Что изменится в обучении, и какие новые специальности вводятся на факультете журналистики БГУ
- Подписаться на
Реалии современного мира стали особенно требовательны к журналистам. О том, как изменятся подходы к обучению студентов и каких результатов от них ожидают, – в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Участниками стрима на «Радио-Минск» стали заведующая кафедрой телевидения и радиовещания факультета журналистики БГУ доцент Алеся Кузьминова, генеральный директор агентства «Минск-Новости», председатель Белорусского союза журналистов Андрей Кривошеев, главный редактор газеты «Минский курьер» Кирилл Казаков и политический обозреватель Алена Родовская.
По информации Минобразования, с 2023 года журналистов будут учить по новым правилам. Их подготовка на журфаке БГУ станет осуществляться только по двум направлениям — «журналистика» и «информация и коммуникация», а специальность «международная журналистика» будет упразднена. В рамках специальности «журналистика», ранее готовившей классических журналистов-«печатников», теперь будут обучать, в частности, специалистов авторской журналистики и блогеров, а на специальности «информация и коммуникация» откроют четыре профиля: «политическая коммуникация», «маркетинговые коммуникации», «реклама и PR», «интернет-коммуникации». Выбирать конкретное направление для углубленного изучения студенты смогут с третьего курса.
Алеся Кузьминова: — Планы по трансформации учебного процесса в связи с нововведениями еще в разработке. Готового проекта пока нет. Речь, кстати, идет не только о нововведениях, но и о частичном возвращении к старой практике. Например, вернулись к той системе, когда два года мы обучали журналистов вместе и лишь потом шло разделение по специализации. Программы были составлены четко, чтобы у студента имелось полное понимание: от структуры редакции, жанров, методики работы — к более узким профессиональным навыкам. Система подготовки, которая есть, работает, но мы ее модифицируем.
Андрей Кривошеев: — Когда говорим об авторской журналистике, я представляю себе профессионала высокого уровня, обладающего инсайдерской информацией и доступом к людям, принимающим важные решения. А когда человек только выпускается из стен БГУ и заявляет: «Я журналист-автор, прислушайтесь ко мне, внемлите моей авторской позиции»… Ну, разве что у него есть еще и профильное образование в какой-то узкой сфере гуманитарных знаний. Например, он разбирается в разнице между шиитами, алавитами и суннитами настолько точно, глубоко и подробно, что может представить авторскую позицию по конфликту на Ближнем Востоке.
Кирилл Казаков: — А есть ли такие абитуриенты или студенты, которые приходят и заявляют: «Хочу работать в политической журналистике» или «Хочу окончить курс авторской журналистики»?
Алеся Кузьминова: — Был случай, когда парень уже на вступительном экзамене заявлял: «Хочу на БТ и больше никуда». И с первого курса действительно работает на БТ, совмещая труд с учебой. Есть первокурсники, которые называют конкретного журналиста, например Игоря Тура, и говорят: «Хочу работать как он». Сталкиваюсь с этим регулярно, но не могу сказать, что большинство студентов выбирают для себя подобную конкретную цель или ориентир. Подчеркну: независимо от специализации у всех выпускников в дипломе будет квалификация «журналист». Наша задача — немного спустить ребят с небес и прежде всего снабдить багажом профессиональных знаний. Для этого приглашаем практикующих журналистов. Половина нашего штата — именно практики, в том числе руководители каналов. К старшим курсам те, кто действительно хочет быть журналистом, а не официантом или кем-то еще, фактически разобраны.
Андрей Кривошеев: — Тем не менее я убежден, что пока на факультете журналистики и других профессионально близких гуманитарных кафедрах, готовящих наших коллег, не появятся школы-студии конкретного главного редактора, выдающегося журналиста, как это есть в театральных вузах (допустим, школа-студия Любимова — и все знают, кто оттуда выйдет), ничего принципиально не изменится.
Взять Дмитрия Александровича Жука, суперпрофессионала в издании современной газеты. Представим, что в свою авторскую школу он набирает 7–10 ребят и готовит их к практической работе. Или Ирина Акулович — лучший пример белорусской школы подготовки для работы в современном информационном агентстве. Или, допустим, телевизионная школа-студия Ивана Михайловича Эйсмонта…
Алеся Кузьминова: — Пользуясь случаем, как раз хотела бы поблагодарить названных вами людей, потому что они никогда не отказывают нам ни в мастер-классах, ни в совместных проектах.
Андрей Кривошеев: — А я в свою очередь приглашаю ваших талантливых выпускников, студентов и аспирантов в агентство «Минск-Новости». У нас действует совместная с журфаком БГУ лаборатория. Студенты приходят к нам на практику, распределяются после вуза. Мы можем буквально с колес, в рамках коротких курсов, обучить реальной журналистике, показать, как она создается, причем во всех форматах — от радиостудии и стрима, где мы присутствуем прямо сейчас, до газеты.
Алена Родовская: — Недавно Associated Press уволило сотрудника за распространение лживой информации о падении якобы российской ракеты в Польше. А вы разбираете на занятиях реальные истории фейков, чтобы научить ребят технологиям их разоблачения и опровержения?
Алеся Кузьминова: — Постоянно. У нас уже два года существует курс «Верификация информации». Кроме того, приглашаем журналистов для проведения мастер-классов. Недавно опытом по этой теме делилась Мария Петрашко.
Фото Depositphotos
Андрей Кривошеев: — В истории с Associated Press, думаю, присутствовала показательная порка, чтобы оправдаться хотя бы частично перед своей аудиторией. Посмотрите на заголовки газет, вышедших в той же Польше, в Великобритании, странах Балтии, Нидерландах, Швеции: русские убивают поляков, они ударили по территории страны НАТО. Хоть кто-то извинился за эти фейки? Не надо перед нами, перед русскими — перед своей аудиторией извинитесь, как того требует Глобальная хартия журналистской этики. Свеженький, принятый в 2019-м документ. Нет, уже забыли.
Кирилл Казаков: — У нас в 2024 году пройдут выборы. Можно ли быть уверенными, что коллектив журфака не научит будущих журналистов тому, из-за чего повторится август 2020-го?
Алеся Кузьминова: — Деструктивные люди с кафедры ушли. Что касается студентов… Мы сегодня видим, что обучающиеся на первом и втором курсах более идеологически грамотные и зрелые, чем старшекурсники. Обсуждали с коллегами, почему так. Возможно, подействовал тот объем контента, который за эти два года был произведен и распространен на наших телеканалах, в соцсетях, интернете.
Алена Родовская: — Получается, нужно сказать спасибо 2020-му за науку. За то, что встряхнул и журналистику, и всю сферу образования.
Кирилл Казаков: — На самом деле так. На волне событий 2020 года шли разговоры о переломе в традициях белорусского телевидения: мол, молодые не пойдут, никто не сядет в кадр, не захочет освещать мероприятия с участием Президента. Но на СТВ вышли Григорий Азаренок, Юлия Артюх и другие. На всех каналах появились новые авторы. Для оппонентов это стало шоком.
Андрей Кривошеев: — Еще 2020-й научил, что нет мелких тем. Особенность нынешнего медийного века — поднять волну возмущения в человеке, особенно когда это накладывается на какое-то его внутреннее понимание жизни, можно на чем угодно.
