Куда в дореволюционном Минске ходили искать любовных утех
- Подписаться на
Где в дореволюционном городе существовал легальный квартал «красных фонарей», а где ночные бабочки работали вне закона, выяснил корреспондент агентства «Минск-Новости».
Во все времена в Минске жили жрицы любви. Это была теневая сторона города. Попытки побороть это зло не увенчались успехом, поэтому в середине XVIII века в Российской Империи проституция была легализована.
Настоящим локомотивом для развития Минска стала железная дорога. Она прошла через город в 1871 году, он стал привлекательным торговым центром, начал быстро развиваться, стремительно росло население. Строительный бум привел к тому, что мужчины из окрестных сел и местечек стали ехать на сезонные заработки в город. Многие и вовсе оставались в нем, найдя официальную работу. Отдельно нужно сказать о военных, расквартированных как в самом Минске, так и в окрестностях. Спрос одиноких молодых мужчин на «любовные услуги» был огромный. А где есть спрос, там есть и предложение.
В те годы проституция становилась неотъемлемой и все более заметной частью жизни населенного пункта. Неудивительно, что городские власти стремились взять ее под контроль.
В ноябре 1891 года было принято «Обязательное постановление о санитарном надзоре над проституцией». Образованный городской санитарный комитет обязали следить за публичными домами и индивидуалками. Все жрицы любви должны были зарегистрироваться, пройти медосмотр и получить санитарную книжку — желтый билет. Это был настоящий паспорт «ночной бабочки», без которого она не могла выйти на улицу.
В Минске существовало два легальных вида жриц любви. Первые жили и принимали клиентов в домах терпимости. Большинство объектов находились на Ново-Красной улице (ныне ул. Танковая). В центре города наличие таких заведений было запрещено. По законам Российской империи содержать публичный дом могла только женщина в возрасте от 30 до 60 лет. Причем она должна была постоянно проживать в нем. В Минске в 1912 году было 12 зарегистрированных публичных домов с 223 работавшими в них «ночными бабочками».
Вторая категория — индивидуалки. Они работали сами на себя, принимая клиентов везде, где смогут. В теплые летние ночи «домом любви» могли стать любые кусты и темные подворотни, скрытые от посторонних глаз. В холода девушки снимали комнату или квартиру. Причем, среди индивидуалок были как самые дешевые проститутки, так и «элитные».
Большинству минских проституток было от 20 до 25 лет, но в профессию многие вступали, не достигнув совершеннолетия. Заработок жриц любви был абсолютно разный. Самыми доступными были уличные проститутки. Их услуги стоили от 5 до 15 копеек.
В среднем за сеанс в публичном доме выходило 30 копеек, но 75 % забирала себе хозяйка. Ночь стоила около рубля, а цена выезда нужной девушки к клиенту на дом возрастала до 2–3 рублей. Столько же стоил визит к «VIP»-индивидуалке. Их услугами пользовались богатые горожане и приезжие толстосумы. Такие проститутки обладали красотой, формами и дорожили здоровьем. Привезти из командировки «подарок» от такой мадам было попросту невозможно.
Параллельно с официальными домами терпимости и зарегистрированными «бабочками»-одиночками, существовала нелегальная проституция: притоны, квартиры свиданий, гостиничная и ресторанная сеть услуг, а также незарегистрированные уличные проститутки.
Врачи в начале прошлого века считали, что в Минске около 2 тыс. женщин оказывали интим-услуги. Много ли это? В губернском городе проживали более 100 тыс. человек. Плюс несколько десятков тысяч приезжих и военнослужащих.
Основными посетителями публичных домов были мелкие чиновники и офицеры, у которых было маловато свободных финансов. После возлияния в ресторанах они на извозчиках отправлялись «за Немигу» — в квартал «красных фонарей». У кого деньжат было побольше, могли найти «мамзелей» там же, где пировали, а потом отправиться к ним в комнату. В гостиницу с такими дамами могли не пустить. Дело в том, что многие отели предоставляли своих девушек легкого поведения. Владельцы получали от них процент заработка и не пускали в номера «бабочек» со стороны.
Самыми доступными были уличные проститутки, большинство из которых нелегальные. Они курсировали по городам всей Российской империи, стараясь не попасть под полицейский надзор. Встретить их можно было практически на любой оживленной улице, Соборной площади (ныне площадь Свободы), в Александровском сквере и Губернаторском саду (ныне парк Горького). Особенно притягательным для них был участок ул. Захарьевской (ныне пр. Независимости) от Губернаторской (ныне ул. Ленина) до Богадельной (ныне Комсомольская), изобиловавший гостиницами и ресторанами. Встретить здесь жрицу любви можно было и в 4 утра, хотя по закону им разрешалось гулять по всем улицам города до часа ночи. Понимая, что такие прогулки могут привести к аресту, проститутки прибегали к услугам сутенеров. Они — и защита от приставаний пьяной публики, и «милый муженек» при появлении полицейского.
С началом Первой мировой войны проституция в Минске взлетела до небывалых высот. Город наводнили десятки тысяч военных, отправлявшихся на фронт. К ним в Минск стали съезжаться проститутки со всей империи. Практически все свои сбережения служивые оставляли в кабаках и тратили на общество прекрасных дам.
Не меньшим спросом пользовались проститутки и в период послереволюционных потрясений. Минские бордели посещали и немцы, и красноармейцы, и поляки.
Официальная история столичной проституции заканчивается 9 августа 1920 года, когда Военно-революционный комитет во главе с Александром Червяковым постановил закрыть в Минске все публичные дома, а их владельцев задержать. Однако эта решительная мера не ликвидировала проституцию окончательно. Она снова стала теневой стороной городской, уже советской, жизни. Но это другая история.
