«Надо учиться у мастеров!». Главный режиссер Музыкального театра — о начале пути, Товстоногове и нынешних студентах

Главный режиссер Белорусского государственного академического музыкального театра Михаил Ковальчик в профессии более 50 лет, поставил на сценах разных театров свыше 200 спектаклей. Чему научился у Георгия Товстоногова, как попал на банкет к Андрею Макаенку и что удивило Алеся Адамовича, М. Ковальчик рассказал корреспонденту агентства «Минск-Новости».

— Михаил Станиславович, неужели ни разу не было желания сменить профессию, ведь наверняка не все давалось легко?

— Ни разу. Всегда говорил, что меня могут лишить должности, но не профессии. Мне доводилось переезжать в Волгоград, Пятигорск, Красноярск, менял должности, но профессию — никогда. Она настолько многообразна и сложна, что даже опыт прошлых постановок не помогает, когда встречаешься с новыми автором и музыкой. Понимаешь, что это — новая Вселенная, которую нужно открывать.

Легендарный Георгий Товстоногов, с которым работали 5 лет, говорил о том, что поставить спектакль может человек, знакомый с театром, но получится он ремесленным. Когда же режиссер сочиняет концепцию, не нарушая содержания пьесы, привносит свое видение, получается интересный спектакль.

— С Георгием Товстоноговым вас связывает интересная история. Расскажите о ней подробнее.

— Все зависит от меры фанатизма, в сегодняшних студентах мне не хватает этого. Помню, приехал к Товстоногову, чтобы получить разрешение проходить у него практику. Ожидал в гостинице «Украина», где у него был банкет с грузинскими друзьями, боялся нагло войти без приглашения. Официантки предлагали его позвать, но я не соглашался, а потом одна из них все же позвала. Георгий Александрович вышел и зычным голосом спросил, кто его ожидает и что от него нужно. Я ответил, что хочу пройти у него практику. Он взял блокнот, где было указано, что он — народный артист Советского Союза, лауреат различных премий, профессор, и сказал, что не возражает, чтобы с сентября по декабрь я был у него на практике.

Так смог оказаться рядом с ним и наблюдать за его работой. Дружил и с завлитом театра Диной Шварц, брал у нее читать пьесы, и она предложила поработать с произведением Александра Володина «С любимыми не расставайтесь». Она рассказала, что в театре открылась Малая сцена и Товстоногов ищет молодых режиссеров, чтобы поставить на сцене пьесу, которая заинтересует его.

Пьеса мне очень понравилась, прочел ее и придумал режиссерский ход — соединить кинематограф с театром, ведь у Володина произведение было задумано как киноповесть, скорее не для театра, а для кино. Георгий Товстоногов интересовался, что нужно сделать, чтобы я остался в театре после практики. Сказал, что его письма в институт будет достаточно. Письмо тотчас было составлено.

Когда вышел из его кабинета, подпрыгнул так высоко, что достал рукой до потолка, настолько был потрясен. Сколько потом ни пытался повторить это уже в обычном состоянии — не получалось!

И вот под руководством Г. Товстоногова я стал режиссером, начал работу над пьесой, распределил роли и даже поспорил с ним немного. Но самой страшной оказалась первая читка. Думал, буду смотреть и учиться у мастера, а получилось по-другому. Товстоногов представил меня труппе как молодого режиссера из Минска, сказал, что буду работать вместе с ними над пьесой, и ушел. Я покрылся потом, потому что передо мной сидели народные артисты, и я дрожащим голосом спросил, читали ли они пьесу? Когда услышал отрицательный ответ, предложил прочесть. После этого случая встречи с труппой любого театра для меня были не страшны. Неважно, какого ранга режиссер, актеры слушали его беспрекословно — так был устроен театр Георгия Товстоногова. Они подключали свой опыт, слушая мой лепет, и получался результат.

— Сейчас, когда вы преподаете в Белорусской государственной академии искусств и под вашим началом трудятся молодые режиссеры, вспоминаете ли приемы, которые освоили тогда?

— Четыре с половиной года я работал в Большом драматическом театре, он и его актеры настолько запали мне в сердце, что стали критерием качества работы и компасом в профессии. Сейчас вышло много книг о Товстоногове. Это неоценимые учебники. Он уверял, что ничего нового не открывал, продолжил систему Станиславского и переосмыслил ее по-своему, и другим режиссерам советовал так делать. Режиссер, если он талантлив, умен и научен методологии, может открыть столько нового! Актуальность либретто может пропадать, и его нужно переделывать, а музыка великих композиторов вечна. Весь мир узнал об этой системе через учеников Станиславского, которые оставались в других странах и преподавали, как, например, Михаил Чехов в Голливуде. Он воспитал 137 обладателей премии «Оскар», в том числе Мэрилин Монро.

— Вам довелось поработать с Алесем Адамовичем и Андреем Макаёнком. Что вам это дало?

— Помню, работал вторым режиссером у Бориса Луценко, у меня было много встреч и работы с авторами. Борис Иванович придумал перенос действия, происходившего в Хатыни, в центр зала. На площадке все условно горело. Когда Адамович узнал о задумке поставить его «Хатынскую повесть» в театре, сказал, что Борис Иванович сошел с ума, потому что видел эту историю больше подходящей для кино. Но полученный результат заставил его изумиться и изменить мнение.

С А. Макаёнком я встретился в Минске, когда прочел его пьесу «Таблетка под язык». Он пригласил на премьеру спектакля по этой пьесе в Театр сатиры, где играл Анатолий Папанов. Уверил, что оставит приглашение на мое имя в кассе театра. От такого нельзя было отказаться! Премьера состоялась, я ощутил полный восторг! Подошел к Андрею, он пригласил меня зайти в гостиницу «Москва», где остановился. Захожу в его «люкс», а там человек 15 на шикарном банкете. И все же мы нашли возможность пообщаться, а потом Андрей Егорович пообещал приехать на премьеру спектакля по этой же пьесе, которую я поставил в Брестском театре.

— Вы говорите, что вами в профессии двигал фанатизм. Но, наверное, не только он, но и вера в свои силы, в то, что можешь в профессии что-то изменить…

— Ученик знает, что надо сделать, а мастер — что не надо. Когда находишь в жизни то, чем тебе интересно заниматься, молодость создает реактивную тягу, которая может многое пробить. Учеба у Веры Редлих и Георгия Товстоногова дала мне такую платформу. Надо учиться у мастеров!

— Сейчас рядом с вами молодые режиссеры. Видите ли в их глазах то желание учиться, которое было у вас?

— Ребята другие, но в некоторых есть эти черты. Например, в молодом режиссере Валерии Чигилейчик. Среди студентов она завоевала право поставить на нашей сцене спектакль. Первая ее работа «Снежная королева» оказалась удачной, что позволило взять Валерию в штат театра. Отмечу, что в моей педагогической практике в театре помогает Эмилия Ковальчик, есть у нее и актерский талант. Она прошла школу Веры Редлих. Сейчас работает ассистентом режиссера.

— Знаю, сейчас вы работаете над поиском нового материала. Что можете рассказать об этом?

— Многие актеры нашего театра на Малой сцене обнаружили наличие у себя большого драматического таланта, преодолев все препятствия. Спектакль «Свадьба в стиле ретро» нашел отклик в сердцах зрителей, критиков, мы получили награду на Ялтинском фестивале за лучший актерский ансамбль в борьбе с драматическими театрами. Поэтому сейчас работаю над поиском нового материала, который сможет тронуть сердца зрителей и будет так же успешен.

Есть необходимость поставить новую оперетту. Присматриваюсь к «Марице» Имре Кальмана и «Цыганской любви» Франца Легара. Там потрясающая музыка! Есть что спеть и сыграть. Хотелось бы поставить спектакль по произведению Татьяны Мушинской «Легенды о Минске». Олег Ходоско написал замечательную музыку. Нужно доработать драматургический материал, и художественный совет решит, брать ли ее в репертуар. Планов много, надеюсь, удастся их осуществить и увидеть в нашем театре полный зал зрителей.

Смотрите также:

https://youtu.be/Gxy5WoG17Wc