ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. «Немцы бросили пленным буханку хлеба, а когда те побежали к ней – стали стрелять»
- Подписаться на
Журналисты агентства «Минск-Новости» совместно с прокуратурой г. Минска в проекте «Из первых уст» рассказывают о воспоминаниях свидетелей геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период.
Уголовное дело по факту геноцида населения Беларуси возбудила Генеральная прокуратура. В материале приведены цитаты из протоколов допроса людей, которые стали очевидцами тех страшных событий.
Нина Г. (1935 г. р.):
— Когда началась война, мы жили в д. Болоча Пуховичского района. Деревню сожгли немцы, местные прятались в партизанских землянках. Однажды гитлеровцы схватили нас в лесу и погнали пешком в сторону Марьиной Горки. В пути не кормили, не давали даже пить. Среди пленных в основном были старики, женщины и дети.
Так мы оказались в лагере. Жили в бараках, спать было негде. Бабушка все время держала на руках моего маленького брата.
Молодых женщин тогда вывозили в Германию. Мы боялись за нашу маму, поэтому всегда со страхом ждали ее возвращения с работ.
Отец погиб во время войны – ушел в партизанский отряд, который занимался подрывом железных дорог. Когда в очередной раз они с товарищами заложили под рельсы мины и уже стали отходить, кто-то засомневался, все ли сделали правильно. Мужчины вернулись, а в это время проходил поезд. Никому спастись не удалось.
Галина А. (1925 г. р.):
— Я училась в техникуме под Ленинградом. Мама приехала за мной и сказала, что нужно возвращаться домой. Сначала мы ехали на поезде, а потом пришлось идти пешком, поскольку железную дорогу перекрыли немцы.
Мы остановились в одном городе в Ленинградской области. Когда туда пришли гитлеровцы, нас с другими людьми взяли в плен и погнали в неизвестном направлении. Шли мы под охраной вооруженных солдат примерно 10-12 дней. Все думали, что нас расстреляют, плакали и кричали. Затем пленных посадили в товарные вагоны и повезли в Германию. В дороге не давали даже воды.
В Оффенбурге нас стали продавать за марки. Так я попала работать к одной немке, а мама в другую семью. Делала работу по хозяйству, иногда приходилось даже носить мешки весом в 50 кг. Кормили мало, давали суп из травы и хлеб, иногда картошку.
Роза Н. (1934 г. р.):
— Со своей семьей я жила в д. Семеновичи Гомельской области. Отца в первые же дни войны призвали в Советскую Армию. Его ранили под Москвой, он умер в госпитале.
Когда в нашу деревню пришли немецы, местные прятались в лесу. Мы с мамой что-то забыли и вернулись обратно, нас взяли в плен. Брат тогда остался с партизанами, за время войны мы его ни разу не видели.
Гитлеровцы ходили по домам, забирали продукты и все, что представляло хоть какую-то ценность. Всех, кого уличили в помощи партизанам, согнали в дом на краю деревни и подожгли. В живых тогда осталась только одна девочка 11 лет, выпрыгнувшая из окна полыхающей хаты и убежавшая в лес.
Потом пленных погнали в лагерь «Озаричи». Там по периметру находились вышки с солдатами, территория была обнесена колючей проволокой. Было много трупов женщин, стариков и детей. Однажды немцы бросили людям буханку хлеба, а когда те побежали к ней – стали стрелять.
Лидия Т. (1935 г. р.):
— Гитлеровцы появились в нашей деревне Пеняжки Пружанского района в первый день войны после обеда – со стороны Беловежской пущи приехал легковой автомобиль с немецкий офицером в очках, а за ним пришли солдаты. Когда стали стрелять, отец спрятал нас в погребе.
Помню, в деревню как-то привели около 15 мужчин, предположительно Советских пограничников. Они были сильно измучены, многие ранены. Их охраняли вооруженные солдаты. Потом пленных расстреляли.
По деревне ходили немцы с полицаями, которые показывали дома евреев и тех, кто был коммунистами либо оказывал помощь Советской власти. Мой
отец был коммунистом, его сослали в Польшу, где потом повесили.
В конце лета 1941-го гитлеровцы стали вывешивать списки людей, подлежавших вывозу в Германию. Для чего – нам не говорили. Среди них оказалась и моя семья.
На поезде нас привезли в один из районных пунктов, мы жили в кирпичном зернохранилище с бетонным полом. Взрослые рано утром уходили на работы в поле, а я оставалась одна. Там мы пробыли до конца войны.
Болеслава Г. (1926 г. р.):
— Мы жили в Минске. О начале войны я узнала, находясь в цирке. Через какое-то время над городом появились немецкие самолеты. Бомбежке тогда подверглась центральная часть столицы, а спустя несколько часов по улицам уже ходили гитлеровцы.
Минск был в огне и дыме, повсюду лежали трупы. Бомбежка продолжалась примерно пять дней, город превратился в руины. На моих глазах немцы изнасиловали двух женщин из нашего дома, а затем расстреляли парней, перерезавших какой-то провод.
Помню, людей согнали на ул. Советскую, где по обе стороны дороги повесили около 200 мужчин и женщин, которые так висели три дня.
Однажды к нам пришла женщина, сбежавшая из лагеря Тростенец. Она рассказывала, что немцы заставляли пленных рыть ямы, а потом их расстреливали. Ей удалось спастись, а ее мужа и двоих сыновей убили. Женщина была еврейкой, поэтому ночью папа отвел ее к партизанам. Если бы она осталась в нашей семье, нас могли расстрелять.
В марте 1944-го была облава, людей стали вывозить из города в товарных вагонах. Так мы оказались в лагере в г. Познань. Его территория была огорожена колючей проволокой, по периметру ходили вооруженные солдаты. Пленные жили в деревянных казармах, еды катастрофически не хватало.
Как-то к нам зашел немец и выбрал себе пятерых женщин, в их числе оказалась и я. С тех пор мы работали на его ферме. Всего там трудились около 50 пленных.
В сентябре 1944-го нас освободили.
Смотрите также:
