По следам истории. Минский коллекционер показал свои сокровища
- Подписаться на
Игоря Сурмачевского по праву можно назвать мэтром в коллекционировании. Благодаря его стараниям в Беларусь возвращаются историко-культурные ценности, а экспонаты из его коллекции украшают музейные залы. Какими сокровищами он обладает и быть ли частному музею в Минске — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
С Игорем Сурмачевским мы встретились в его квартире-мастерской, где он реставрирует древние иконы и другие предметы старины. Художник и дизайнер по образованию, герой публикации освоил искусство реставрации икон самостоятельно, и во многом благодаря коллекционированию. В этом деле стал одним из лучших мастеров.
— Иконы были первыми антикварными вещами в моей коллекции. В родительском доме хранилась бабушкина Остробрамская икона Божией Матери. Будучи еще в 10-м классе, я купил у одноклассника икону «Господь Вседержитель», которая осталась от его бабули. Это было в далеком 1977 году. Как видите, меня уже тогда интересовали старинные вещи — я очень любил и люблю историю, — говорит Игорь Сурмачевский. — Когда поступил в театрально-художественный институт, узнал, что существует подпольный рынок антиквариата. Но денег на покупку артефактов у меня не было. Стал собирать предметы белорусского народного быта: прялки, рушники, утюги, керамику… К антиквариату вернулся в годы перестройки. Тогда в Минске открылся первый частный антикварный магазин, и я там купил икону Николая Чудотворца за 10 рублей. Она требовала реставрации. Решил изучить это мастерство… Со временем начал работать с антиквариатом, с дилерами, которые вывели меня на Москву, Санкт-Петербург. Увидел, что люди собирают не только иконы, книжки, но и серебро, фарфор, живопись… Так расширилась и сфера моих интересов.
Показывает иконы XVII–XIX вв.
— Я только делаю тонировки на иконах, а укрепление красочного слоя, расчистку доверяю специалистам из художественного музея. Стараюсь работать как мастер, который писал тот или иной образ пару столетий назад. Для этого необходимо хорошо знать технику иконописи, чем различаются российская и белорусская школа, — отмечает собеседник. — Прежде чем приступить к реставрации, нужно, так сказать, настроиться на икону. Бывает, неделями, а то и месяцами не прикасаюсь к ней, а потом вдруг появляется вдохновение и делаю ее за день-два. На реставрацию уходит в среднем месяц-полтора, все зависит от размера иконы, объема работы.
Благодаря стараниям Игоря Сурмачевского отреставрированы такие белорусские православные реликвии, как Ружанская «Богоматерь Одигитрия» XVII в., «Дисненская Одигитрия» конца XVI — начала XVII в.
Ружанская икона «Богоматерь Одигитрия» XVII век
«Дисненская Одигитрия» после реставрации
Он вернул в Беларусь Эфесскую икону XVI века, которую выкупил в Москве у коллекционера, отреставрировал и передал Полоцкому Спасо-Евфросиниевскому монастырю.
Несколько лет назад Игорь Сурмачевский предотвратил попытку вывоза за границу чудотворного образа Богородицы, который в конце XVIII в. последний воевода минский Адам Хмара подарил костелу в селе Дуброво.
— Эта икона имеет большую ценность для нашей истории и культуры. Я хочу ее отреставрировать и вернуть католической церкви. В Молодечно строится костел Святого Казимира, в который и передам эту реликвию, — отметил коллекционер.
Сейчас он собирает в основном иконы, написанные полесскими мастерами в XVIII–XIX вв. По словам собеседника, они незаслуженно забыты и недооцениваются искусствоведами.
— Я активно изучаю полесские иконы и хочу написать о них книгу. Также собираюсь написать про «Дисненскую Одигитрию». За время ее реставрации собрал много исторического материала. Да и на себе ощутил чудотворное действие этой иконы: у меня были проблемы со здоровьем, и она меня исцелила. Хотя не обошлось и без испытаний: в это же время моя дочь попала в аварию, — признался Игорь Сурмачевский.
Коллекционер собирает не только иконы. Есть артефакты времен ВКЛ, Речи Посполитой, принадлежавшие белорусской шляхте. Печати, документы, письма, карты, книги, гравюры, живопись, пояса на манер слуцких, посуда…
Большая печать короля Речи Посполитой Августа Понятовского на одном из документов конца XVIII в.
Штандарт гетмана ВКЛ Михаила Казимира Огинского
Последние лет 8 собирает женскую одежду, обувь и аксессуары XIX–XX в. Пожалуй, ему удалось создать уникальную для Беларуси коллекцию модных нарядов и аксессуаров эпохи романтизма. В настоящее время она представлена в музее «Дом Ваньковичей».
— У нас привыкли считать, что наши предки в лаптях ходили, но я думаю иначе. Белорусские дамы пользовались теми же вещами, что и женщины в Париже, Лондоне, Берлине. На редких фотографиях того времени мы можем видеть нарядных отечественных красавиц. Их одежда не сохранилась, хотя некоторые дамские штучки XIX–XX в. находят и в Беларуси, — рассказывает Игорь Сурмачевский. — Однако основу моей коллекции составляют вещи из России, Европы, Америки. Это вечерние, свадебные платья, туфельки и сапожки, шляпки, сумочки, зонтики. Большое внимание уделил и мелочам. Например, есть такая дамская штучка, как vinaigrette — футляр для нюхательной соли, который дамы брали с собой на танцы, покетбук — небольшая сумочка для любовных писем, несессер XVIII в. — прототип косметички, в котором хранятся щипчики для бровей, ложечка для чистки дамских ушек, маленький ножик.
Сarnet de bal. Франция, XIX в. Кость, серебро
Vinaigrette. Англия, XVIII в. Медь, золочение
Несессер. Швеция, XVIII в.
Покетбук. Франция, XVIII в. Бархат, серебряная нить
О каждом экспонате, что представлен на выставке, можно рассказать целую историю. Большинство предметов гардероба приобретены у зарубежных коллекционеров.
— Сейчас предпочитаю работать напрямую с коллекционерами или дилерами, хотя покупаю вещи и на аукционах. Собираю все что понравится. Одно из последних приобретений — веер «Тысяча лиц» из Китая, выполненный в технологии аппликации в 1850–1870 гг., — отмечает собеседник.
Признается, что не раз сталкивался с подделками.
— Когда решил собирать веера XVIII–XIX вв., еще не знал, как должен выглядеть настоящий старинный веер. В белорусских музеях их тогда не было. Первый же веер, который купил, оказался репликой. Позже купил еще один и понял, чем новодел от подлинника отличается, — говорит собеседник. — Чтобы научиться понимать, действительно ли вещь древняя, нужно сначала попасть на новодел. Все приходит с очень дорогим опытом.
Предметы старины он собирает не только для себя. Например, помог собрать коллекцию вееров для музея в Мирском замке. Также нашел многие экспонаты для музея свадьбы, который недавно открылся в Минске.
Раритеты из личной коллекции периодически предоставляет для экспозиции в музеи. Так, некоторые из них находятся в Несвижском замке.
— Не думали открыть частный музей?
— Много было предложений. Но не все так просто. В Москве, например, музей частных коллекций создан при музее им. Пушкина, и коллекционеры на выгодной основе отдают свои раритеты для экспонирования. Думаю, со временем и в Минске тоже появится частный музей. Сейчас в Уручье строится большой монастырский комплекс, там запланирован зал для моей коллекции икон.
— Как вы считаете, почему в Беларуси немного коллекционеров?
— У нас люди не особо ценят предметы старины. Я предлагал нашим бизнесменам начать собирать подлинные образцы белорусского искусства, антиквариат, но многие предпочитают купить новую машину или съездить отдохнуть за границу. Возможно, со временем что-то изменится. За рубежом ведь коллекции собирают на протяжении многих веков, они переходят из поколения в поколение. В Беларуси же потомственных коллекционеров практически нет, коллекции только формируются.
— Семья поддерживает ваше увлечение?
— Поддерживают. Правда, иногда дети говорят, что им надоело жить в музее. Моя жена тоже художник, помогает реставрировать платья, веера и другие вещи. Дочка знает, как реставрировать иконы, но пока не хочет этим заниматься. Сын учится на реставратора. Надеюсь, продолжит мое дело.
Фото Вячеслава Дашиневича и из архива И. Сурмачевского
