ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. «В вагонах люди задыхались, их трупы выбрасывали на немногочисленных остановках»

Журналисты агентства «Минск-Новости» совместно с прокуратурой г. Минска в проекте «Из первых уст» рассказывают о воспоминаниях свидетелей геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период.

Уголовное дело по факту геноцида населения Беларуси возбудила Генеральная прокуратура. В материале приведены цитаты из протоколов допроса людей, которые стали очевидцами тех страшных событий.

Зинаида А. (1940 г. р.):

— Когда начали бомбить Минск, люди спасались, как могли. Я с родными укрывалась в погребе у соседки, которая жила напротив. Помимо нас, там прятались и другие.

Во время оккупации было расстреляно много людей на Немиге. А летом 1944 г. возле вокзала немцы с собаками выстроились в два ряда. Горожан выгоняли из домов, после чего вели через этот коридор к товарным вагонам. В них было очень тесно, не хватало воздуха.

Куда мы ехали, никто не знал. По пути люди задыхались, их трупы выбрасывали на немногочисленных остановках. Тогда же подсаживали новых пленных. Никакой еды не давали.

Нас привезли в лагерь, расположенный вблизи Бранденбурга. Там были бараки с двухъярусными нарами, где также не хватало места. Одна женщина, врач по профессии, говорила немцам, что люди болеют тифом, спасая таким образом многих от отправки в другой лагерь. Медицинскую помощь никому не оказывали. Заключенные мучились от вшей.

На территории лагеря была смотровая вышка, на которой стояли дозорные. Один из них часто бросал на землю печенье, к которому сбегались дети. Фашист, издеваясь над ребятами, имитировал звуки выстрелов.

Колючая проволока вокруг лагеря была под напряжением. Одна девочка полезла под нее и погибла. Ее мать, не выдержав горя, сама бросилась на проволоку, отчего также умерла.

Кормили, в основном, похлебкой, которую наливали в банки из-под консервов. Иногда немцы ради забавы выбивали у заключенных их из рук, отчего еда выливалась. Под их смех люди пытались собрать остатки пищи с земли. Взрослые часто отдавали свою похлебку детям.

В лагере умирало много людей, однако постоянно завозили новых пленных.

Из заключения нас освободили танкисты Красной армии. Люди были настолько запуганы и голодны, что сразу подошли к куче овощных очистков и стали их есть. Позже солдаты в полевой кухне сварили нам кашу и раздали ее в котелках.

София Ж. (1927 г. р.):

— Когда началась война, мне было 13 лет. Я гостила у бабушки в д. Мякоты. В 1941 туда пришли немцы. Моей матери после долгих уговоров удалось забрать меня в Минск. Возвращались домой мы пешком.

Но, как оказалось, возвращаться уже было некуда – сгорел наш дом, сарай.

В тот период из Минска в переполненных вагонах вывозили пленных в Германию. Однажды к нам пришли два полицая, которые хотели расстрелять маму с младшей сестрой на руках якобы за связь с партизанами. Но один солдат, который поговорил с ней о чем-то на польском, приказал не убивать нас.

В лагерь меня привезли в 1944 в польский город Лодзь, где я пробыла год.

Пленные делали на продажу золотые кольца. Один немецкий офицер купил такое украшение, но через некоторое время оно почернело. После этого двух заключенных у всех на глазах расстреляли.

Нина К. (1936 г. р.):

— Я родилась в Витебске. Вместе с мамой, братом, бабушкой и тетей жили в квартире, но летом 1941 в наш дом угодил снаряд. Здание полностью сгорело.

После этого около двух лет мы ютились в землянках под Витебском. Весной 1943 лес окружили немцы в гражданской одежде с белыми повязками на рукавах. Они стали расстреливать тех, кто пытался убежать, остальных брали в плен.

Я тоже убегала, слышала, как вслед что-то кричат на немецком, как раздаются выстрелы. Было очень страшно. Кто-то из немцев ударил меня по голове палкой, отчего я упала и сломала руку. Я стала кричать от боли. Мама, услышав это, вернулась ко мне.

После нашу семью посадили в поезд и привезли в какой-то лагерь. Говорили, что нужно помыться, но на самом деле людей загоняли в газовую камеру. Мне в тот день стало плохо, поэтому никто из наших родственников не попал в нее. В основном, туда загоняли детей, женщин и стариков.

В 1943 мы оказалась в фильтрационном лагере, куда приезжали немцы и набирали себе рабочую силу. Наша семья попала к мужчине, у которого было хозяйство вблизи Кенигсберга. У него работало много советских людей, которые жили в бараках за колючей проволокой. Дети находились отдельно от взрослых.

Ольги Ч. (1937 г. р.):

— В 1941 году в деревню, где мы жили, пришли немцы. Взрослых евреев убили сразу, а детей вывезли в неизвестном направлении. Немцы грабили дома, забирали продукты. Люди питались тем, что успели спрятать. Фашисты установили свои правила, за нарушение которых расстреливали.

Позже меня отправили в концлагерь Озаричи. Он был обнесен по периметру колючей проволокой, охранялся вооруженными немцами и собаками. Спали мы на земле. Люди выживали, как могли, детей укрывали соломой. В лагере нас не кормили. Однажды в толпу бросили булку хлеба, которую все разделили на мелкие кусочки.

Мне запомнился случай, когда при очередном обходе немцы остановились возле дедушки, состояние которого было очень тяжелым. Они смеялись над ним, а после сфотографировали и застрелили. Всех мертвых сбрасывали в ямы.

Когда нас освободили советские солдаты, многих пленных пришлось выносить из лагеря на руках — настолько они были слабы и измождены. Вернувшись в родную деревню, я обнаружила, что от нее остались только печи да трубы — все дома сожгли.

Еще материалы рубрики:

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. «Фашисты бросали на минные поля хлеб и смеялись над детьми, которые за ним бежали»

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. «Иду на Берлин отомстить врагу за дочь Полину»

Смотрите также: