ЧАСЫ ВРЕМЕНИ. Расстрелянный призрак: минский брат подпоручика Киже
- Подписаться на
Юбилей этого события близок: 16 августа 1849 года в Минске был расстрелян офицер-демократ, капитан Алексей Гусев. Или не был? Ведь как расстрелять человека, которого не существует? Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Венгерская революция, 1848 год
Секретное дело
Про этого Гусева, помню, нам говорили в школе. На уроке истории, что ли? Дело было в 1970-е — так что, возможно, у кого-то из читателей старшего поколения его имя тоже всплывет в памяти.
Капитан Гусев в минском гарнизоне в 1848-м командовал батальоном. А в Венгрии тогда началось восстание против австрийского владычества. Австрийский император Франц-Иосиф попросил у царя Николая I помощи. Русские войска в Венгрию вошли, восстание подавили. Но, оказывается, «был один, который не стрелял», — наш Гусев. На заседании военно-полевого суда он произнес пламенную речь: венгры, мол, борются за свободу, мы не должны… Всего на скамье подсудимых сидели 15 человек, шестерых вместе с капитаном казнили, остальных выслали в Сибирь. Само дело засекретили. И забыли.
Папка из архива
Вспомнили через много лет — в 1945-м. Советские войска заканчивали очищать Венгрию от гитлеровцев. При том что сама эта страна еще недавно была союзницей Германии и немало венгров к СССР относились настороженно. На то были свои причины. Одна них — историческая память: когда-то русские задушили порыв к свободе.
И вот в газете «Новое слово», выпускавшейся советской администрацией на венгерском языке для местного населения, начали публиковать материалы-напоминания о том, что не только плохое можно отыскать в истории взаимоотношений двух народов. В частности, вышел очерк венгерского писателя Белы Иллеша о капитане Гусеве.
Иллеш редактировал «Новое слово». Знакомство с историей капитана он объяснял так. В 1936-м был в Минске. Здесь в Академии наук ему показали найденную в архивах папку — судебное дело 1849 года. Ахнул — это же уникальный литературный сюжет! Получил разрешение изучить дело подробнее и переписал почти полностью. Как в воду смотрел! Сейчас Минск стоит в руинах, папка наверняка сгорела. А в блокнотах Иллеша всё, о чем там говорилось.
Медаль за подавление венгерского восстания 1848 года
Ложка к обеду
Между тем началась холодная война. Сопредельную Венгрию Москве требовалось сделать страной соцлагеря. Проводилась соответствующая политика. В 1948-м как раз подошел столетний юбилей венгерской революции. Тема скользкая: подавили-то ее русские! И здесь ой как востребована оказалась история человека, который 100 лет назад отказался воевать против повстанцев! Бела Иллеш написал расширенный вариант своего очерка. Его перепечатывали, выпустили отдельной книгой…
У венгерских коммунистов возникла идея: торжественно перезахоронить останки Гусева в Будапеште. Потом решили прах героя всё же не тревожить, а просто в Минске торжественно возложить венки на его могилу. Но наши власти смущенно отвечали, что место захоронения капитана неизвестно. И архивное дело в Минске найти не удалось — видно, действительно в войну сгорело.
Что ж… В Будапеште поступили иначе: именем Гусева назвали одну из улиц. А в центре города повесили мемориальную доску в его честь. Правда, гусевских портретов не сохранилось, поэтому изобразили капитана, так сказать, символически. Еще рассказ о нем включили в школьные учебники истории. Иллеш к образу Гусева больше не обращался, а вот другие венгерские писатели — вовсю. От книги к книге он обрастал подробностями, становился зримее, объемнее.
Без следа
Однако историки занудливо спрашивали: а кроме записей в блокнотах Иллеша еще какие-то сведения о минском суде есть? Ведь масса вопросов возникает. Как звали людей, казненных вместе с капитаном? Как сложились судьбы сосланных в Сибирь? Допустим, минское дело сгорело. Но в 1849-м судили 15 человек! Всех должны были допрашивать, держать в заключении, кормить… А это разные ведомства, документы должны были отложиться в разных архивах. Время Николая I — период развитой бюрократии, на каждый шаг писалась бумага. Где эти бумаги? Не может быть, чтобы совсем ничего не сохранилось! Иллеш разводил руками: откуда я знаю? Я — писатель! А вы — историки, вы и ищите! Просите Москву, чтобы пустила в архивы. Правда, надежды, что сталинская Москва пустит в архивы иностранцев, было мало.
Но всё в жизни меняется. Архивные строгости после смерти Сталина смягчались. И советские ученые по просьбе венгерских коллег искали следы Гусева и его товарищей. Увы, безрезультатно. Так что в СССР о мятежном капитане особо не распространялись, а если упоминали, то со ссылкой на венгерские источники.
Постепенно и в самой Венгрии стали этой темы избегать. Нет, улица Гусева оставалась, доска висела. Но как-то само собой стало подразумеваться — не было никакого капитана. Иллеш его выдумал. Так и в наши дни считают, если не на 100 %, то на 99,9.
Бои за Будапешт в 1945-м шли тяжелейшие
Цель и средства
Но зачем выдумал? Как зачем? Человек искренне желал венгерско-советского сближения, вот и… Выражение «цель оправдывает средства» некогда переводили чуть иначе: «цель освящает средства». Возможно, для Иллеша в данном случае цель средства именно освящала. В сложный исторический момент хотелось разъяснить простым венграм, что царизм — одно, русский народ — другое. Ведь не оклеветал же никого, лишь создал положительный миф. В конце концов красивая легенда порой дороже низких истин! Кстати, писателем Бела Иллеш был совсем неплохим.
Только политика — дело переменчивое. Особенно в ХХ веке.
В 1956-м грянули кровавые антикоммунистические «венгерские события». Советские войска вошли в Будапешт. Бои, жертвы — на этом фоне придуманная для совершенно иных обстоятельств байка о русском офицере, который не захотел давить свободолюбивых мадьяров, выглядела сомнительно, могла наводить на совсем другие мысли. Иллеша после тех событий отодвинули от постов, потом он тяжело и долго болел. Умер в 1974-м.
Улицу и доску после 1956-го всё же трогать не стали: возможно, чтобы не давать повода лишним пересудам. Пусть будет, никому ведь не мешает! Просто Гусева уже не вспоминали. А состоялось переименование гораздо позже, на другом историческом этапе — в 1990-м. Доску сняли еще через пять лет.
Чужая легенда
Миф о капитане Гусеве подробно исследовал российский историк А. Стыкалин — на его статьи я сошлюсь в первую очередь. Еще добавлю публикации О. Серебряной, венгерского историка Б. Тренчени. Однако нигде мне не встретился ответ на вопрос сугубо минский: почему именно здесь Иллеш поселил (и похоронил) своего героя? Ведь всё равно придумывал, так какая разница — Минск или, скажем, Харьков? Или Смоленск? Не знаю. Предположу, что в 1936-м Иллеш действительно сюда приезжал. А минские товарищи его хорошо встречали. Вот и запомнился город.
Сама же эта история чем-то напоминает знаменитый рассказ Ю. Тынянова «Подпоручик Киже». Там, как известно, из ошибки писаря (вместо «подпоручики же» — «подпоручик Киже») появился как бы реальный человек, который служил, женился, умер. Гусев тоже — призрак, курьез, литературная фантазия, персонаж, никогда не существовавший… Но вышел же в чьи-то почти национальные герои, обрел вдали от Минска, так сказать, зримые черты и мемориальную доску. Прямо смешно.
