ИМЕНА-ЛЕГЕНДЫ. Говорим о золотых голосах музыки, которые прославили Беларусь
- Подписаться на
Ширма, Цитович, Ровдо, Дриневский. Выдающиеся белорусские музыканты не делали из песни шоу для публики, для них она была душой народа. Подробнее о работе творческих белорусов — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Григорий Романович
Григорий Ширма (слева) с поэтом Нилом Гилевичем. Фото Евгения Коктыша
Начинающего журналиста редакция направила к Григорию Ширме — забрать подготовленную для печати статью. Буквально на ватных ногах я вошел в квартиру знаменитого хорового дирижера. До этого видел его на концерте Государственной академической хоровой капеллы Белорусской ССР. Дирижерский жест Ширмы был почти неуловимым, и при этом пение капеллы оставляло впечатление исключительной нежности, звуковой таинственности. Запомнилось ощущение чуда.
Григорий Романович встретил по-домашнему, в большом мягком халате, но под халатом — белая сорочка и темный галстук. Безупречная прическа и бородка клинышком делали его похожим на дореволюционного академика.
Когда я вернулся в редакцию, отдел культуры навестил известный музыковед Исидор Нисневич.
— Ну и какие впечатления от встречи с мэтром? — спросил он меня.
— Настоящий интеллигент, — сказал я и наивно добавил: — У меня такое впечатление, что Григорий Романович родом из профессорской семьи.
Исидор Герасимович не смог сдержать улыбку:
— Конечно, Ширма интеллигент, каких еще поискать. Но вот насчет профессорской семьи… Малая родина Григория Романовича — деревенька возле Пружан. С шести лет он работал пастушком. А подростком с 15 копейками в кармане тайно от отца отправился в Пружаны и поступил в городское училище.
Родился Ширма в 1892-м, и годы на его долю выпали сами понимаете какие. После окончания училища в Пружанах учился на двухгодичных педагогических курсах, на литературном факультете пединститута. Преподавал в сельских школах, в годы Первой мировой войны был призван в армию. Потом опять учительствовал, руководил школой, заведовал волостным отделом народного образования, организовывал любительские хоры, создал народный театр, читал лекции. В июне 1922-го началась реэвакуация из РСФСР в родные места выходцев из Западной Белоруссии. По просьбе матери Ширма вернулся на Пружанщину. Учитель-белорус, по вероисповеданию православный, он не мог устроиться на работу на территории тогдашней Польши. Пошел лесорубом на лесоразработки. Затем получил должность регента в соборе в Пружанах, был псаломщиком, преподавал закон Божий, руководил самодеятельным хором. Когда ему выдали польский паспорт, устроился в Вильно педагогом в гимназию. В основу репертуара гимназического хора включил белорусские народные песни.
Пример удивительный и о многом говорящий: во все периоды своей жизни, кем бы он ни работал, псаломщиком или лесорубом, Ширма ездил по деревням, записывал народные мелодии, обрабатывал их, разучивал с хоровыми коллективами, которые создавал. На репетициях знакомил певцов с новинками белорусской литературы, делился своим опытом фольклориста-краеведа. У него действительно была «одна, но пламенная страсть». Как руководитель культурно-просветительской организации «Товарищество белорусской школы», он подвергался судебному преследованию польских властей, даже отсидел какое-то время в тюрьме. В ту пору друзья сравнивали его с Дон Кихотом, который бесстрашно противостоял ветряным мельницам равнодушия и злой воли. А защищал он ни много ни мало душу своего народа. И ведь победил! В 1940 году после воссоединения Западной Белоруссии с Белорусской ССР Ширма организовал Белорусский ансамбль песни и пляски (с 1957-го — Государственная академическая хоровая капелла, с 1978-го — имени Г. Ширмы).
Увы, но и в советский период деятельность музыканта поначалу вызывала подозрения. Откуда такой взялся?! Уж не шпион ли? В 1941-м он был арестован и больше года провел в тюрьме. Тогда дирижера выручило заступничество Якуба Коласа.
В течение десятилетий он руководил творческим коллективом, воспитал сотни прекрасных певцов. Капелла стала гордостью белорусской культуры, в ее исполнительской манере естественным образом соединялись академический стиль и народная традиция. В программах концертов звучали не только народные напевы, но и трактовки сочинений для хора композиторов БССР, а также авторов союзных республик и зарубежных стран.
Он уже был и орденоносцем, и депутатом, и Героем Социалистического Труда, но по-прежнему оставался все тем же Дон Кихотом. Однажды писатель Нил Гилевич поделился с ним радостью: ансамбль «Песняры» очень хорошо выступил в США, белорусские песни там прекрасно приняты. А Григорий Романович неожиданно возмутился: мол, современные исполнители слишком вольно обращаются с народными песнями — грустные превращают в веселые…
Можно не соглашаться с такой точкой зрения, но очевидно и другое: в певческом искусстве, если оно идет от народного истока, кто-то обязательно должен задавать и держать тон, блюсти чистоту интонации.
Важная часть творческого наследия Григория Ширмы — его фундаментальные труды по фольклору, в том числе четырехтомник «Белорусские народные песни, загадки и пословицы», «Антология белорусской народной песни», двухтомник «Белорусские народные песни (для хора)».
А наследство, которое получил от своей семьи, было действительно «профессорским», ведь оно легло в основу всех его трудов. В семье пели дед-бондарь по прозвищу Майстрович, мама, отец… Особенно хорош был голос тетки Захвеи Хворост. В молодости Григорий Ширма записал полторы сотни ее песен. С них все и началось.
Геннадий Иванович
И еще одно мое репортерское воспоминание. Если не ошибаюсь, 1980 год. Концертный зал. На сцене один за другим выступают хоровые коллективы. Это были и большие, и маленькие ансамбли. Какие типажи, какие голоса! Концерт проходил в рамках республиканского этапа Всесоюзного фестиваля самодеятельного творчества и собрал любителей хорового искусства со всей Беларуси. После окончания выступления конкурсантов я наблюдал забавную картину: одного из членов жюри буквально взяли в плен. В фойе вокруг него столпились певцы, а также руководители хоров. Этим членом жюри был народный артист СССР, руководитель Государственного академического народного хора БССР Геннадий Цитович. Многие хористы оказались знакомы с ним лично. Он называл их по именам, легко откликался на шутки. Высокий, чуть неуклюжий, эмоционально всплескивал руками, и каждый, с кем говорил, был для него «дараженькi-родненькi».
А все потому, что к тому времени Цитович уже объездил, прошел пешком практически всю Беларусь. С большой любовью, как самую заветную ценность, он собирал песни. Приходил в восторг, когда находил шедевры народного творчества. Умел подружиться с энтузиастами хорового пения. Репетировал с ними, подолгу беседовал. Некоторых приглашал на работу в свой хор.
Кстати, есть у меня соседка, видевшая Геннадия Ивановича в своем детстве, и она рассказала мне примечательную историю.
— Вместе с родителями я тогда жила в деревне Присынок Узденского района, — говорила Марина. — Напротив нашего дома стояла хата дальнего родственника, Павла Ивановича Шидловского. Из-за полученной когда-то травмы он почти ослеп, но не унывал, был великолепным рассказчиком, любил шутки. А еще руководил колхозным хором. И какой хор был! Песни, которые сочинял для него Павел Иванович, звучали по радио, на концертах в столице. Самодеятельному композитору-песеннику даже присвоили звание заслуженного работника культуры. Еще в первые послевоенные годы Шидловского открыл именно Геннадий Цитович. Когда в 1955-м в Москве проходила очередная декада белорусского искусства и литературы, начиналась она с выступления хора под управлением Цитовича, а первой на том концерте прозвучала песня Павла Шидловского.
И еще Марина рассказала, что в течение многих лет народный артист СССР наведывался в деревню Присынок, чтобы навестить своего друга, отдохнуть душой. Геннадий Иванович, Павел Иванович и дед Марины Антон Павлович, который тоже пел в колхозном хоре, располагались на лавках на крылечке и негромко, чисто и слаженно пели… А деревня слушала и оценивала. Она ведь знала толк в таком искусстве.
— В Присынке женщины утром, выходя в поле на работу, всегда пели, — вспоминала Марина. — Возвращались — тоже пели. И ведь нельзя сказать, что жизнь была легкой…
Сама Марина, школьницей видевшая Цитовича, окончила музыкальную школу в Толочине, музыкальное училище в Витебске, а затем консерваторию в Минске. Уже более 40 лет она преподает детям хоровое искусство.
В жизни все взаимосвязано. Вот и Цитович, я уверен, был бы невозможен без Ширмы. Когда в далеких 30-х годах прошлого века Григорий Романович дирижировал хористами белорусской гимназии в Вильно, среди них был и юный Цитович.
Геннадию Ивановичу, как и его учителю, тоже предстояло создать выдающийся хоровой коллектив. Его нынешнее полное название — Национальный академический народный хор Беларуси имени Г. И. Цитовича. Кроме того, продолжая дело своего наставника, он записал более 3 тысяч образцов народного музыкального творчества, изучил свыше 5 тысяч опубликованных фольклорных записей и свыше 3 тысяч — из коллекций других этнографов. Его «Антология белорусской народной песни», книга «О белорусском песенном фольклоре» и другие труды всегда будут актуальными для продолжателей традиций белорусской музыкальной культуры.
Ну а нам, простым ценителям музыки, нелишне помнить, знать и даже быть абсолютно убежденными в том, что на шлягерах свет клином не сошелся. «Ды што у садзе лялеiцца…» Красиво? А ведь это только одна строчка из тех тысяч песен, которые сохранил для нас Геннадий Иванович.
Его родные привыкли к тому, что в доме имелась дежурная раскладушка для очередного коллеги по песенному творчеству из белорусской глубинки.
Точное слово
К сожалению, сегодня приходится говорить в прошедшем времени и о некоторых известных продолжателях дела Ширмы и Цитовича.
В 1956 году Григорий Романович принял на работу в свою хоровую капеллу выпускника аспирантуры Московской консерватории Виктора Ровдо. Молодой дирижер, только что защитивший диссертацию, посвященную проблемам исполнения народной песни академическим хором, сразу же проявил себя как увлеченный и талантливый музыкант. Ширма при всех своих огромных познаниях был самоучкой, и Ровдо с его академической музыкальной образованностью оказался совсем не лишним в уже сложившемся творческом коллективе.
Начиная с 1965 года Виктор Владимирович руководил Академическим хором Белорусского телевидения и радио, преподавал в консерватории. Он подготовил более 800 хормейстеров, составлял хоровые сборники, снял и записал в фонды радио и телевидения более 2 тысяч произведений хоровой классики, народных песен, сочинений белорусских авторов. Проводил детские песенные праздники.
Когда Ровдо выступал вместе с концертным хором Академии музыки на международном конкурсе в Германии, зрители, вопреки правилам конкурса, аплодировали так долго, что жюри разрешило хору спеть на бис. На том конкурсе Виктору Владимировичу был вручен хоровой «Золотой Оскар». Выдающийся музыкант ушел от нас в 2007-м.
И еще одно имя, без которого здесь никак нельзя… В свое время Геннадий Цитович сам выбрал себе преемника. Вот как он рассказывал об этом: «Гэта было вельмі нялёгкай справай, бо калектыў стаў мне раднейшым за родных дачок. Але ж для кожнага бацькі надыходзіць момант, калі любімае дзіця трэба аддаваць замуж. Ну, а «зяця» для хору я сам і падрыхтаваў. Міхася Дрынеўскага лічу сваім вучнем».
Михаил Дриневский
Михаил Дриневский руководил хором, который создал Цитович, в течение 45 лет и сумел не только удержать его на высоком уровне, но и приумножил достигнутое. Хор стал настоящей творческой лабораторией, визитной карточкой белорусской культуры на международном уровне.
В ноябре прошлого года Михаил Павлович умер в результате осложнений, вызванных COVID-19.
