ПОЧЕТНЫЕ ГРАЖДАНЕ МИНСКА. Восхищался жизнью, несмотря на трудности. Каким был поэт Максим Танк

Максим Танк никогда не переставал удивляться и восхищаться жизнью. А ведь немалую ее часть он провел в подполье, тюрьмах, на фронтах. О псевдониме, таланте и простых привычках белорусского поэта — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Тайна псевдонима

Когда у М. Танка спрашивали, откуда такой воинственный псевдоним, он отшучивался: мол, коллеги разобрали названия всех видов флоры и фауны, поэтому на ум пришла японская стихотворная форма «танка». Впрочем, есть предположение, что поэт лишь в зрелом возрасте придал личной истории интеллектуальные смыслы.

В юности он печатался под псевдонимами Гранит, Буря. А потом назвал себя Танком. Ведь железная махина в годы Первой мировой наводила на всех ужас. И ему тоже хотелось прийти к суровой внутренней сути.

Семнадцатого сентября 1912-го в семье крестьян Скурко на хуторе Пильковщина (сейчас деревня расположена в Мядельском районе Минской области) на свет появился сын Женя. Максимом он стал величать себя гораздо позднее, восхитившись творчеством Горького. Известно, что у него были брат Фёдор и сестры Вера и Людмила. Отец Иван Фёдорович считался мастером на все руки: слесарил, разводил пчел, гонял плоты, шил сапоги. Домовитость передалась и будущему поэту. В зрелом возрасте он никогда не обращался к сантехникам, электрикам — все чинил сам.

После начала Первой мировой отца мобилизовали. Мать с детьми добралась до Москвы, зарабатывала уборкой помещений, потом трудилась на заводе. Но даже в Белокаменной тогда и позже, после революции, было голодно.

Когда войны утихли, решили вернуться на Родину. Рассуждали так: земля всегда прокормит. Однако возвращение совпало с заключением Рижского мирного договора и отчуждением части белорусских земель в пользу Польши. Пильковщина тоже оказалась на территории Усходнiх Крэсаў.

Рядом находились лишь польские школы. Этого языка Женя не знал, но пытался учить его с отцом. Летом пас коров, зимой учился. Белорусские школы и юношеские самодеятельные театры на мове закрывали. Позже он напишет:

Калi няма на свеце маёй мовы,
Майго народа i мяне самога, —
Дык для каго будуеце, панове,
Канцлагеры, катоўнi i астрогi?

Ему хотелось учиться на языке, на котором разговаривали в семье. Отец возил его в белорусскую гимназию в Радошковичи. Там его внутренний протест против притеснения по национальному признаку обрел политический окрас. Юноша вступил в коммунистический союз молодежи, ставивший целью освобождение земли от панства. В 1929 году его исключили из гимназии за протест против закрытия соседних белорусских школ. То же случилось и в русской школе в Вильно. С друзьями они собирались на квартире у этнографа Григория Ширмы, читали стихи Якуба Коласа, Янки Купалы.

Молодой литератор начал писать для подпольных польских и белорусских изданий. Впервые в Вильно его арестовали в 1932-м. После освобождения он нелегально пересек границу и добрался до Минска.

Властитель дум

Неизвестно, как размышляли сотрудники НКВД БССР, но подозрительного юношу задержали. По официальной версии, после допросов решили депортировать. Ясно: если бы приняли за шпиона, посадили бы. Вероятно, решили, что молодой идейный белорус нужен им на подпольной работе там, откуда приехал. И напоказ выдворили из БССР, чтобы подкрепить легенду нежелательного в Советской стране персонажа. После возвращения в Польшу вступил в Коммунистическую партию Западной Беларуси. Продолжал подпольную деятельность. В то же время участвовал в праздновании юбилеев запрещенных поляками Я. Купалы и Я. Коласа. Декламировал свои стихи на закрытых литературных вечерах, имел успех. В Вильно слава сделала поэта некоронованным королем местных литераторов. Получается, притеснение всего белорусского способствовало проявлению дара.

В общей сложности в 1930-е он провел три года в застенках. Но и там издавал рукописный журнал «Краты» («Решетка»). Произведения из него в 1936-м Григорий Ширма издал в Вильно в сборнике под видом песенного альбома. Тираж конфисковали на следующий день, однако Танк успел выслать две книги Коласу и Купале.

Также изъяли его сборник «Журавінавы цвет» и брошюру с поэмой «Нарочь» о том, как жилось белорусскому народу при режиме Пилсудского. Иной сейчас подумает: вершы, писанина… На деле брошюры с такими поэмами распространялись подпольно и воздействовали на умы посерьезнее современных Telegram-каналов, формировали настроения масс. Поэтому Танк в ту пору уцелел чудом: жернова польской карательной системы работали исправно!

Человеческое не чуждо

После воссоединения Западной Беларуси и Белорусской ССР Танк устроился корреспондентом в газету «Вилейская правда». После начала Великой Отечественной стал военкором на Брянском фронте, печатался в газете «За Савецкую Беларусь» вместе с Пименом Панченко, Петрусём Бровкой, Кондратом Крапивой и Михасём Лыньковым.

К 1945 году почти всю взрослую жизнь проведя в подполье, тюрьме, на фронте, 33-летний Танк искал не почестей, а мира в душе для дальнейшего творчества. В то же время молодая энергия, привычка к активной деятельности вывели его на путь государственного функционера.

Работа началась с редакторства в журнале «Вожык». С 1948-го Танк — главный редактор белорусского литературного журнала «Полымя». Депутат Верховного Совета СССР — с 1969 года. Трижды принимал участие в работе белорусской делегации в ООН. Его девизом стала фраза «Чалавек памірае, калі страчвае здольнасць здзіўляцца і захапляцца жыццём». Вот он и продолжал удивляться и делать новые творческие и социальные открытия.

Успешно совмещал литературную деятельность с работой на многочисленных высоких постах. Сборники его стихов выходили почти ежегодно. Делал переводы на белорусский язык с русского, украинского, польского, литовского, латышского, болгарского. Написал пять книг сказок для детей, издал юмористический сборник «Селедка со стихами» (1966). А ведь в тот же период занимал должность Председателя Верховного Совета БССР!

Звание почетного гражданина города Минска поэту присвоили в 1987-м.

Несмотря на высокие должности, литератор не стал человеком-функцией. Был отличным семьянином. С Любовью Александровной Асаевич познакомился в 1940 году, сын родился в первый месяц войны, 13 июля 1941-го. Близнецы Ира и Вера появились на свет в победный год — 1 июня 1945-го.

Ничто человеческое писателю и чиновнику не было чуждо. Мог ночь просидеть с друзьями за преферансом. Много играл в бильярд, мастерски — в шахматы. К алкоголю относился прохладно. Не курил. Деликатесом считал свежее сало с луком. Наверное, это из хуторского детства — то, что казалось тогда самым вкусным и сытным.

Прожил М. Танк (Евгений Иванович Скурко) 82 года. Его память увековечена в республике. Имя поэта носит Белорусский государственный педагогический университет. В 1998-м в его честь назвали одну из улиц Минска.

Читайте также:

• ПОЧЕТНЫЕ ГРАЖДАНЕ МИНСКА. Футболист, милиционер, писатель. Рассказываем о Николае Чергинце
• «Подъезд кавалеров», «Трактарагорад», и жюльен Шагала. Гуляем по Минску литературному
• Борец за неделимую Беларусь. Как сложилась жизнь белорусского поэта и писателя Пилипа Пестрака