Дело «черной вдовы» и поимка банд. Поговорили с начальником убойного отдела Минска в отставке
- Подписаться на
Николай Гриб когда-то прошел путь от рядового оперативника до начальника убойного отдела города. В День белорусской милиции он рассказал корреспонденту агентства «Минск-Новости» о самых громких делах своего времени.
— Михаил Гриб, который сегодня занимает пост главного милиционера Минска, признавался, что в свое время на его жизненный путь оказали влияние вы и сериалы про милицию. В «Ментовских войнах» глава питерского убойного отдела подполковник Шилов давал прикурить преступникам, при этом оставаясь преданным всем сердцем своему делу человеком. Отмечаете ли вы что-то общее для себя с этим киногероем?
— Не мне судить, но что-то общее есть, надеюсь. Однако Шилова явно утомившиеся из-за его приключений и похождений авторы «Ментовских войн» решили взорвать, а я все же благополучно вышел на пенсию, — смеется Н. Гриб. — Ну а если серьезно, мне в жизни в свое время очень сильно повезло с учителями. Одним из них стал Николай Иванович Лопатик. Когда я начинал опером в Заводском районе, он уже там был одним из руководителей. Кстати, заканчивал Лопатик карьеру в должности начальника главного управления криминальной милиции. И мне снова выпала честь работать под его началом. Уровень профессионализма у него был просто высочайший, ему хотелось соответствовать. Это — если вкратце совсем.
— А как вам работалось в начале службы?
— В начале 1990-х было очень тяжело, причем не только мне. У людей после распада СССР появилась какая-то безнадега. Многие тогда словно с цепи сорвались. У нас, конечно, не как в России, захлебывавшейся в крови, но хватило и на нашу долю убийств, грабежей, изнасилований и прочего добра.
— Заводской район в начале 1990-х был на слуху из-за уровня преступности и своего контингента. Что вам лично запомнилось из того времени?
— Вы знаете, очень много там всякого происходило. Например, трех человек из-за скромной квартиры на улице Жилуновича утопили в Молодечненском районе.
Убийцы заманили их на водоем. Якобы для того, чтобы сделать красивые фото на природе. Потом утопленников вытащили и закопали поблизости. Розыск тех, кто провернул это сатанинское дело, занял очень много времени. Но злодеев в итоге удалось вычислить. Место захоронения показал один из преступников, поняв, что отпираться бесполезно, а снисхождение получить можно.
Скажу вам так. В нашей работе было очень мало романтики. А вот кропотливого, рутинного труда и беготни — сколько угодно.
Вот такая трагедия еще вспоминается. У многоэтажного дома был обнаружен труп мужчины. Судмедэксперты зафиксировали множественные переломы и разрывы внутренних органов. Поначалу они предположили, что смерть наступила в результате падения с большой высоты: мол, мужчина упал с балкона. Такие случаи, к сожалению, не редки. Однако возникли определенные сомнения в истинности этой гипотезы: розыск мы продолжили, вышли на убийц. И выяснилось, что над жертвой перед смертью издевались. Его уложили на асфальт и прыгали с подъездного козырька до тех пор, пока мужчина не умер.
Или, помню, в лесопарке был обнаружен труп неизвестного парня, лицо которого оказалось размозжено просто в «блин» большим камнем. Примечательно, что у него кисти рук были синие, а на пальцах практически отсутствовали папиллярные узоры. Возникла версия, что убийцы или пытали его, или после смерти таким образом «обработали» его руки какой-то химией. В любом случае, человека оказалось чрезвычайно трудно опознать. Однако мы эту задачу решили. Позже оказалось, он большую часть жизни работал в троллейбусном парке, имел дело с щелочами. Поэтому и пальцы у него были такие. А руки оказались синими из-за того, что убийцы ему скрутили руки за спиной и замотали линяющим магазинным пакетом. Дальше – дело техники: вышли на круг его общения и убийц вычислили. И знаете, что оказалось общего в этих двух жутких смертях?
— Нет. Логично сейчас спросить: «А что?»
— Эти убийства в Минске совершила одна и та же банда. После того, как их удалось нейтрализовать, выяснилось, что на их счету значились еще одно убийство, разбой, изнасилование и т. д. Страшно представить, что преступники могли бы еще натворить.
— Что еще вспоминается вам в первую очередь из той жизни?
— Особняком стоит дело минской «черной вдовы» — пример какой-то непонятной мне до сих смеси из глупости и авантюризма. Если вкратце, одна дама бальзаковского возраста закрутила роман с профессиональным бандитом. Муж у нее был «скучный человек». Каждое утро пробежка, потом на завод, вечером — домой, к жене и ребенку. И вот эта женщина своего бойфренда подбила мужа «устранить». Тот и рад стараться. Расстрелял из полуавтоматического оружия. Тело новоиспеченная вдова предложила спрятать в подвале. А дальше кинулась к нам с заявлением: мол, обожаемый супруг исчез, с пробежки не вернулся. Труп нашли довольно быстро. А дальше из-за явных нестыковок стали возникать вопросы к вдове. За ней планировали установить слежку. Но она в это время решила шантажировать своего кавалера. Он в итоге и ее убил, тело закопал в лесу, от оружия пытался избавиться. Но был арестован и дал показания.
— Николай Николаевич, в упомянутом сериале «Ментовские войны» все держится не только на борьбе с преступностью. Едва ли не больше времени и сил убойный отдел Шилова тратит на то, чтобы противостоять системе. Это не ваш случай, судя по всему?
— В Беларуси с середины 1990-х годов ситуация на нашем направлении работы максимально стабилизировалась. Причины политические называть, думаю, не стоит. Они широко известны. Кроме того, благодаря достижениям в научно-технической сфере по нашему профилю и повсеместному внедрению их в обиход появилось намного больше возможностей для изобличения лиц, причастных к совершению преступлений.
Кроме того, потенциальных злодеев мы получили возможность задерживать не на трое суток, а на месяц и т. д. Но это не означает, что все проблемы исчезли. Каждое дело, которое мы доводили до суда, было резонансным. За решетку с нашей подачи попадали, с позволения сказать, люди, которым светил либо большой срок, либо же высшая мера наказания. И требовалось собрать такую доказательную базу, которую невозможно было опровергнуть или поставить под сомнение. К сожалению, несколько раз мы ошибались, и злодеи оказывались на свободе. Но это, что называется, обратная сторона профессии.
— Помнится, было известное дело про расправу над пятью азербайджанцами в квартире на Партизанском проспекте в 2000 году. Его так и не раскрыли?
— По большому счету, его мы как раз-таки раскрыли. Однако наши аргументы в суде не сработали. Для меня эта история предельно понятна, но не вижу смысла ее касаться сейчас. Так сказать, «за давностью лет».
— Вы в 2002 году с должности замначальника отдела уголовного розыска криминальной милиции Заводского района перешли в столичную структуру, возглавив отдел по раскрытию особо тяжких преступлений. Что это означало, помимо того, что уровень ответственности оказался на порядок выше?
— По сути, работа была та же самая. На тот момент, повторюсь, милиции стало работать значительно проще. С одной стороны, сократилось количество преступлений в целом по стране и Минску в частности, те же убийства становились чем-то исключительным. Одна из причин — люди стали лучше жить, а этот фактор прямо и весьма положительно влияет на криминогенную ситуацию. Да и у нас появилось больше возможностей действовать на предупреждение абсолютно любых преступлений. В том числе — и против личности.
— Сколько убийств за свою карьеру вы раскрыли — тысячи, сотни, десятки?
— Точно не сотни и тем более не тысячи. Мы же не в Чикаго 1920-х годов жили, а в Минске, — улыбается Н. Гриб. — И, опять же, я не один их раскрывал. Мне везло и на начальство, и на коллег, и на подчиненных. Поэтому и был результат.
— Сотрудники милиции довольно рано выходят на пенсию, а это для многих стресс. И тут повод для того, чтобы задать несколько вопросов напоследок. Скажите, как ваша жизнь складывается «на гражданке»?
— Грех жаловаться. На сегодня возглавляю службу охраны крупной строительной компании «Минскпромстрой». Работа новая, по-своему интересная и непростая. Впрочем, нужно за многое отвечать, а это то, что меня бодрит и мотивирует. Любопытно, что один из наших объектов — новый следственный изолятор в Колядичах. Именно туда в ближайшее время переедет знаменитый СИЗО № 1 на улице Володарского, с которым, в силу объективных причин, у меня очень многое связано в прежней жизни, когда я 24 часа в сутки ловил злодеев.
Но я, как любят по поводу и без писать ваши не сильно утруждающие себя поисками новых смыслов коллеги, по-прежнему в строю. — улыбается Н. Гриб.
— Скажите, а чем для вас является День белорусской милиции?
— Прежде всего, это повод вспомнить что-то ценное из той жизни, созвониться с товарищами, поздравить друг друга. День, безусловно, важный. Но я, как глубоко советский человек, с трепетом отношусь и к 10 ноября — дню советской милиции. Кроме того, есть в календаре еще одна святая для меня дата — день работника уголовного розыска, 5 октября. Все эти даты для нас, ветеранов, и действующих сотрудников МВД чрезвычайно важны. Тут не убавить и не прибавить.
Смотрите также:
