Народная артистка Беларуси Зоя Белохвостик: «Актерство – это адский труд»

Ее профессиональный путь во многом предопределили семья, творческое окружение. Родители, природа, бог одарили яркой внешностью и талантом. Но свое имя в искусстве Зоя Белохвостик создала сама. И задолго до того как получила звание народной артистки Беларуси, стала любимой зрителем.

О театре, ролях и жизни вне искусства корреспондент агентства «Минск-Новости» беседует с актрисой Национального академического театра имени Янки Купалы Зоей Белохвостик.

Трое народных на одну семью

— Зоя Валентиновна, какое чувство вы испытали, узнав о присуждении почетного звания?

— Прежде всего благодарность. Людям нашей профессии необходимо признание со стороны общества. Хотя в целом я спокойно отношусь к званиям и наградам.

— Ваша семья — уникальный случай в истории культуры страны: в ней три народных артиста. Дедушка Глеб Глебов был народным артистом СССР, отец Валентин Белохвостик — народным артистом БССР, вы — народная артистка Беларуси. И все — артисты Купаловского театра.

— Да, такая история, безусловно, повод для гордости. Всегда восхищалась и дедушкой, и отцом. Но это только ответственности прибавляет. После института меня приглашали и в другие театры, но я хотела попасть только в купаловскую труппу и никуда больше. Влиться в коллектив, занять в нем свое место всегда непросто. А если там работали и работают члены семьи, это создает дополнительные сложности. Но без трудностей, без их преодоления, без испытаний личность не рождается. Моей дочери Валентине пришлось еще труднее, чем мне.

— В Национальном академическом театре имени Янки Купалы вы сыграли почти сотню ролей. Но Павлинка, наверное, особая в творческой биографии, ведь ее вы исполняли в течение 18 лет!

— С Павлинкой я стартовала!.. К тому же в этом спектакле играл и дедушка. Лучшего Пусторевича, чем в его исполнении, думаю, зритель не видел. Мне хотелось создать объемный образ Павлинки: и веселой, и лирической, и глубокой, и драматической. И все 18 лет старалась быть интересной. Рада, что «Павлинка» остается в репертуаре нашего театра и зритель по-прежнему идет на спектакль.

Приручение роли

— Велико ли ваше «кладбище несыгранных ролей»?

— Я так устроена, что не тоскую по несбыточному. Да, я не сыграла Джульетту. Ну и что в этом страшного? Зато мне достались главные роли в «Кровавой Мэри», в «Ивонне, принцессе Бургундской», я обожаю своих героинь в «Идиллии», «Жизни Корицына», «С.В», «Тутэйшых», «Чайке», «Юбилее ювелира» и многих других спектаклях. Мне очень везло в профессии. И надеюсь, еще повезет.

— Правда ли, что вы до сих пор переписываете роли от руки?

— Правда. Пользуюсь и гаджетами, но предпочитаю, чтобы мой процесс «присвоения» роли происходил во время переписывания: так я глубже ее постигаю, так проще сблизиться с нею.

— Для многих театр — разновидность психотерапии. А для вас профессия обладает этим эффектом?

— Я считаю профессию актера противоестественной. Многие даже не представляют, какой это адский эмоциональный труд. «Над вымыслом слезами обольюсь»… Мы выходим на сцену и эксплуатируем свою нервную систему, издеваемся над собой. И так день за днем. Но психотерапевтический эффект в искусстве все-таки есть. Когда работа получается, находит настоящий отклик у зрителя, когда слышно дыхание зала и звучат аплодисменты, это приносит огромное удовлетворение и невероятно стимулирует к творчеству.

Счастье педагога

— Вы уже 20 лет преподаете в Академии искусств. С какими чувствами смотрите на «племя младое»? Кто сегодня приходит служить искусству?

— Особенность нашей профессии в том, что если у человека нет способностей, божьего дара, то и научить его нельзя. На вступительных экзаменах не всегда получается разглядеть потенциал абитуриента. К счастью, мне везет на одаренных, трудолюбивых студентов, которые понимают, куда и зачем они пришли. Но в целом, мне кажется, больше стало случайных, слабо подготовленных, поверхностных ребят.

— Судя по тому, что в вашем театре много талантливой молодежи, лучшие по-прежнему попадают сюда.

— Наш театр — это дом, семья. Здесь нет жесткой субординации, все уважают друг друга, всё делается с любовью. В «Рядовых» есть такие слова: «Наших песен наслушается, нашей воды напьется — нашим будет». Сказано будто о купаловцах. Это наша главная традиция. Юмор, доброта, деликатность — все это одно поколение купаловцев передает в наследство другому. Старшие коллеги помогают окрепнуть, встать на ноги, обрести свой голос молодым. Каким-то чудом, несмотря на трудности, особое биополе Купаловского театра поддерживается.

Жизнь вне театра

— Ваша дочь Валентина Гарцуева — коллега по театру. Муж Александр Гарцуев — режиссер, художественный руководитель Республиканского театра белорусской драматургии, но тоже вышел из «купаловской шинели». Признайтесь, дома вы постоянно обсуждаете производственные темы?

— Когда кто-то хочет поговорить о спектаклях, работе, коллегах, то, конечно, мы это делаем. Кому еще можно высказаться, выплакаться, как не родным и близким людям? Но стараемся не вмешиваться в дела друг друга, не надоедать своими советами, когда не просят, учимся уважать право друг друга на отдых, тишину, паузу.

— Какая роль вне сцены вам дается труднее всего: жены, мамы, друга?

— Наверное, Человека. Хочется быть по-настоящему хорошим человеком. В этом смысле я много работала над собой и, кажется, стала спокойнее, мудрее, терпимее. Но стремление к самосовершенствованию не покидает.

— У вас остается время на семью, дом, хобби? Что вы делаете с удовольствием?

— Я не фанатичная хозяйка. Но стараюсь для всех всё делать по максимуму. Без ложной скромности могу признаться: у меня дома всё чистенько и все накормлены. Иногда находится время даже на то, чтобы рисовать, лепить, шить, мастерить игрушки. По-прежнему обожаю танцевать, даже дома иногда, если душа просит, танцую.

— Знаю, что у вас есть собака. Что изменилось в вашей жизни с ее появлением?

— Наша Груша — ангел: очень нежное, ласковое существо. Именно она часто нас мирит, сплачивает, делает добрее. Благодаря Груше мы стали бережнее относиться друг к другу, тоньше чувствовать. Признаюсь, я побаивалась заводить собаку. Но сегодня не представляю своей жизни без нее.

Не поле перейти

— С Александром Гарцуевым вы вместе уже больше 30 лет. Что, по-вашему, делает союз двух творческих людей долговечным?

— Для меня брак — огромная ценность. Конечно, основа крепкого союза мужчины и женщины — чувства. Но остальное — это большой серьезный труд с обеих сторон. Чтобы научиться правильно понимать и слышать друг друга, нужны время и опыт. Когда ты решаешь строить жизнь с другим человеком, должен быть готов к усилиям и жертвам. Помимо взаимного притяжения в браке важны доверие, преданность и честность. Я не из тех людей, которые легко бросают, разваливают, отказываются. Как большинство людей, прошла сложный путь в семейных отношениях, училась компромиссам, умению видеть любую ситуацию объемно, уважать позицию партнера. Могу сказать не кривя душой: с годами люблю своего мужа более осознанно, глубоко, бережно, не устаю его познавать и разгадывать.

— А вы понимаете тех современных женщин, для которых мужчина отнюдь не центр Вселенной?

— Понимаю. Мужчины — очень важная история в жизни настоящей женщины. Но, к сожалению, сегодня все чаще наблюдаешь таких представителей сильного пола, на плечо которых нельзя опереться, которым не хочется посвящать жизнь. Поэтому правильная стратегия для молодых современниц не только ставить на поиски партнера, но и вкладывать время и силы в саморазвитие, образование, работу.

— Этот год у вас юбилейный. Те, кто знает ваш паспортный возраст, наверняка не простят мне, если не спрошу, в чем секрет вашей молодости.

— Прежде всего спасибо маме и папе. Мой личный вклад в поддержание формы в том, что много двигаюсь и придерживаюсь определенных правил питания: не переедаю, выбираю не очень калорийные, но полезные продукты. А еще секрет в том, что мне очень интересно жить.

Фото Тамары Хамицевич и предоставлены Купаловским театром