«Мой первый бой начался с примерзшим к языку патроном». 98-летний ветеран рассказал об одном дне войны
- Подписаться на
Дмитрий Иванович Червяков. Солдат и токарь, герой войны и труда. Корреспондент агентства «Минск-Новости» побеседовал с человеком, биография которого вобрала в себя много событий и испытаний. В его жизни отразилась целая эпоха — грандиозная, неповторимая. Причем прожита она ветераном не где-то с краешку, а в самой гуще событий, с полной самоотдачей. Вот где настоящий герой своего времени.
У него две любящие дочери, которые души в нем не чают и готовы во всем помогать. Однако в свои 98 Червяков старается лишний раз их не беспокоить. Живет один, каждый вечер звонит Нелли и Валентине, докладывает о своем самочувствии. Он назначает день, и тогда дочки приходят, чтобы помочь по хозяйству.
Когда я навестил Дмитрия Ивановича, с ним как раз была Валентина Дмитриевна. Уже давно по возрасту бабушка, при мне она, словно девчонка-школьница, прильнула к отцу:
— Папочка — мой герой, я его люблю, обожаю. Так и напишите.
К сожалению, в одной газетной статье невозможно написать обо всем важном и достойном внимания, что было в жизни этого человека. Однако есть в его биографии страницы, которые лично на меня произвели особенно большое впечатление. Об этом и расскажу.
7 ноября 1941 года
— Мы стояли на Красной площади, готовые пройти торжественным маршем, — вспоминает ветеран. — И вдруг пошел снег, да такой крупный, густой! Я еще подумал: «Трудно будет идти». Но настроение было боевое. И вот пошли! «Равнение направо!» Члены правительства на трибуне приветствовали нас. Было ощущение чего-то нереального. Но шаг держали крепко. Накануне по приказу одного из командиров мне выдали шинель и сапоги, которые лучше подходили по размеру, чем те, что были сначала, и именно этого командира я тогда вспомнил добрым словом. С площади спустились к набережной, там сели на грузовики — и на фронт! К вечеру уже были под городом Яхромой в 55 километрах от Москвы. Грузовики поднялись на горку, навстречу — мотоциклист: «Стойте, там наших уже нет». Смотрим: по заснеженным полям идут цепочки отступающих. Командир отделения отдал приказ зарядить обоймы винтовок. Начал заряжать, а мороз, пальцы не слушались. Надо было патрон поправить, я его зубами потащил из обоймы, а он примерз к языку. Вот так и начался мой первый бой — с примерзшим к языку патроном.
Отряд, в котором он служил, был особым, относился к ведомству НКВД, все бойцы прошли подготовку подрывников. Тогда перед ними поставили задачу заминировать мост. К переправе направлялась колонна из шести немецких танков. По этой же дороге следовал наш обоз — вереница повозок, на которых везли в тыл раненых красноармейцев. Обоз съехал в поле, но немцы его не тронули: спешили к мосту. А он был уже заминирован. Взрыв! Три танка рухнули вниз, в студеную ноябрьскую воду, остальные повернули назад.
Невероятный день. Для молодого бойца он начался с исторического парада на Красной площади, а завершился жарким сражением.
Ночь с 21 на 22 июня 1941 года
Дмитрий Иванович часто размышляет о пережитом. Похоже, в юном возрасте он сумел во многом предопределить свою судьбу. При этом нельзя не заметить, что сначала она складывалась крайне неудачно. После смерти отца подросток беспризорничал, потом воспитывался в детском доме. Поэтому и со школьным образованием были проблемы: доучиваться пришлось, начиная с пятого класса, уже будучи взрослым. Дети ходили в школу, и он тоже, но в вечернюю. Так вот, еще юношей, несмотря ни на что, он сумел-таки освоить два дела, которые оказались для него судьбоносными. Во-первых, получил специальность токаря, что впоследствии стало для него призванием. В 1974 году он, токарь Минского производственного объединения имени В. И. Ленина, удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда. А во-вторых, еще тогда, перед войной, он занимался парашютным спортом в клубе ДОСААФ. А это в значительной мере сказалось на его воинской биографии.
В июне 1941-го группа, в которой он осваивал парашютное дело, приступила к прыжкам. Самый сложный из них, ночной, пришелся на ночь 22 июня. После его выполнения ребят на полуторках привезли в аэроклуб, где они устроились на ночлег. Проснулись чуть позже обычного и узнали: «Война!» Вся группа тут же написала коллективное заявление на имя маршала Ворошилова с просьбой направить на фронт. При этом парни просили, чтобы их определили воевать вместе. И маршал просьбу удовлетворил.
Дмитрий защищал Москву, воевал под Сталинградом, освобождал Харьков и Белгород. В 1943 году по специальному заданию командования фронтом его вместе с другими бойцами забросили в тыл врага (вот где пригодилась парашютная подготовка). До мая 1945-го старший сержант Червяков участвовал в рейдах по тылам противника на территории Польши и Словакии. Довелось ему принять участие и в Словацком национальном восстании.
Там же, в заграничных партизанских лесах, Дмитрий Иванович познакомился со своей будущей супругой Александрой Константиновной, направленной в тыл врага радисткой. Ну как она могла не заметить такого видного парня?! Кстати, именно Александра в ноябре 1944-го по рации приняла из Москвы сообщение о том, что командир партизанского соединения Виктор Карасев удостоен звания Героя Советского Союза, а неравнодушный к ней парень Дима Червяков награжден высшей советской наградой — орденом Ленина.
Свадьбу сыграли 9 мая 1945 года в Москве. Скромное торжество организовали на даче начальника штаба партизанского соединения Ефима Ободовского. Его, раненого, Дмитрий вынес с поля боя.
Время и безвременье
Он всегда был верен фронтовому братству. В прошлые годы часто встречался с боевыми побратимами.
— Однажды на юбилей Победы мне довелось выступать перед большой аудиторией в минском Дворце спорта, — продолжает ветеран. — В частности, сказал доброе слово о начальнике разведки нашего соединения поляке Станиславе Вронском. Мы всегда благодаря ему знали, что происходит вокруг в радиусе 100 км. Поэтому избегали окружений, блокад. Вронский пристраивал раненых по деревням, и ни один не пропал. Организовывал также поставку продуктов в отряды: целые обозы приходили. Рассказываю все это с трибуны, а мне подсказывают: так вот же он, Вронский, в президиуме сидит! Ну, понятно, в зале аплодисменты. Потом я переписывался со Станиславом. К сожалению, когда в Польше произошли большие внутриполитические изменения, его подвергли преследованиям и лишили звания ветерана войны. Станислав подал в суд и выиграл его. Но потом его опять начали всячески унижать. Так и ушел из жизни с тяжестью на сердце. Обидно. Не понимаю этого. Так нельзя относиться к тем, кто мужественно воевал за свободу. Вот, кстати, и памятник маршалу Коневу в Праге снесли. Я отлично помню, как Конева ждали словаки и чехи, когда он со своими войсками пробивался через Карпаты на помощь антигитлеровскому восстанию. С цветами встречали! Уверен: нельзя переписывать историю. Потому что это невежественно. И это оскорбление тех, кого уже нет рядом с нами.
Память у Дмитрия Ивановича отличная. Он хранит в ней множество имен, дат, событий. И в этой памяти та истина, которую уже никто никогда не перепишет. Когда я разговаривал с ним, ветеран даже припомнил те черные увядшие листья, что открылись из-под снега, когда по нему прошел отряд партизан. По этому следу и догнал их… Такое не забудешь.
Наш разговор он завершил короткой, но емкой фразой:
— Я честно воевал и честно работал. Мне не о чем жалеть, я доволен.
Дмитрий Иванович Червяков награжден тремя орденами Ленина, орденами Отечественной войны II степени, Славы III степени, «Знак Почета», медалями, в том числе «За отвагу», «Партизану Отечественной войны II степени», «За оборону Москвы», а также иностранными наградами.
В мае 1975 года Дмитрий Червяков встретился с известным советским писателем Константином Симоновым. Они шесть часов беседовали в минской гостинице «Беларусь». После этого разговора Симонов написал большой очерк, опубликованный в газете «Литературная Россия».
Фото автора
Смотрите также:
https://youtu.be/XMnleXFIWKg
https://youtu.be/V08sDJemm2M
