Почему в прошлом веке минские автомобилисты не переобували колеса машин в зимнюю резину
- Подписаться на
В дореволюционном Минске зима заставляла переобуваться не только горожан. Меняли сезонные колеса практически все виды транспорта в городе, даже конка. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Эх, залетные!
Готовиться к зимнему сезону минские извозчики — как легковые, так и грузовые — начинали еще осенью. В дореволюционное время дважды в год производился смотр экипажей с лошадьми. Весной или в июне полицмейстер осматривал летние пролетки и кареты, а поздней осенью, когда на улице слякоть или выпал первый снег, — сани. Особое внимание уделялось различным приспособлениям, позволяющим сделать извозчика заметным в рано наступающей темноте.
Как только дороги покрывались слоем снега, минские улицы заполнялись звоном колокольчиков и бубенцов. В первую очередь он предназначался для безопасности пешеходов. Летом горожане могли распознать приближение возницы по цокоту копыт и грохоту колес по мощеным мостовым. В зимнее время сани катили по снегу практически бесшумно. В мороз редкий извозчик открывал рот, чтобы наорать на нерасторопных пешеходов. Слишком холодно. Поэтому бубенцы с давних времен служили прекрасными и знакомыми каждому клаксонами. Вот как описывала минская пресса положение на зимних дорогах в феврале 1900 года: «С установлением санной дороги обыкновенно каждый извозчик в видах безопасности прохожих надевал на лошадь бубенчики, и таким образом уже издали был слышен наезжающий экипаж. Этой зимой почему-то извозчики нашли лишним подвешивать бубенчики и как результат — стали чаще наезжать на прохожих. Кроме того, завидя переходящего через улицу, извозчик редко когда окликивает его, и только лишь тогда соблаговолит крикнуть «берегись», когда наедет чуть ли не на шею».
Вторым обязательным средством информирования окружающих служили специальные фонари. Извозчики обязаны были зажигать их с наступлением сумерек. Если фонарь неисправен, на работу такому экипажу лучше было не выезжать. Полиция строго следила за соблюдением этого пункта правил извозного промысла. Конечно, если фонарь нечаянно погас, то возница зажигал его в присутствии стража правопорядка и отделывался устным предупреждением. Если же закончилось топливо, выгорел фитиль, разбито защитное стекло и огонек в лампаде не хочет ярко светить — минимум возница получит штраф и запрет на работу до устранения неисправностей. В худшем случае, когда это повторное подобное нарушение, может лишиться права на извоз. Например, в ноябре 1905 года минский полицмейстер увидел, что прибывшие за посетителями театра извозчики дружно решили пренебречь обязанностью зажигать ночные фонари. В отместку за это массовое нарушение правил по жалобе полицмейстера Городская управа объявила внеочередной обязательный осмотр саней.
Большинство извозчиков выполняло предписания управы относительно состояния саней, сбруи и обмундирования. От этого напрямую зависел их заработок. Минчане в морозы куда охотнее пользовались услугами извозчиков, даже если приходилось ехать на небольшие расстояния. Зимой правилом хорошего тона было уезжать из театров и ресторанов.
Прыгайте в снег
Готовилась к зимнему сезону минская конка. С наступлением осенних холодов на улицы города начинали выезжать закрытые зимние вагоны. Чаще всего это случалось в октябре. Правда, правление конки предпочитало максимально долго использовать летние вагоны на линии. Например, при резком потеплении более легкие и вместительные открытые вагоны вновь выпускали на работу. Судите сами: в 1912 году в холодный сезон эксплуатировалось 17 зимних закрытых вагонов, а в теплый — всего 14 открытых летних. Солидная выходила экономия.
Зима для конки всегда была суровым испытанием. Средняя скорость движения сильно падала. Лошадям приходилось тянуть более тяжелые вагоны, постоянно забитые пассажирами. Особенно тяжело им давались подъемы на крутые городские холмы. Поэтому на Монастырской (ныне Кирилла и Мефодия), Александровской (ныне подъем по ул. М. Богдановича на Троицкую гору) и Коломенской (подъем по Свердлова на площадь Независимости) улицах располагались пристяжные пункты. У подножия холма к вагону конки форейтор пристегивал дополнительную лошадь или пару лошадей. Они помогали основным, как их тогда называли, цуговым поднять тяжелый вагон по крутому склону. После этого форейтор отстегивал пристяжных и спускался к подножию. Тягловые должны были продолжать дальше катить вагон по рельсам конки. Часто случалось так, что уставшие за смену цуговые предпочитали пойти за пристяжными, считая, что закончили работу. Вслед за собой стягивали и вагон, а порой даже опрокидывали его. Пассажирам приходилось выходить из салона и ждать, когда его вернут на рельсы. В порядке вещей для мужчин было подсобить кучеру, подтолкнув вагон. Так же высаживали пассажиров при встречном разъезде. Большая часть конно-железной дороги была однопутной. Лишь около Либаво-Роменского вокзала (ныне на Привокзальной площади), на Захарьевской (ныне пр. Независимости), Соборной площади (ныне площадь Свободы), Монастырской улице, мосту через Свислочь и подъеме по Александровской улице рельсы были уложены в два ряда.
Особое отношение у конки имелось к снегу. Если для извозчиков стабильный белый покров означал легкий путь, то для конки всё наоборот. Следить за чистотой пути должны были владельцы этой дороги. Для этого они нанимали 10 сезонных дворников. Они худо-бедно расчищали путь между рельсами для лошадей. В сильные снегопады движение конки вообще могло прекратиться. Например, так было 16, 18 и 19 января 1895 года.
Повезло безлошадным
В мае 1911 года на минских улицах появился автомобиль скорой помощи, а 19 октября 1912-го специальная комиссия проверила умение инженера Свентицкого управлять автомобилем и техническое состояние машины. На следующий день было выдано разрешение на движение, а автомобилю присвоен почетный знак № 1. 1 января 1913-го на минских улицах появился автомобиль-такси Арановича под № 2. В феврале городом выдан автомобильный № 3, а к концу года их выдали уже около десятка. Тот же инженер Свентицкий развозил минскую публику на Overland, а сам колесил по городу на личной машине марки Darracq.
Современному автомобилисту трудно представить, что в начале прошлого века не надо было переобувать машину в зимнюю резину. Автомобили и зимой, и летом ездили на одних и тех же шинах. Поэтому таксисты не предоставляли свой безлошадный экипаж для проверки готовности к сезону.
Смотрите также:
