СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Народный писатель Иван Науменко и его удивительная супруга Ядвига

У Ивана Науменко были водительские права, но место за рулем всегда уступал супруге. Она же занималась строительством дачи. И никогда не роптала, потому что видела: муж каждый день трудится за письменным столом.

Сегодня в квартире Ивана Науменко живет его старшая дочь, Валерия Ивановна, с мужем. Несмотря на то что после смерти отца прошло 10 лет, в его кабинете ничего не изменилось. Письменный стол, заваленный рукописями, книги, которые до последних дней оставались страстью Ивана Яковлевича, сувениры, привезенные из зарубежных поездок, и фотографии, запечатлевшие мгновения такой непростой и быстротечной жизни.

Среди потомков народного писателя Беларуси Ивана Науменко нет тех, кто пошел бы по его стопам. Но все трое детей великолепно владеют словом, и каждый в жизни что-то написал — диссертацию, учебники, воспоминания.

Павел и Иван Науменко, 1969

Сны о войне

Тема войны не могла не стать одной из центральных в творчестве человека, который совсем мальчишкой участвовал в комсомольском подполье, воевал в партизанах и фронтовой разведроте, сражался на Ленинградском и 1-м Украинском фронтах.

— Отец дважды был ранен, — рассказывает сын писателя кандидат филологических наук, доцент БГУ Павел Науменко. — На Карельском перешейке получил контузию, после которой утратил обоняние. Всю жизнь тщательно проверял, выключена ли плита. Он прекрасно знал немецкий: учил в школе, а потом изучению «помогла» оккупация. Позже попал во фронтовую разведку. Ползал ночью по нейтральной полосе, набрасывал свой кабель на немецкий и подслушивал разговоры вражеских штабных связистов. Однажды, узнав, что противник задумал взорвать плотину на водохранилище и задержать таким образом наступление Красной Армии, срочно сообщил в штаб, и объект разминировали. За это отца наградили орденом Красной Звезды. С детства запомнилось, как по ночам во сне он кричал: «Стреляй, беги!» Война снилась, не отпускала.

Сын путевого обходчика Якова Филипповича Иван Науменко с детства учился жадно, с интересом. Перед войной экстерном окончил за один год 9-й и 10-й классы.

Вернувшись с фронта, устроился корреспондентом мозырской газеты «Бальшавік Палесся», а с 1951-го работал в республиканской газете «Звязда». Заочно учился в БГУ и помогал становиться на ноги младшим братьям и сестре. Способными были все Науменко. Брат Владимир со временем стал доктором географических наук, проректором Брестского университета, Николай — заместителем начальника Белорусской железной дороги. Младшая сестра Анна тоже окончила БГУ, трудилась в школе, но трагически погибла. Мама писателя Мария Петровна (в девичестве Смеян) происходила из балтского рода, ее семья считалась более зажиточной, чем у Якова Филипповича. Двоюродный брат Ивана Науменко, уже покойный Николай Смеян, был академиком НАН Беларуси, одним из ведущих белорусских ученых в области агропочвоведения.

Старшина разведроты Иван Науменко, 1945 год

Два берега у одной реки

Иван Науменко и Ядвига Иконникова познакомились в Купаловском театре. Иван Яковлевич признавался, что обратил внимание на симпатичную девушку потому, что уж больно заразительно, искренне смеялась.

К тому времени у Ивана был неудачный семейный опыт. Вернувшись с войны в наградах, высокий и красивый старшина разведроты женился, как говорится, с ходу, не раздумывая, о чем позже даже вспоминать не любил. Второй раз в загс не торопился. Но все-таки не устоял против жизнерадостной Ядвиги, решил рискнуть.

— Маму тоже можно назвать доминантной личностью, яркой, живой, импульсивной, с развитым чувством юмора, — говорит Павел Иванович. — Любила на банкете или юбилее по-хорошему поддеть кого-то из именитых особ, вспоминая их бедное, неустроенное студенческое прошлое. Она была доцентом исторического факультета БГУ. Студенты между собой звали ее «мамочка»: она слыла их грозой и вместе с тем заступницей и покровительницей, отличалась требовательностью и глубокой человечностью.

Ядвига Иконникова, коренная минчанка, по линии матери происходила из белорусской шляхты, по линии отца — из старинного русского дворянского рода.

На Ядвиге Павловне держался весь быт семьи Науменко. Она была блестящим кулинаром. Большой удачей для соседей и родственников считалось попасть на пироги, запеченную индейку или поросенка в исполнении Ядвиги Науменко. Сама занималась строительством дачи на Лысой горе, лихо ездила на голубом «Москвиче», а позже — на «Волге». И никогда не жаловалась на мужа, потому что понимала: он занят делом и отдается ему без остатка. Даже в отпуске Иван Яковлевич часами сидел за столом и трудился. К слову, зачастую именно жена первой слушала его произведения, многие рукописи лично перепечатывала. Если что-то из написанного казалось ей неудачным, могла и покритиковать.

Ядвига Павловна была католичкой, а Иван Яковлевич — православным. Но ни малейшего намека на конфликт между ними на религиозной почве не возникало. Ладил Иван Науменко и с тещей Анастасией Феликсовной, которая любила зятя и искренне считала его золотой головой. Писатель с большим удовольствием ходил к ней на католическую Пасху, Рождество и смеялся: мол, не возражал бы и против еврея в семье, чтобы отмечать еще и Песах.

Иван Науменко был одержимым грибником. Обожал бродить по лесу, знал урожайные места. Каждый поход за грибами в компании Мележа, Лойки, Скрыгана, Брыля заканчивался под соснами — стелили простенькую скатерть, резали сало, черный хлеб, доставали бутылку, и начинались разговоры о литературе и жизни.

— Отец не чурался в компании выпить рюмку. Но меру знал, — отмечает Павел Иванович. — Хотя бывали исключения из правил. Мама любила вспоминать такую историю. Как-то к ней в гости наведалась приятельница и стала жаловаться на мужа, который пьет по-черному. На что мама говорит: «Нет, мне на Ивана грех жаловаться». А у отца в то время как раз вышла очередная книга. И он вместе с приятелями на радостях от души это отметил. И вот только мама закончила рассказ о своем положительном муже, как раздался звонок в дверь, и Янка Скрыган, Янка Брыль, Иван Мележ буквально заносят отца в дом, укладывают на диван и уходят. Гостья была в полном восторге от такой картины… А курил отец до того момента, пока мама не выдвинула ультиматум: «Иван, у тебя трое детей, их нужно поднять, на ноги поставить. Ты свое уже откурил. Бросай». И он бросил в один день, хотя до этого многие десятилетия не расставался с сигаретой.

…Ивана Науменко не стало в 2006 году. Дети говорят, что он наверняка прожил бы больше, если бы рядом была Ядвига Павловна. Но жена писателя умерла шестью годами раньше. И жизнь без жертвенности, заботы, доброты, слов поддержки, звонкого заразительного смеха Ядвиги, без их горячих споров и даже ссор утратила для Ивана Яковлевича прежний смысл.

Татьяна, Валерия, Павел, 1966

Культ знаний

Детьми — Валерией, Татьяной и Павлом — занималась в семье в основном тоже Ядвига Павловна.

— Разница с сестрой у нас всего два года, с братом — неполные пять лет, — замечает Валерия Ивановна. — Иногда мы дрались, ссорились, и тогда мама могла прикрикнуть, а то и шлепнуть по мягкому месту тем, что попадалось под руку: полотенцем, сеткой, ремнем. Но это случалось редко, и мы отлично знали, как она нас любит. Летом часто гостили в частном доме бабушки-шляхтянки на берегу Свислочи. Главный принцип воспитания Анастасии Феликсовны формулировался по-польски: «чэго хцэ, тэго не даць». Если мы топтали грядки или проказничали, она не церемонилась и могла угостить нас крапивой. Но никто не обижался. Детство вспоминается как очень счастливое.

Иван Яковлевич активного участия в воспитании дочерей и сына не принимал, редко заглядывал в дневники, никогда не наказывал. Но у него были четкие представления о том, какими они должны расти. Он много читал — на русском, белорусском или немецком. Гордился своей библиотекой, насчитывавшей около 5–6 тысяч книг, и разрешал детям брать любые из них, даже не по возрасту.

— Отец очень хотел, чтобы я учила немецкий язык, — признается Валерия Ивановна. — Поэтому меня отдали в спецшколу № 24 (сегодня это лингвистический колледж). Язык очень пригодился потом, когда я как офтальмолог проходила стажировку в Германии. Пианино тоже покупали мне. Но душа к музыке не лежала, два года я проплакала над этюдами Черни, и отец, не выдержав, сказал маме: «Что ты ее мучаешь, хватит Вале (так меня звали в семье) немецкого. Видишь, Таня лезет к инструменту и по слуху подбирает мелодии. Лучше ее отдать в музыкальную школу». Мама прислушалась к отцу, и музыка стала судьбой для сестры.

— Несмотря на испытания военного времени, голод и нужду, отец и мать отлично учились и потому не понимали, как можно не стремиться к образованию в мирное время, когда всего хватает, — добавляет Павел Иванович. — Четверка как оценка родителями не признавалась. Они считали: четыре в школе — это тройка в университете.

Ни у кого из троих детей проблем с учебой не возникало. Золотая медалистка Валерия поступила в мединститут. Позже защитила кандидатскую диссертацию, стала известным офтальмологом. Татьяна после спецшколы при консерватории (сегодня это Республиканская гимназия-колледж при Белорусской государственной академии музыки) получила высшее образование в Российской академии музыки имени Гнесиных. Сегодня она доктор искусствоведения, профессор, заведующая кафедрой теории музыки этого учебного заведения, член диссертационного докторского совета в БГАМ. Павел с золотой медалью окончил СШ № 23 (в те годы школа была с уклоном по физике, радиоэлектронике и математике), с красным дипломом — филфак БГУ. Сегодня он доцент кафедры белорусской литературы и культуры БГУ, одновременно занимается бизнесом.

— Никакой своей избранности мы в советское время не ощущали, — замечает Павел Иванович. — Родители запрещали нам подчеркивать, чьи мы дети, задирать нос перед одноклассниками. Все проявления барства пресекались на корню. Как-то я признался одноклассникам в том, что мой отец — директор Института литературы имени Янки Купалы АН БССР. Узнав об этом, он мне сделал серьезное внушение, и больше я о его заслугах и высоком статусе не упоминал. Став студентом филфака БГУ, где в те годы отец преподавал, я ощущал бремя фамилии. Как жене Цезаря, мне полагалось быть на голову выше однокурсников и вне всяких подозрений. Почему-то осталось в памяти, как на втором курсе отец спросил меня: «Павел, а тебе уже 25 стукнуло?» «Нет, всего 19», — уточнил я. «Какой же еще пацан!» — вздохнул он. Я не обиделся. Его мысли всегда были заняты литературой, на мелочи внимания не обращал.

— Мама мечтала, чтобы Павел стал хирургом, — вспоминает Валерия Ивановна. — А он вместо мединститута отнес документы на филфак. Узнав об этом, мама устроила брату головомойку. Тут заходит домой отец и спрашивает: «А почему подъезд сотрясается?» Выслушав жену, попросил: «Не трогай его. Хочет на филфак — пусть учится». По-моему, в душе он обрадовался выбору сына. Думаю, гордился всеми нами. Никогда не забуду свадьбу Татьяны. Когда собрались гости, возникла неловкая пауза. И тогда отец встал и сказал: «У меня дети хорошие. Ни одного привода в милицию ни у кого не было». Атмосфера сразу разрядилась.

Мама писателя Мария Петровна

Главный урок

Иван Науменко успел увидеть своих внуков — Дмитрия и Ядвигу. Сегодня Дмитрий, выпускник Московского института инженеров железнодорожного транспорта, занимается логистикой и таможенным правом. Пятикурсница БГУ Ядвига Науменко изучает международное право.

— Конечно, и Дмитрий, и моя Ядя — уже совсем другое поколение, у них свои ценности, — рассуждает Павел Иванович. — Но хочется, чтобы один принцип своего деда Ивана Науменко они унаследовали. А он в том, чтобы всего добиваться самостоятельно, не перекладывая на чьи-то плечи ответственность за свою судьбу. Лично я бесконечно благодарен отцу за этот урок.

А еще счастлив, что детство и юность прошли в легендарном доме № 36 на улице Карла Маркса, где в те годы жили Янка Мавр, Владимир Короткевич, Иван Мележ, Иван Шамякин, Василь Витка. Жалею только о том, что мало вникал в их беседы. Как и в разговоры мамы с Марией Филатовной Шамякиной, сестрой Владимира Короткевича Натальей Семеновной, женой Василя Витки Ольгой Григорьевной. Уникальное, неповторимое поколение, которым не перестаю восхищаться.

Справочно

Иван Науменко. Прозаик, литературовед. Академик Национальной академии наук Беларуси. Доктор филологических наук, профессор. Народный писатель Беларуси.

В 1973–1982 годах — директор Института литературы имени Янки Купалы АН БССР. В 1982–1992 годах — вице-президент АН БССР. Председатель Верховного Совета БССР (1985–1990).

Среди произведений Ивана Науменко — романы «Вецер у соснах», «Сорак трэцi», «Смутак белых начэй», «Асеннiя мелодыi», повести «Хлопцы-равеснiкi», «Таполi юнацтва», «Тая самая зямля», «Веранiка» и другие.

Фото из архива семьи Науменко

Еще материалы проекта:

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Минское трио Тикоцких

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Клан Шараповых

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Под управлением любви

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Устроить праздники из будней — к этому всегда стремились в доме Бембелей

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Евгений Чемодуров: «Как художника меня спас театр»