Как минчанин Лазарь Лагин сочинил сказку о старике Хоттабыче
- Подписаться на
Автор знаменитой повести-сказки о джинне и советских пионерах был одним из основателей и руководителей белорусского комсомола. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Игра воображения
13 декабря 1938 года в редакции газеты «Правда» без ордера был арестован Михаил Кольцов, журналист, в разные годы организатор и руководитель множества советских изданий. Под пытками его вынудили подписать показания против более чем 70 человек, среди них заместитель Кольцова в журнале «Крокодил» (выпускался издательством «Правда») Лазарь Лагин. Его дочь вспоминала: «Мама рассказывала, к нам приходили каждый день с ордером на арест. Ордер был действителен только в течение суток, а папу нигде не могли найти…» Его спас один из руководителей Союза писателей СССР Александр Фадеев, отправив на архипелаг Шпицберген освещать работу шахтеров. Тем временем страна уже зачитывалась его повестью «Старик Хоттабыч», вышедшей в том же 1938-м в газете «Пионерская правда» и журнале «Пионер». Коллеги за глаза стали называть его по имени главного героя.
Лазарь Гинзбург (псевдоним Лагин от первых букв имени и фамилии) родился в 1903-м в Витебске. Когда ему исполнился год, семья переехала в Минск. Поселилась в Раковском предместье. С родителями мальчик начал ходить в синагогу с трех лет. Детский ум впитывал минские мифы и легенды, таинственные сказания о городе за чертой оседлости, который даже после революции останется наполовину еврейским.
13 лет по иудейским традициям — это возраст, когда человек начинает полноценную духовную жизнь. На день рождения Лазарю подарили книгу английского писателя Ф. Энсти «Медный кувшин» в русском переводе. В ней молодой архитектор из Лондона Гораций Вентимор находит сoсуд и выпускает на волю джинна Факраша-эль-Аамаша, готового исполнять любые его желания. Вот тогда в воображении будущего писателя сюжет Энсти начал обрастать юношескими впечатлениями от города, в котором он жил, выражениями на идише, на котором он разговаривал. Ведь в первом издании Хоттабыч произносит свои заклинания именно на древнееврейском! Например, в цирке, чтобы все присутствующие исчезли, он говoрит «лехододиликраскало». Редактор в «Пионерской правде» наверняка был уверен, что это пустая тарабарщина. А на деле «Лехо доди ликрас кало» не что иное, как «Иди, мой друг, встречай невесту». Литургический гимн, которым иудеи встречают субботу.
Когда в самолете после неуместных чудес герой повести Волька называет джинна балдой, тот спрашивает: «Да позволено будет мне узнать, что ты, o бриллиант моей души, подразумеваешь под этим неизвестным мне словом?» Волька, смутившись, лукавит и отвечает, что этo «мудрец». Хоттабыч позже использует слово, называя Костылькова царственным пионером, непревзойденным пловцом и умнейшим балдой. Смешно, но на древнееврейском в транскрипции «баал дат» и есть «мудрец».
Самым важным в книге 1938-го стало то, что пионеры смогли превратить дедушку в возрасте 3 732 года и 5 месяцев в советского человека и даже заставили вступить в профсоюз. А еще Хоттабыч — единственная сверхъестественная сила, о которой в 1930-е разрешили в СССР опубликовать произведение.
Волька не вымысел
До написания книги кроме впечатлений о дореволюционном Минске в душу писателя, как в сосуд, опускались и иные ассоциации. В 16 лет он оказался добровольцем на фронтах Гражданской войны, потом стоял у истоков белорусской комсомольской организации. Заведовал ее еврейским сектором в здании на ул. К. Маркса, 12, где сейчас Национальный исторический музей. Парню было 18, а он стал инструктором агитпропа Центрального бюро компартии Белоруссии, секретарем управления при СНК БССР. Именно время середины 1920-х и последующие годы наложили на подход писателя к материалу свой отпечаток. Он работал заведующим партийным отделом в мoскoвскoй газете «За индустриализацию», окончил Институт красной профессуры. Поднаторел в идеологии. Конечно, в первом издании имеет место ирония. Когда по велению джинна в центре Москвы появляются дворцы, писатель именует действо «Хоттабстроем», на манер советских названий. Волька же хочет немедленно передать величественные соoружения районному отделу народного образования. Сознательный пионер. А ведь у него был прототип — Всеволод Алексеевич Замков, сын скульптора Веры Мухиной и знаменитого врача Алексея Замкова. К слову, его черты взял за основу Булгаков для профессора Преображенского в повести «Собачье сердце». Всеволод, он же Волька, после травмы болел туберкулезом костей. Как утверждал в своем расследовании российский сценарист-документалист Всеволод Константинов, ни одна клиника не взялась лечить мальчика, и отец сделал ему операцию у себя на квартире. Потом с помощью изобретенного им гормонального препарата поднял парня на ноги, помог отказаться от костылей. Поэтому Волька ибн Алёша носит фамилию Костыльков. Лагин бывал в знаменитом доме, писал статьи о научных разработках профессора. Его лекарствами лечились кремлевские бонзы. Не случайно в произведении Булгакова к Преображенскому приезжает некто высокопоставленный на черной машине.
Лазарь не только рассказывал об открытиях Замкова, но и дружил с ним. Читал Вольке ибн Алёше сказки из серии «Тысяча и одна ночь». Они тоже имеют свой отголосок в «Хоттабыче». В этoм прoизведении всё смешалось: арабские сказки, жемчужины минского детства, индустриализация, пропаганда, социалистическая сознательность пионеров, моральный кодекс строителей коммунизма.
Обделили вниманием
После Великой Отечественной войны Лагин с головой ушел в фантастику, видимо, опостылела советская реальность. Если бы не существовало более ранней европейской и русской литературы, можно было бы подумать, что его сюжеты до сих пор вдохновляют голливудских продюсеров. Например, в романе «Патент АВ» 1948 года молодой ученый открывает новый препарат, форсирующий рост живых организмов. Он надеется, что коров и другую живность станут выращивать почти мгновенно, и это сделает продукты более доступными. Однако появляется капиталист, который фальсифицирует против ученого уголовное дело, его бросают в тюрьму, а препарат используют для быстрого выращивания из младенцев-сирот военных и полицейских, которым чужды рефлексия, угрызения совести и сомнения. Естественно, это всё у них, на загнивающем Западе, поэтому на этом фоне бастуют пролетарии. В романе «Голубой человек» (1964) Георгий Антошин, советский молодой человек, рабочий и студент-заочник, комсомолец из хрущевской эпохи, на несколько месяцев перемещается в Москву 1894-го. Там встречается с молодым Лениным и принимает участие в подпольном коммунистическом движении.
Продолжала жить и изменяться повесть «Старик Хоттабыч». В 1953-м и 1955-м произведение подвергали редакции. Например, когда в издании 1938 года Волька рассказывает джинну об Италии, там правил Муссолини, о нем и шла речь в диалоге. Муссолини давно не было в живых, и этот эпизод исправили. Но итальянским диктатором дело не завершилось. Шло обострение холодной войны, и в уста Вольки, разъясняющего Хоттабычу международное положение, вложили разоблачение космополитов и ястребов американского империализма. Обличал Волька и заговор сионистов. К тому времени уже разглядели, что заклинания джинн произносит на идише, и это редакторы подчистили, заменив на странное и двусмысленное «трах-тибидох-тут-тух». Правда, «балду» проморгали, слово осталось. В первой редакции кольцом Сулеймана ибн Дауда, за которым гонялся Хоттабыч, завладевает советский бюрократ и вредитель Хапугин, в последующих переизданиях — самодовольный иностранец-шпион… В книге 1955 года была удалена некоторая антиамериканская вакханалия, но добавлено семь новых глав, в которых рабочие в Европе выступают против размещения военных баз на своей территории. Словом, через детский бестселлер подростков политпросвещали!
Лагин часто гостил в Минске у родственникoв. Oни жили на улице Захарова, 19.
В 1956-м вышел цветной фильм Геннадия Казанского, где Хоттабыча сыграл Николай Волков. Картина поразила комбинированными съемками и до сих пор пользуется популярностью. Конечно, идеологическая подушка там уменьшена, но присутствует. Лента достойна отдельного рассказа.
А в 1979-м, в год смерти писателя, на пластинке вышел мюзикл по мотивам произведения «Старик Хоттабыч». Песни Геннадия Гладкова на стихи Юрия Энтина исполняли звезды. Например, партию Хоттабыча пел Боярский, а Вольки — Олег Анофриев.
Что ни говори, пусть идея сказки вторична, но на ней выросло не одно поколение. И в поиске соотечественников, которые могли бы составить зал национальной литературной славы, личность Лазаря Лагина явно упущена.
Еще материалы рубрики:
Почему Геннадию Гарбуку одинаково хорошо удавались и роли простых крестьян, и образы аристократов
Смотрите также:
