СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Устроить праздники из будней — к этому всегда стремились в доме Бембелей

В семье минчан Бембелей были коммунисты и диссиденты, убежденные атеисты и глубоко верующие, обласканные властью и пострадавшие от репрессий. Объединяли их талант, харизма, независимость суждений.

Все это и позволяет нескольким поколениям семьи активно проявлять себя в искусстве. Фамилия Бембель не исчезает с культурного горизонта Минска.

Генералиссимус в скульптуре

Многие из тех, кто лично знал народного художника БССР, профессора, одного из создателей мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» и знаменитого памятника «Курган Славы Советской Армии — освободительницы Белоруссии» Андрея Бембеля, говорят о нем как о человеке-празднике, который навсегда остается в сердце.

Андрей Бембель родился в Велиже Витебской губернии (ныне Смоленская область) в семье, где было 13 детей. Его отец Онуфрий Емельянович служил в уездном казначействе бухгалтером. Мама Стефанида Дмитриевна занималась воспитанием сыновей и дочерей и домом.

— Однажды, бегая по Велижу, юный Андрей Бембель заглянул в окно полуподвального помещения и увидел там гипсовые слепки частей головы микеланджеловского Давида, — рассказывает внучка Андрея Онуфриевича искусствовед Татьяна Бембель. — Из любопытства он зашел и оказался в учебном классе художественной школы. Недолго думая, взял глину и слепил с натуры ухо и нос Давида, заменил ими учебные образцы, которые прихватил с собой. Проказника нашли, но вместо того чтобы ругать, пригласили учиться. В то время там преподавал профессор Михаил Керзин, встреча с которым станет судьбоносной для Андрея Бембеля. Позже он последует за учителем в Витебский художественный техникум. Именно Михаил Аркадьевич убедит Андрея поступать в Ленинградскую академию художеств (сегодня Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина).

1920–1930-е годы в Ленинграде были непростым, но очень интересным периодом жизни Андрея Онуфриевича. Одаренность Андрея Бембеля ни у кого не вызывала сомнений, но диплом об окончании академии ему так и не выдали. Пострадал он из-за своего прямолинейного и бескомпромиссного характера. В те годы сторонники пролеткульта объявили все классическое искусство устаревшим. Студентов подстрекали уничтожить музей гипсовых слепков, где хранились копии скульптур великих предшественников. Андрей Бембель, убежденный приверженец реалистического искусства, пытался противостоять вандализму, за что и поплатился.

Впрочем, отсутствие диплома о высшем образовании не помешало впоследствии Андрею Бембелю получить звание народного художника, стать лауреатом Государственной премии. Профессиональное везение не покидало его на протяжении всего творческого пути.

— Деда нельзя назвать конъюнктурщиком, — уверена Татьяна Бембель. — Он был искренним в своих убеждениях. Революционный энтузиазм ощущался в нем даже в 1970-е годы. Помню, он пригласил меня порисовать в мастерскую. У него было много античных слепков… Но он выбрал бюст Ленина и сказал: «Тебе нужно рисовать его, это центральная фигура мировой истории». Дед искренне считал Ленина великим. Конечно, жаль, что как экспрессивный портретист он мало раскрылся. У него есть замечательные скульптурные портреты Леонида Щемелёва и портреты-барельефы знакомых. Но из-за монументальных работ не хватило времени и сил, чтобы уделить больше внимания обычному человеку и его эмоциям.

В искусстве для Андрея Бембеля существовали ясные и четкие критерии. Он сразу же замечал огрехи и несуразность в работе, на худсоветах мог высмеять их, сказать что-то язвительное и резкое. Известна его фраза, сказанная кому-то из военных в ответ на попытку командовать при обсуждении скульптурного проекта: «Вы, несомненно, генерал, но я в своей профессии генералиссимус».

Случалось, на него обижались, но никто не может припомнить, чтобы Андрей Бембель писал доносы, мстил, пользуясь своим положением. Наоборот, он считал, что талант редко вписывается в общепринятые рамки, особенно по части дисциплины, и не единожды защищал одаренных студентов.

— В доме-мастерской на Беломорской, 42, предоставленном Бембелю еще в 1930-е годы, всегда царила атмосфера гостеприимства, — делится Татьяна Олеговна. — Неизменной традицией семьи было накормить и повеселить входящего. Дед обожал, как он выражался, «сотрясать диафрагму». Застолье без шуток и смеха его категорически не устраивало.

Андрей Онуфриевич был щедр. Главное назначение денег видел в том, чтобы вкладывать их в веселье, а также помогать тем, кому тяжело. Получив гонорар, не откладывал на черный день, а закатывал пир на весь мир. Многие из бывших учеников вспоминают характерный жест Андрея Бембеля: рука ныряет в карман измазанных глиной штанов, чтобы достать купюры…

В тени знаменитого мужа

С будущей супругой Ольгой Дедок Андрей Бембель познакомился в Ленинградской академии художеств. Ольга была родом из Гомеля, из семьи железнодорожника. Сам Андрей Онуфриевич говорил, что его зацепила не столько внешняя красота, сколько ее непохожесть на остальных барышень. Он не раз признавался, что Ольга не уступает ему по степени одаренности. Те считанные ее работы, которые сохранились, специалисты оценивают высоко. Но стать известным скульптором у нее не получилось: роль жены художника отняла время, силы, здоровье.

— На 5-м курсе у молодой четы родилась дочь Клара, — говорит Татьяна Бембель. — Помочь им было некому. Денег постоянно не хватало. В конце 1930-х годов Ольга Анатольевна помогала мужу выполнять заказы. Будучи на 7-м месяце беременности, участвовала в создании большого горельефного фриза для зала заседаний Дома правительства в Минске. А после войны бабушка уже не могла работать: она страдала от тяжелейшего полиартрита.

Испытаний на долю Ольги Анатольевны выпало сверх меры. И самыми тяжелыми из них оказались годы в оккупированном фашистами Минске, которые она пережила с детьми одна, без мужа. В своих «Воспоминаниях» Ольга Дедок рассказала о страшных буднях той поры.

21 июня 1941 года Бембели с 11-летней Кларой и 2-летним Олегом за компанию с Петром Глебкой и его женой Ниной выехали в деревню под Минском. Там на следующий день и услышали о нападении Германии на СССР.

Андрей Бембель и Петр Глебка решили прорываться на восток. А Ольга с детьми и Нина пешком вернулись в Минск. До июля 1944-го Ольга Анатольевна ничего не знала о муже. Всю войну она провела в доме на Беломорской, 42. Старалась изо всех сил уберечь детей. Вязала и шила одежду, обменивала вещи на картошку и муку. Поддержку Ольга Анатольевна находила в семье художника Николая Гусева.

Сколько раз Ольга Анатольевна с детьми оказывалась на волосок от гибели! Трагедией могло обернуться ее решение спрятать у себя в доме еврейку Нину Житницкую с ее 5-летней дочерью Ларисой. Нину покрасили в блондинку и оформили в качестве домработницы: поскольку Ольга Анатольевна в немецких учетных списках числилась художницей, ей разрешалось держать помощницу по хозяйству. Но о Нине прознали соседи, которые зарились на дом. Они и донесли немцам. И вот Ольга Анатольевна идет в гестапо, мысленно прощаясь с жизнью. Но во время разговора с немецким офицером ее внезапно озарила мысль. Вот что читаем в мемуарах:

«Имейте в виду, мать моего мужа немка. Ее девичья фамилия Грин. В моих детях течет немецкая кровь.

— Чем вы это докажете? Где родители мужа?

— В Пушкине (к тому времени родители Андрея Бембеля переехали туда из Велижа. — Прим. авт.). Когда возьмете Ленинград, сможете это проверить.

Вот уж перехватила! Но немец не принял это за издевку. Он и в самом деле считал возможным взять Ленинград и проверить факты».

Тот офицер решил сохранить ей и ее детям жизнь. Ольгу Анатольевну отпустили домой. Чудом удалось спасти Ларису: ее удочерила Нина Глебка. А мать Ларисы погибла…

Дом, где разбиваются сердца

Андрей Онуфриевич появился на пороге родного дома вскоре после освобождения Минска в 1944 году. Какой долгожданной была эта встреча! Когда глава семьи достал из мешка продукты, вкус которых давно забыли, Ольга Анатольевна и дети наконец-то поверили: теперь все у них сложится хорошо!

После долгих лет разлуки семья воссоединилась, но ненадолго. Андрей Онуфриевич не любил говорить о войне. Точно известно, например, что на фронте он вступил в ряды Коммунистической партии. А вот о том, где и как познакомился с хирургом-оториноларингологом (в будущем доктором медицинских наук, профессором) Марией Мякинниковой, не распространялся. Именно Мария Викентьевна стала второй женой скульптора.

— Для Ольги Анатольевны это было ударом, — говорит Татьяна Бембель. — Она всегда была опорой и поддержкой Андрею, на себе тянула быт и детей, и вдруг такое! Дом, где разбиваются сердца, — так называла она с тех пор их «гнездо» на Беломорской, 42.

Но и в этой ситуации Ольга Анатольевна держалась с достоинством. Сумела сохранить добрые отношения с бывшим мужем. О Кларе и Олеге отец никогда не забывал, для них он всегда оставался любимым. Андрей Онуфриевич и Ольга Анатольевна не были строгими родителями. Главной заботой было накормить детей. Ольга Бембель-Дедок много читала, к этому пристрастились и сын с дочерью. На их воспитание повлияло и окружение. В гости приходили Елена и Николай Аладовы, скульптор Заир Азгур, художник Иван Ахремчик, композиторы Григорий Пукст и Евгений Тикоцкий…

Клара поступила на восточный факультет Ленинградского (теперь Санкт-Петербургского) государственного университета. Однако после его окончания в качестве переводчика с арабского языка работать ей не довелось. Вернувшись в Минск, Клара Андреевна связала жизнь с телевидением.

Олег Бембель очень отличался от сестры: был личностью мятущейся, не признающей ограничений. Политехнический институт оставил после четвертого курса: понял, что это не его, поступил в консерваторию по специальности «фортепиано». Потом увлекся философией. Писал стихи (известен под псевдонимом Знич). Олега с молодых лет привлекали идеи всеобщей любви и свободы. К вере он шел постепенно. Во многом на его мировоззрение повлияла тетя Анастасия (Стася, как ее называли родные), сестра Ольги Анатольевны, которую в 1930-е годы за религиозные убеждения сослали в Архангельскую область.

Споры между Андреем Онуфриевичем и Олегом велись постоянно. Коммунисту и атеисту Андрею Бембелю трудно было принять веру сына в Бога, а позже его диссидентство. За изданную в Англии книгу «Роднае слова і маральна-эстэтычны прагрэс» Олега Андреевича уволили из Института философии и права Академии наук БССР, распустили сектор социальной психологии и эстетики, где он работал, исключили из партии. Заступиться за строптивого сына народный художник уже не мог: он тяжело болел. В октябре 1986-го Андрея Онуфриевича не стало. На похоронах отца в присутствии видных партийных деятелей Олег Бембель вложит в руки покойного крестик, обернутый листком бумаги с любимым стихотворением Андрея Бембеля.

— Дед и отец были антагонистами по взглядам, — признает Татьяна Бембель. — Но по характеру одинаково упрямые и независимые. Есть некое противостояние мужчин в нашей семье. Как мне рассказывали, набожный прадед Онуфрий Емельянович конфликтовал с сыном Андреем из-за разности мировоззрений, он будто бы предал его анафеме за участие в разрушении церкви в Велиже.

Мятущаяся натура Олега Андреевича искала не только духовный, но и женский идеал. У него было несколько официальных и гражданских браков. «Когда нужно заполнить в анкете графу «семейное положение», всегда хотелось признаться: сложное», — иронизировал над собой Олег Бембель. Вместе с тем, по словам Татьяны Бембель, Олег Андреевич был хорошим воскресным папой. В выходные дни он с Таней и младшей дочерью Ирой выбирался в лес, гулял, беседовал с ними обо всем на свете.

Бунтарь и нонконформист Олег Бембель со временем все больше искал не борьбы, а мира и гармонии в собственной душе. И нашел их в стенах Жировичского монастыря. Здесь он сначала стал иноком Николаем, а с недавнего времени, приняв постриг, — отцом Иоанном. Отец Иоанн по-прежнему пишет стихи, редактирует богословско-литературный листок «Жыровiцкая абiцель», поддерживает контакты с журналистами, литераторами, учеными.

Бембели возвращаются

Сегодня Татьяна Бембель, внучка Андрея Бембеля, — один из наиболее известных и авторитетных белорусских искусствоведов, арт-критик, историк искусства, галерист, преподаватель, автор телепередач, документальных фильмов, член Международного совета музеев и трех творческих союзов страны: художников, дизайнеров и кинематографистов. Татьяна Олеговна обладает особым талантом связывать сферы искусства и творческих людей, объединять их усилия для реализации совместных культурных проектов.

— Считаю, мне повезло с семьей, — подчеркивает Татьяна Бембель. — Причем со стороны не только отца, но и мамы. Предки по материнской линии тоже отличались независимостью и одаренностью. Прадед Федор Быков, хуторянин из Тверской губернии, слыл редким индивидуалистом с сильным характером, твердыми убеждениями. Умел сам шить сапоги, пальто, делать сбрую для лошадей, был отличным кузнецом и пасечником. Сам смастерил скрипку и играл на ней. Мой дед по маме Алексей Яковлевич Иванчиков — военный инженер, обожал музыку и литературу. Вместе с женой Татьяной Федоровной, учительницей русского языка и литературы, очень заботился о культурном воспитании дочерей. Последние деньги в семье тратились на книги и ноты.

Татьяна Олеговна подчеркивает: благодарна семье за возможность увидеть мир широко и объемно, за творческую атмосферу, общение с интереснейшими людьми, за то, что уважали личность ребенка, помогали реализовать потенциал.

— Приведу такой пример, — рассказывает она. — В школьные годы я и сестра Ирина занимались в художественной студии Виталия Чернобрисова. И когда он сказал родителям, что для раскрепощения фантазии детей нужно разрешить им разрисовать стены своих комнат, мама пошла на это. Мы с детства привыкли к мысли: если чего-то очень хочется, нужно это сделать. Из семейного наследия мне особенно дорого убеждение: самое ценное — это жизнь, ее нужно прожить максимально празднично, приятно, насыщенно, на радость себе и людям.

Внуки и правнуки Андрея Бембеля сегодня живут в Минске, Санкт-Петербурге, Москве, Франции. Только дефицит газетного места мешает рассказать подробнее о многих членах этой семьи. Замечу лишь, что между внуками и правнуками народного художника БССР Андрея Бембеля уже нет яростной идейной борьбы на почве идеологических разногласий. История их предков научила: самая большая ценность в любую эпоху — человек.

Фото из семейного архива Татьяны Бембель

Еще материалы проекта:

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Пересечение судеб Якуба Коласа и Янки Мавра

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. О писательском и личном счастье Ивана Мележа

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Минское трио Тикоцких

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Клан Шараповых

СЕМЬЯ С ИСТОРИЕЙ. Под управлением любви