медицинской радиологии.

— Есть операционные, которые открыты в нашем учреждении всего год назад. В них можно проводить операции на высочайшем уровне. Находясь в своем кабинете, я могу смотреть, как идет операция, и удаленно консультировать коллег. Ежегодно у нас выполняется более 10 тыс. операций. Причем, 30 % — это сложные и высокотехнологичные, — рассказывает В. Кондратович.

— А что касается лучевой и химиотерапии? Они также с годами стали совершеннее?

— Лучевая терапия после открытия нового радиологического корпуса 26 октября 2020 г. у нас самая передовая в республике и даже на постсоветском пространстве. Одновременно в центре работают шесть линейных ускорителей (каждый стоит около 2 млн евро), оказывается брахиотерапевтическая помощь (позволяет локально подводить облучение к самой опухоли, не затрагивая окружающие ткани), применяется стереотаксическая терапия (технология позволяет с максимальной точностью сфокусировать высокую дозу облучения в строго ограниченной области). Раньше шло облучение окружающих тканей, наносящее вред здоровым органам. Сейчас этого нет, гораздо меньше осложнений, и лечение более эффективно. Что касается химиотерапии, которую ежегодно получают около 25 тыс. пациентов, то препараты также с каждым годом становятся более прогрессивными и менее токсичными.

— Правда, что на базе онкоцентра жителям всей Беларуси лечат опухоли щитовидной железы?

— Да, Минск взял на себя обязательство оплачивать лечение жителей всей республики с этой патологией. В Республиканском центре опухолей щитовидной железы, который находится на базе нашего учреждения, ежегодно лечение проходят около 2 тыс. пациентов из различных регионов. Для этого у нас работает отделение ядерной медицины на 20 коек. Пациенты, прооперированные по поводу рака щитовидной железы, получают лечение радиоактивным йодом. Благодаря этим мерам мы добились почти 100 %-ного излечения рака щитовидной железы. 10–20-летняя выживаемость пациентов составляет больше 97 %. Идет работа и по профилактическому лечению рака этой локализации.

— Расскажите об этом подробнее.

— Некоторые виды опухолей имеют наследственный характер. Мы собираем и отправляем в молекулярно-генетическую лабораторию РНПЦ онкологии образцы крови и тканей родственников пациентов с некоторыми формами рака щитовидной железы. При выявлении наследственного гена удаляем железу в детском и подростковом возрасте, чтобы в перспективе не развился рак. Мы выполнили уже 13 таких профилактических операций. Мы не первооткрыватели в мире, такие вмешательства уже проводятся. Но на постсоветском пространстве, насколько мне известно, — первые.

Сколько стоит лечение, и стоит ли ехать за границу

— Внедрение такого количества новых технологий, конечно, повышает стоимость лечения. Во сколько это обходится государству?

— В 2020 г. недостатка в финансировании у нашего учреждения не было. Сложно посчитать, сколько уходит на одного пациента: один может «забрать» около 1 000 долларов в эквиваленте, а есть те, лечение которых обходится и в 20 тыс., и в 50 тыс.

В своей работе онкологи используют специальные алгоритмы диагностики и лечения злокачественных новообразований, которые меняются каждые 5 лет.

— При необходимости их изменяют чаще. В стандартной ситуации мы от них не отступаем, но бывают исключения. Для этого собирается консилиум специалистов, который решает, как менять лечение. Я начинал работать в этом учреждении в 1992 г., когда единых алгоритмов не было. Сейчас даже молодой, недостаточно опытный врач может открыть протокол и посмотреть подсказку. Огромную помощь в работе нам дает сотрудничество с РНПЦ онкологии и медицинской радиологии, а также с клиниками Германии, Японии и других стран.

— Наши врачи сотрудничают с зарубежными, обмениваются опытом. Но почему так много людей уезжают лечиться за границу, например в Израиль? Оправданно ли это?

— А кто в Израиле проводит лечение? Наши врачи, которые уехали туда работать. Я часто задаю пациентам вопрос: что вы хотите получить в Израиле, чего не получите у нас? Вот недавно я встречался с женщиной, которая заболела раком молочной железы. Мы с ней оговорили диагностические и лечебные манипуляции, которые будут проводиться в нашей клинике. Она консультировалась очно или заочно (сказать точно не могу) с израильскими коллегами. Протокол лечения идентичный.

Поэтому большой целесообразности уезжать куда-то лечиться я не вижу. Нужно учитывать еще факт коммерциализации медицины. Там медицина для наших граждан платная, и за деньги клиники идут на многое. В ущерб пациенту — нет, но на грани: надо ли это ему? А долечиваться он зачастую приезжает сюда.

Также сталкиваюсь с тем, что наши граждане уезжают жить в другие страны и, не имея там полноценной медицинской страховки, продолжают обследоваться и лечиться у нас.

Фото Павла Русака