Людмила Рублевская: территория внутренней свободы для писателя важнее успеха

Прозаик, поэт, журналист, литературный критик Людмила Рублевская поражает многоликостью своего творчества, разнообразием жанров, в которых работает. О литературе и продвижении современных произведений, непрерывности времени, сохранении самобытности и любимом городе она рассказала корреспонденту агентства «Минск-Новости».

Идея сама находит форму

— Людмила Ивановна, ваша многогранность объясняется так называемой творческой жадностью или для вас это путь расширить свою потенциальную аудиторию, удовлетворить разные читательские запросы?

— Когда я работаю, не думаю о читателях или критиках. Литература как парфюм. Мне нравится один аромат, вам — другой. Единственно правильный путь для писателя, на мой взгляд, на территории внутренней свободы создавать интересное для себя произведение, высказываться о том, что у тебя болит, о чем не можешь молчать. Я перфекционист. Чтобы писать, мне нужен мощный внутренний позыв к творчеству. Стихи требуют уединения, полной концентрации. Это становится все труднее в силу загруженности, повседневной суеты. Поэтому сейчас чаще обращаюсь к прозе: она для меня словно раковина, где можно спрятаться и создавать свой мир. А вообще творческая идея обычно сама находит форму и воплощается в стихотворение, пьесу, повесть или роман.

— Ваши произведения отличает полифония жанров (детектива, исторической прозы, готики, хоррора). Так вам легче воплотить свой замысел?

— Между жанрами для меня нет барьеров. Мне интересно экспериментировать, синтезировать их. Люблю смешивать эпохи, сближать героев из прошлого и настоящего, потому что ощущаю непрерывность времени.

— И вам легко понять людей из далекого прошлого?

— Для меня всегда захватывающая задача — передать, каким видит окружающий мир, что и как чувствует человек эпохи Средневековья или Просвещения. Очень интересный период, который недостаточно изучен и позволяет работать моей фантазии, — XVIII век. В своей глубинной основе человек не меняется, базовые чувства остаются одинаковыми. Радость, боль, горе мы переживаем так же, как и наши предки тысячелетия назад. Меняется иерархия ценностей. На мой взгляд, писателю неплохо владеть системой Станиславского, чтобы сделать своих героев более убедительными. При желании каждый может в себе отыскать и короля Лира, и Корделию, и Отелло, и принца Гамлета. Для меня герои моих книг абсолютно живые.

— Вы верите в неизбежность прогресса? Почему человечество так мало учится на ошибках прошлого и вновь их повторяет?

—– Я давно занимаюсь темой сталинских репрессий. И знаю, что многим сегодня непонятно, почему люди писали друг на друга анонимные доносы, почему сыновья и дочери отрекались от родителей. Но если воссоздать такую же ситуацию, как в те годы, то всё, боюсь, повторится. Мы не замечаем, как под влиянием обстоятельств деформируется коллективное бессознательное и сознание отдельного человека.

— Как вы относитесь к нашему времени?

— Нам не дано выбирать себе время. Поэтому надо стараться делать что-то максимально полезное, менять к лучшему то, что нам по силам изменить. На мой взгляд, нам достался интересный исторический этап.

Успех — это условность

— В 2013-м вы вошли в ТОП-10 самых успешных женщин Минска. В чем для вас заключается успех?

— Помню, узнав об этом, я долго смеялась. Любой успех — такая условность! Если иметь в виду материальную сторону жизни, то это уж точно не про меня. Если судить по количеству изданных книг — да, их достаточно. Но сколько было писателей, чьи произведения издавались огромными тиражами, а сейчас их никто не помнит. Безусловно, мне приятно, когда в библиотеках показывают мои книги, затрепанные читателями. Я никогда не рассчитываю на отклик. Но если его ощущаю, он меня, конечно, радует, мне важно, что есть единомышленники.

— А члены семьи тоже ваши единомышленники?

— Безусловно. Мой первый читатель — муж (поэт Виктор Шнип. — Прим. авт.). Он уважает то, что я делаю, поддерживает меня. Освободил меня от домашних хлопот, за что очень ему благодарна. Я азартна, и если берусь за что-то, мне важно довести это до конца. Раньше, когда дочь Вероника и сын Максим были маленькими, активно участвовали в моем творчестве. Сказки «Прыгоды мышкi Пiк-Пiк» я написала для них и о них.

Мир интересен самобытностью культур

— Знаю, что в московских издательствах из коммерческих соображений авторам обычно ставят условие: сюжет должен разворачиваться в Москве, во всяком случае в России. В большинстве ваших книг события происходят в Минске, у вас есть произведения о его мифах и легендах. Вы считаете город литературным?

— Ни за что не откажусь от белорусских реалий из-за чьих-то коммерческих соображений. Мой принцип — белорусскоцентричность. А Минск — город, в котором я родилась, выросла, живу, и он очень меня вдохновляет. Ищу мифы в истории Минска и сама их создаю. Одну из своих книг «Я — минчанин» писала специально для того, чтобы учителям легче было говорить с детьми о родном городе. В нашем городе еще столько загадок, тайн, героев и антигероев, что хватит не на один сборник.

— Верите в будущее книги?

— Конечно. Хотя качество чтения заметно изменилось. Сегодня мало кто читает медленно и вдумчиво, получая удовольствие от самого процесса, от языка и стиля. Для современного человека характерен синдром быстрого проматывания, просматривания текста.

— На ваш взгляд, белорусская литература интересна европейцам? Она органично выглядит в мировом контексте?

— Определенная изоляция от мирового литературного процесса пока еще чувствуется. К сожалению, до сих пор в отношении белорусской литературы господствуют устойчивые стереотипы, которые крайне трудно преодолеть. Многие считают, что она затрагивает исключительно сельскую и военную темы. Но это же не так! У нас есть произведения, которые не уступают лучшим европейским образцам. Возможно, им не хватает достойных переводов на английский язык, чтобы выйти к широкой аудитории. Должна появиться какая-то структура или организация, которая занималась бы продвижением национальной культуры. Нет в Беларуси пока и литературных агентов. Проблема еще в том, что писательское поле разбито на тусовки. Во многих странах творческие люди сообща работают на популяризацию лучших книг, действуют методом «паровозика». Когда кто-то из прозаиков или поэтов выходит на зарубежный рынок, то старается подтянуть туда своих коллег-соотечественников. А у нас, к сожалению, нет ощущения, что мы в одной лодке и делаем одно дело. Это мешает развитию.

— Современных белорусских литераторов знали бы лучше (хотя бы соотечественники), если бы их произведения чаще и удачнее экранизировали. Но, увы… Вас тоже, кажется, отечественный кинематограф не очень балует своим вниманием.

— В 1999-м по моей драматической поэме сняли телефильм «Последняя из Олельковичей». И вот сейчас на киностудии «Беларусьфильм» приступили к экранизации пенталогии об одном из любимых моих героев, беглом ученике минского иезуитского коллегиума Прантише Вырвиче. Планируются мини-сериал и экранная версия.

— Что сегодня вас беспокоит как писателя и гражданина?

— Унификация культуры. Сейчас идет активное наступление масскультуры, когда все дети мира следят, скажем, за Бэтменом или Человеком-Муравьем. Что в этом хорошего? Ведь у каждого народа свои уникальные герои. Вот недавно я была в Швеции и попала в городе Висбю на средневековый фест. Во время него горожане переодеваются в средневековые костюмы и неделями ходят в таком виде даже на работу. Этим они по-настоящему интересны — и себе, и иностранцам. Убеждена: развитие возможно только при наличии различий, противоположностей. Нужно бороться за сохранение самобытности, национальной культуры, языка, государства.

Справочно

Людмила Рублевская — автор поэтических сборников: «Шаги на старых лестницах», «Замок лунного сейва», «Рыцарские хроники», «Шиповник для пани», «Явление Инфанты», прозаических произведений «Старосветские мифы города Б», «Корона на дне водоворота, или Сказки из хутора Юстины», «Пляски смерти», «Жених пани Дануси», «Сердце мраморного ангела», «Подземелье Ромула», «Авантюры Прантиша Вырвича, школяра и шпика», «Ночи на Плебанских Мельницах», «Рыцари и дамы Беларуси» и других.

Фото Сергея Пожоги