Человек с небом в сердце. Командир воздушного судна — о работе пилота, пассажирах и диспетчерах
О тонкостях профессии, невидимых взору пассажира, рассказал корреспонденту агентства «Минск-Новости» командир воздушного судна Александр Копть.
Когда человек поднимает в небо многотонную махину, его профессию можно считать противоречащей законам мироздания.
— Нам помогает воздух, — не соглашается Александр Иосифович. — Он упругий, плотный и по законам физики толкает нас ввысь. Воздух особо прозрачен над Италией и в австрийских Альпах. Эта субстанция хоть и невидимая, но ощутимая, порой даже слишком. Однажды над Англией бушевал ураган, скорость ветра достигала 100 км/ч. Пришлось попотеть, а пассажиры после приземления аплодировали не жалея рук. Потом даже бывалые пилоты «Боинга» спрашивали, мол, долго ли от адреналина отмывался.
Вы можете поинтересоваться: а что требуется для выхода из непростых ситуаций? Секрет прост: Александр неустанно учится, дотошно исследует каждый лайнер, приобретенный компанией. Интересуется достижениями мирового самолетостроения, скрупулезно разбирает в поступающих служебных документах обстоятельства катастроф, происходящих в мировом воздушном океане, два раза в год отправляется в зарубежные аэропорты для тренировки на специальных тренажерах, чтобы отработать нештатные ситуации. Отчего за рубеж? Да оттого, что тренажер порою стоит дороже самого самолета и рациональнее его арендовать.
— К счастью, экстраординарные случаи бывают редко, — замечает А. Копть. — Так, однажды ночью за Батуми в море встал грозовой фронт высотой около 15 км, а потолок самолета — 12 км. Решил обойти тучу вдоль, диспетчер предупредил, что придется в Турцию миль на 50 заскочить. Ну заскочил, обогнул. А под Волгоградом как-то запросил у диспетчера разрешение обойти грозу, а он не дает добро, следуйте, дескать, по маршруту. Пришлось прибегнуть к шантажу. Я включил экстренную связь и передал: «Борт такой-то, командир такой-то. По указанию диспетчера вхожу в грозовое облако». И через пару секунд получил разрешение на обход. Нельзя рисковать, если за спиной десятки человеческих жизней. Тем более со стихией соглашение не подпишешь. Однажды прошли тучу, и я самодовольно говорю: «Вот и проскочили». И на последнем слоге самолет получил такой пинок сзади! Громовержец показал, кто в небе хозяин. Страшнее гроз бывают только пыльные бури, потому что песок может повредить двигатели. Тогда идем на запасной аэродром.
— Как в целом выстраиваются отношения диспетчеров с пилотами? Разрешают ли командиру воздушного судна самому определять, с какой стороны заходить на посадку?
— Да, конечно, только об этом надо заранее информировать. Кроме таких аэропортов, как в Сочи или Батуми. Там заход на посадку только с моря и взлет только в сторону моря из-за ландшафта. В каждом аэропорту своя система работы. Есть как очень спокойные диспетчеры, доброжелательные, так и резкие. Когда мы стали летать за рубеж, английским владели на среднем уровне. Нас предупреждали, что британские диспетчеры относятся к нам как к школьникам, стараются говорить медленно и внятно. Но теперь мы освоили язык, поэтому они стали общаться бегло.
В авиакомпании, где я работаю, иностранному обучает очень опытный специалист. Однажды она полетела в рейс, чтобы проверить наши знания на практике. Приземлились в крупном аэропорту, где самолеты взлетают и садятся каждые 30 секунд. Напоминает пчелиный рой. На близком расстоянии мы держим связь с диспетчером, что ведет наш борт, и одновременно слышим все разговоры соседей. Преподаватель после посадки сказала: «Если вы в такой какофонии что-то понимаете, да еще и осмысливаете, работаете так четко, значит, язык знаете. Я многое из ваших переговоров не поняла». Кстати, она пришла в притворный ужас, когда узнала, что мой сын поступил в летное училище, мол, неужели еще одного Коптя английскому обучать придется. Что поделать, династия намечается. И я невинно поинтересовался в ответ, куда ее дочь пошла учиться. Оказалось, что в иняз, тоже династия.
Сам Александр Иосифович профессию выбрал в раннем детстве. По дороге из садика провожал взглядом самолеты и говорил маме, что именно на таких будет катать свою первую детсадовскую любовь Юлечку. С Юлечкой, правда, пути-дороги разошлись, но предложение будущей жене бортпроводнице Анне Александр сделал публично, в полете на высоте, да еще 1 апреля.
— Кстати о пассажирах. Попадаются пьяные, буйные?
— Всякие встречаются. И подшофе, и с огромной ручной кладью, загромождающей проход, и те, кто молится, расстелив коврик в проходе, что затрудняет движение других пассажиров и бортпроводников. Но я стараюсь находить компромисс, чтобы не срывать график полетов. Разговариваю строго и безапелляционно. А если грозят высоким начальством, сразу ставлю в известность, что на борту командир — второй после бога и во имя безопасности полета имеет не только обязанности, но и права. Знаете, действует.
В нашей профессии заслуги родителей, знакомства, связи, блат не играют никакой роли. Главное — знания и умения. Иногда на детей высоких руководителей смотрят скептически, мол, красный диплом у них — заслуга папаши. Но только не в летной работе! Выпускники летных училищ чаще всего очень грамотные, знающие молодые специалисты. И, что характерно для современной молодежи, не теряются перед огромным количеством электронных приборов, которыми оснащен самолет, перед компьютерами с очень сложными программами. У воздушного судна скорость огромная, решения надо принимать оперативно, действовать молниеносно. И приятно видеть, как новички все указания выполняют быстро, точно и осознанно.
Человек с небом в сердце может родиться в любой семье. Дед и прадед Александра Иосифовича были крестьянами, крепко державшимися за землю, бондарями, известными в селах Гродненщины, знали столярную и плотницкую работу. Мама тоже из крестьянской семьи, медицинская сестра, отец — механик, в романтическое время комсомольских путевок работал в Сибири, на Дальнем Востоке и на Чукотке. Александр же с детства украшал потолки съемных родительских комнат моделями самолетов, к профессии летчика шел целеустремленно. Но и ремесло деда-прадеда ему не чуждо: свое жилье, родительский дом, квартиры родственников отделаны его руками, в том числе мебель. Всё это надежно, красиво, удобно, продуманно, сделано с точным расчетом воздушного аса.
— Так я отдыхаю, — уверяет Александр Иосифович. — Когда бездельничаю, нервничаю, становлюсь угрюмым. Как в таком состоянии садиться за штурвал? Небо любит спокойных.