МИРНЫЙ 1941-Й. Сколько получали и тратили на жизнь белорусы в предвоенном Минске
- Подписаться на
Хлеб — 85 копеек, подсолнечное масло — 14 рублей 40 копеек. Цены и заработки в предвоенном Минске — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Виноват Копытман
В преддверии Нового, 1941 года в минских кинотеатрах перед фильмами показывали военную хронику из пылающих стран Европы. Продолжали ходить слухи о возможной войне с СССР, но люди гнали от себя дурные мысли. Да и можно ли настроиться на большую беду? Жизнь в БССР шла своим чередом. Все готовились к празднику и занимались повседневными делами. В Минске 28 и 29 декабря состоялся II пленум ЦК ЛКСМБ Беларуси. Секретарь ЦК Ирма Ефройкин выступил с докладом об участии комсомольских организаций в развитии животноводства. Предложил прогрессивное соревнование среди комсомольского актива по дойке коров. Верил или нет секретарь в успех такого начинания, сейчас уже не выяснишь. Просто в то время сложилась определенная субкультура собраний, манера доводить риторику до абсурда. Чтобы оставаться в обойме руководителей, приходилось быть застрельщиком порой нелепых инициатив. Комсомольским вожакам было за что бороться и что терять. Зарплата руководителя организации республиканского уровня составляла 1 257 рублей. В два раза больше, чем у молодого офицера. Опять же, явные перспективы карьерного роста.
А вот товарищ Константинов Ф. Т. перед Новым годом получил удар под дых. На том же пленуме его освободили от должности ответственного редактора газеты «Сталинская молодежь» (ныне «Знамя юности»). Накануне в статье он прославил машиниста паровоза комсомольца Копытмана. Что в этом плохого? Да ничего. Но припомнили товарищи, что Копытмана совсем недавно и сразу после статьи признали вредителем и арестовали. За что? Четырьмя годами ранее этот молодой машинист водил паровозы с торфом по узкоколейке к ТЭЦ. Той самой, что стояла у Свислочи, левее современного здания цирка. Его паровоз искрами не раз вызывал возгорания деревянных зданий учреждений на ул. Советской (пр. Независимости), мимо которых проезжал. Теперь вот рикошетом и Константинову досталось.
Знакомясь с довоенной периодикой, понимаешь, откуда Ильф и Петров черпали вдохновение. Взять хотя бы россыпь предновогодних рапортов со всех уголков БССР. Вот кузнец Житкевич из Слонима. Взял, да и выковал чернильный прибор и послал его как новогодний подарок вождю народов товарищу Сталину.
Отличилась и комсомолка Геня Рейман. Освоила на Жлобинском птицекомбинате выпуск гусиных меховых шкурок. Спросите, какой с гуся мех? А если и есть, то какой от него прок? Оказывается, существует технология, по которой из шкурок изготавливали воротники для пальто и прочие изделия. Геня была девушкой с характером и в 1941 году пообещала выпустить более 10 тыс. штук. Сбыться планам было не суждено. Всего через полгода Геня, возможно, окажется в оккупации и сгинет в одном из гетто или успеет уйти на восток, окончит курсы медицинских сестер, будет спасать раненых на фронтах и вернется с войны орденоносцем. Но это будет потом.
Получите, распишитесь
Согласно справочникам, в 1940 году в СССР средняя зарплата составляла 339 рублей. Плотник или механик мог иметь 350 рублей. Инженер — 450. Работа бухгалтера оценивалась не так высоко — всего 250 рублей. У учителя такое же жалованье. Но некоторым специалистам предлагали высокие зарплаты. Например, выпускник аэроклуба мог устроиться на работу инструктором. Полное соцобеспечение и зарплата 500 рублей. Выпускник авиационной школы получал 750. И это в 21 год! Военные — на особом счету. Жалованье лейтенанта — 625 рублей, полковника — 2 тыс. рублей. Никого не смущали такие высокие зарплаты. Враг у ворот, а значит, солдат должен быть сыт, обут, одет и не иметь проблем в быту. У сельчан другая история: в колхозах работали за трудодни, людям платили продукцией на сумму в среднем 100–200 рублей. Столько же получали низкооплачиваемые категории работников (дворники, сторожа).
Пройдемте в закрома
По некоторым позициям цены весны 1941-го можно сравнить с сегодняшними. Хлеб в магазинах на ул. Советской — 85 копеек самый дешевый, а пышный белый каравай — 2 рубля. Правда же, похоже? Крупы отпускали из мешков на развес. Рис стоил 5 рублей 90 копеек за кило. Вермишель — 4 рубля 30 копеек, сахар-песок — 4 рубля 45 копеек. Удивляет цена на растительное масло: в лавках в районе Немиги — 14 рублей 40 копеек за литр. В четыре раза дороже сегодняшнего. Но ведь минчане в большинстве по сути деревенские жители, для них привычнее сало для жарки. Его оценивали в 5 рублей за кило. Сливочное масло тоже продавали на вес — 25 рублей 25 копеек за килограмм. Удивительный для современного белоруса нюанс: говядина стоила дешевле свинины. Объяснение простое: еще не построили в БССР свинофермы промышленных масштабов. А вот и знаменитый индикатор продуктового благополучия в СССР — колбасы. В предвоенном Минске вареная продавалась по 13 рублей 75 копеек, полукопченая — по 18 рублей 50 копеек. Для зарплат того времени дороговато. Впрочем, отношение к этому продукту 80 лет назад было несколько иным, чем, скажем, в 1970-е или даже сейчас. Магазинную колбасу, хоть вареную, хоть полукопченую, не особо жаловали и покупали разве что к большому застолью.
Молоко — 2 рубля за литр. Сметана на розлив — 8 рублей 65 копеек за кило. Сыр — от 10 до 23 рублей. За картофель просили 90 копеек. Капуста — 1 рубль, лук — 2 рубля 10 копеек. Что сказать, в соотношении с зарплатами цены и тогда кусались.
Зачем керосин
Главная альтернатива — рынки, но там все еще дороже. Интересно, что, например, кур, кроликов везли из сел на минские базары живыми, чтобы не портились по дороге. Когда покупатель выбирал курочку, по его желанию ей тут же отрубали голову на колоде. Случись такой натурализм сейчас, его бы непременно осудили с большим шумом в СМИ.
Большинство домохозяек не имело возможности оставить свою зарплату на базаре. К тому же они знали причину дефицита в госмагазинах. В 1934–1935 годах было разработано первое поколение торговых холодильных шкафов и прилавков с холодильными машинами, выпускаемыми заводом «Красный факел» (Москва). Но во многих торговых точках Минска их еще не было. И потому провиант, особенно скоропортящийся, поступал в продажу небольшими партиями. Зная, когда привоз того или иного товара в магазины, и оказываясь там вовремя, можно было купить все необходимое. Конечно, приходилось чуть ли не каждый день бегать от одной торговой лавки к другой, особенно летом. Если в магазинах холодильники все же появлялись, то у граждан их и вовсе не было, за редким исключением. В частных домах продукты хранили в погребе, куда складывали лед. Его запасали весной — летом в погребе он не таял. В многоквартирных домах зимой провиант можно было в узелке вывесить за окно, но это было чревато. С наступлением темноты узелки воровали, подцепив их баграми.
Но вернемся к расходам минчан. Большинство жило в частных строениях, коммунальных комнатах, реже — в квартирах, по содержанию которых, естественно, были расходы. За две работающие в доме лампочки в месяц набегало 5 рублей. К этому нужно приплюсовать 3 рубля за керосин для примуса, на котором готовили, так как дома в основном не были газифицированы. Ну и сама квартплата. За однокомнатную, например, — 23 рубля в месяц. В жировку входила оплата угля и работы местной котельной. История центрального отопления Минска только начиналась. Даже в новых многоэтажных жилых домах в подвалах монтировали котлы, которые обеспечивали батареи теплом. Обслуживали их посменно кочегары. Среди них мог оказаться и вчерашний редактор «Сталинской молодежи» товарищ Константинов, если его уволили с волчьим билетом. Он угощал местную шпану семечками, ждал возможного ареста за прославление вредителя Копытмана. Забрасывал уголь в топку, а в паузах, наверное, читал газеты, где в разделе «За рубежом» кратко сообщалось о бомбардировках немецкой авиацией Лондона, об оккупации Франции. Но ведь это там, где-то очень далеко. А нам нечего бояться: есть договор о дружбе с Германией и самая сильная в мире Красная армия…
