Феноменальная память — признак гениальности или серьезного психического расстройства?
- Подписаться на
Об аутизме и коррекционной помощи детям, страдающим расстройствами аутистического спектра, корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказал педагог-психолог Олег Трофимович.
Олег Трофимович по праву считается одним из лучших в Беларуси специалистов по работе с людьми, страдающими расстройствами аутистического спектра (РАС). Год назад он основал центр поддержки детей с аутизмом. В нем консультационно-диагностическую и коррекционную помощь получили уже более сотни ребят, в том числе из других стран, 30 занимаются там постоянно.
Первое знакомство
— С аутизмом впервые столкнулся, будучи студентом психолого-педагогического факультета Института современных знаний имени А.М. Широкова, — рассказывает Олег Трофимович. — На третьем курсе, а это был 1997 год, мне не хотелось ехать на практику в летний лагерь, поэтому решил попробовать себя в качестве психолога 17-летнего парня с аутизмом. При встрече он буквально засыпал вопросами: как зовут меня и моих родителей, наши номера телефонов, адреса и так далее. На следующий день парнишка выдал всю информацию чуть ли не дословно, хотя нигде ее не фиксировал. Его мама на тот момент записной книжки не имела — ей достаточно было спросить у сына номер телефона какого-либо знакомого, и парень безошибочно выдавал нужную комбинацию цифр.
Студент занимался социализацией подопечного, ведь страдающие расстройствами аутистического спектра имеют проблемы с коммуникацией и взаимодействием с другими людьми.
— В работе использовал методы, описанные в доступной тематической литературе, в основном эмоционально-уровневую терапию, обращался за консультациями к белорусским специалистам в этой сфере, — продолжает собеседник. — Проблема социализации и коррекционного обучения таких особенных детей меня настолько захватила, что поехал за опытом к московским практикам. Я даже защищал диплом на тему РАС, после работал в детско-подростковом психоневрологическом диспансере.
Именно тогда Олег Трофимович задался целью улучшить качество диагностики и консультирования. В диспансере оказывать коррекционную помощь было сложно — это не педагогическое учреждение, где можно ежегодно набирать группу ребят и усиленно заниматься с ними. Там большой поток пациентов. В феврале 2012-го совместно с родителями детей с аутизмом он создал благотворительное общественное объединение, а после открыл и свой центр. Сегодня в команде Олега Трофимовича семь специалистов-психологов, которые постоянно совершенствуют знания в этой сфере, ездят на тематические семинары и форумы за границу.
Крайности восприятия
Некоторые журналисты называют аутизм едва ли не чумой XXI века. И цифры это подтверждают: если в 1997 году в Минске на учете у психиатра состояли 18 детей с расстройствами аутистического спектра, то сегодня — около 300. Возможно, причина такого роста в том, что за последнее время в стране значительно улучшилась диагностика РАС. Однако за рубежом она всегда была на высоком уровне, но и там численность людей с особенностями возросла.
В Беларуси диагноз «аутизм» ребенку до 3 лет, как правило, не ставят. Но ждать у моря погоды или надеяться, авось пронесет, по мнению Олега Трофимовича, нельзя ни в коем случае. Уже в раннем возрасте можно определить степень риска развития расстройств и начать коррекционные занятия, которые в последующем ослабят влияние аутизма на развитие ребенка.
Прежде всего взрослых должно насторожить, что их чадо ни с кем не общается, не обращается к родителям со словами «мама» и «папа», не говорит: «Дай!», не показывает пальчиком на то, что хочет. Его внимание невозможно привлечь фразами наподобие: «Посмотри, котик побежал!» При этом малыш с РАС часто погружается в какие-либо действия, выполняет их стереотипно — взад-вперед катает машинку, снова и снова выкладывает рядами игрушки, не делится эмоциями со взрослыми, не повторяет элементарные вещи: «ладушки», «сороку-ворону». Важно обратить внимание и на чувствительность: особенным деткам присущи крайности восприятия. Также им сложно следовать советам, они негативно воспринимают изменения в привычных играх (например, в машине не только крутятся колеса, ее можно поставить в гараж, посадить в кабину человечка). Не исключено, что такой ребенок возьмет за руку вмешивающегося взрослого, выведет из комнаты и продолжит играть так, как хочется ему. Поэтому таких детей сложно чему-то научить.
По словам психолога, важно понимать, что аутизм — расстройство первазивное, то есть всепроникающее, затрагивающее многие сферы жизнедеятельности. А это означает, что помощь должна быть такой же всеобъемлющей. Причем подход к каждому — индивидуальный. Во время терапии специалисты отрабатывают разные социальные, коммуникативные, бытовые и познавательные навыки как в учебных, так и в естественных ситуациях, опираясь на посредничество взрослых.
— При диагностике обращаем внимание прежде всего на поведенческие знаки, так как биологических маркеров расстройства по сей день не выявлено, — говорит собеседник. — Диагностировать аутизм у ребенка, находящегося в утробе матери, как ту же болезнь Дауна, невозможно. Но реально определить риск развития заболевания едва ли не в первые месяцы жизни.
Специалисты американского центра «Маркус» провели исследование: они наблюдали за реакциями 190 новорожденных на родственников. У некоторых в последующем диагностировали РАС. Выполнив анализ, ученые пришли к выводу, что у особенных деток наблюдалось много отличий в поведении: они не фиксировали взгляд на предмете или человеке, не заражались эмоциями от взрослых, не повторяли за ними элементарные движения или звуки, концентрировали внимание на предметах, а не на людях.
Одна к четырем
Несмотря на то что признаки аутизма стандартны, обладатели РАС могут сильно отличаться друг от друга. Существует несколько степеней этого расстройства: ребенок может реагировать лишь на какие-то пространственные изменения, либо у него ярко выражена стереотипность поведения, либо он постоянно переживает страхи, либо гиперчувствителен. Нередко аутизм осложнен интеллектуальными трудностями.
— Занимаясь с нашими воспитанниками, никогда не делаем долгосрочных прогнозов. Случалось, на начальных этапах мы с коллегами видели у ребенка тяжелую форму аутизма, осложненную интеллектуальными и речевыми проблемами, но со временем он учился обслуживать себя в быту, играть. Врачи удивлялись: они даже не предполагали, что малыш самостоятельно начнет ходить в туалет. Пускай на это потрачено 2 года, но результат достигнут. И наоборот: казалось, с ребенком нужно совсем чуть-чуть позаниматься — и все будет хорошо, но на деле сталкивались с утратами навыков, регрессом…
Бытует мнение, что аутизмом чаще всего страдают мальчики-первенцы.
— Это не так, — заявляет Олег Трофимович. — Да, РАС более характерны для лиц мужского пола: на четверых мальчиков с подобными расстройствами приходится лишь одна девочка. Некоторые семьи с особенными первенцами, столкнувшись с трудностями, не решались на второго ребенка. При этом в странах, где аборты категорически не приветствуются, проводились исследования, результаты которых показали, что детки с подобными расстройствами рождаются и вторыми, и третьими, и пятыми…
Дело привычки
Диалог с Олегом Трофимовичем заставил задуматься: а не принадлежу ли я к числу людей с РАС? Ведь не уйду на работу, не приняв душ, не застелив кровать и не выпив чашку кофе. Никогда не начну пользоваться новым шампунем, пока не закончится старый. Не пойду спать, пока в раковине стоит грязная посуда. Выходит, в действиях присутствуют стереотипы.
— Не волнуйтесь, — успокаивает психолог, — это банальная привычка. Нужно понимать, какую функцию несет стереотипия. Вы же не очень расстроитесь, если не помоете чашку перед сном из-за отсутствия горячей воды? А вот если аутиста лишить стереотипа, он может впасть в панику. В наш центр не раз обращались взрослые, подозревающие у себя РАС. Один парень решил, что он — аутист, потому что ему сложно общаться. Оказалось, молодой человек весьма начитанный и эрудированный, просто очень скромный и застенчивый от природы.
