В этом году в Минске оштрафовали более 800 взрослых за вовлечение подростков в антиобщественное поведение
- Подписаться на
Зачем взрослые покупают незнакомым подросткам алкоголь, за какие правонарушения дети могут попасть в спецучреждение закрытого типа и как соцсети помогают лучше понять своих подопечных, корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказал инспектор по делам несовершеннолетних Советского РУВД Вячеслав Сайко.
В этой должности он работает 25 лет. Найти общий язык с подростками ему помогает не только опыт, но и педагогическое образование. А еще то, что он курирует участок, на территории которого живет.
— В свободное время я частенько встречаю своих подопечных просто на улице. По выходным стараюсь устраивать пробежки, ездить на велосипеде — хочу подавать им хороший пример, которому, надеюсь, они последуют.
Главная задача инспектора по делам несовершеннолетних — сделать так, чтобы правонарушений, совершенных подростками, становилось меньше. Официально это называется профилактикой. Привлечь пристальное внимание милиции могут на первый взгляд самые безобидные вещи. Например, регулярное нарушение дисциплины в учебном заведении.
— Конечно, в 99 % случаев педагоги справляются сами, но бывает, подросток демонстративно не выполняет их требования, нецензурно выражается, постоянно срывает учебный процесс. В назидание другим нас и просят привлечь его к ответственности, — рассказывает В. Сайко.
В поле зрения
Довольно часто подростки попадают в поле зрения инспектора за распитие алкогольных напитков в общественных местах. Сейчас местом притяжения становятся не подъезды и укромные дворики, как было раньше, а торговые центры. Зоны отдыха, безлимитный Интернет, фуд-корты… Ребята сидят там часами, глядя в экраны телефонов, лениво переговариваются, иногда наливают в пластиковые стаканчики напитки крепче лимонада.
— Дети подходят в магазине к незнакомым людям и просят купить им алкоголь, — говорит инспектор. — Многие, увы, соглашаются. В этом году в Минске более 800 взрослых привлекли к ответственности за вовлечение несовершеннолетних в антиобщественное поведение (штраф — от 10 до 30 базовых величин). Когда мы их задерживаем, начинают оправдываться: «Сам таким был, решил помочь» или «Показалось, что уже есть 18».
— Но ведь мы и правда все такими были когда-то. Неужели стоит за каждую банку пива наказывать?
— А если это войдет в привычку и станет образом жизни? — вопросом на вопрос отвечает В. Сайко. — Алкоголь — частая причина куда более серьезных преступлений. Например, учащиеся одного из лицеев как-то отдыхали в районе улицы Зыбицкой и, возвращаясь домой, разбили несколько остановок общественного транспорта. А это уже злостное хулиганство. Бывает, что в драку лезут, считая себя героями. Лучше бы в зал пошли, надели боксерские перчатки и там демонстрировали свою силу! Но это же надо волю проявить! Куда проще украсть на спор в магазине шоколадку, жевательную резинку, булочку, иногда даже алкоголь. И на все это у ребят, как правило, есть деньги. Иногда «приколы» перерастают в кражи телефонов, а это уже не мелкое хищение.
Многие правонарушения, а уж тем более преступления (если комиссия по делам несовершеннолетних посчитала их таковыми), влекут за собой постановку на учет в инспекции по делам несовершеннолетних. Прежде чем начать работу с подростком, которая длится целый год (если он больше не нарушает закон), В. Сайко собирает о нем информацию. Характеристика из школы, знакомство с родителями, социальные сети…
— Как думаете, можно ли полагаться на профили в соцсетях? Ведь, чувствуя некоторую безнаказанность, там часто постят провокационные вещи, просто чтобы произвести впечатление на сверстников.
— Порой ребята бывают чересчур откровенны в своих профилях, — говорит собеседник. — Вряд ли они смогли бы публично выражаться так, как делают это там. Поэтому стараемся не драматизировать. Конечно, если на странице есть признаки экстремизма или интереса к наркотикам, попросим сотрудников соответствующих отделов проверить информацию и, если потребуется, провести беседу.
Дальше начинается долгая и кропотливая работа инспектора с подростком: он старается понять, что за человек перед ним и как ему помочь. Может отвести в секцию или направить вместе с родителями в социально-педагогический центр, где их общие проблемы попробуют решить психологи. Инспектор считает, что самый опасный возраст — 14–15 лет: именно тогда нужно прививать правильные ценности. Потом может быть слишком поздно.
С неформальным подходом
— Когда я знакомлюсь с подростком, стараюсь показать ему свою искренность, пытаюсь отойти от официоза и навязывания каких-то рамок: мол, это можно, а это нельзя, — рассказывает инспектор. — У нас есть возможность пообщаться в непринужденной обстановке. Мы часто организуем разные спортивные мероприятия — велопрогулки, футбол, причем всегда играем смешанными командами. Это сближает. И на меня смотрят уже не как на надзирателя, а как на наставника, старшего друга, к которому стоит прислушаться.
Он даже в Viber со своими подопечными общается: то футбольный матч обсудят, то еще какую-нибудь интересную тему.
Инспектор опровергает устойчивое мнение, что у многих подростков, которые попадают под его контроль, неблагополучные семьи:
— Большинство ребят из нормальных семей, просто один раз оступились. Зато, поняв, что за свои проступки придется ответить, они вряд ли совершат их повторно.
Конечно, это касается не всех. Встречаются и те, кто регулярно совершает преступления, употребляет запрещенные вещества, алкоголь. Таким грозит специализированное учреждение закрытого типа — своеобразная школа строгого режима, где ребят пытаются перевоспитать. Девочек отправляют в Петриков, мальчиков — в Могилев. Там они могут находиться два года.
Такие разные истории
Перед глазами В. Сайко прошли сотни детских лиц — озлобленных, растерянных, а иногда простодушных и даже грустных. Некоторые навсегда отпечатались в памяти.
— Был один мальчик, Саша, в 10 лет уже профессиональный вор-карманник, — рассказывает он. — Старшие научили. Мама злоупотребляла алкоголем, поэтому жил у родственников, которые за ним не следили. И безнаказанно совершал преступления. Как только ему исполнилось 11 лет, отправили в спецучреждение. Вышел через два года, нашел меня, пообщались. Первое время не было никаких проблем. Потом мать лишили родительских прав, мальчишка оказался в детдоме. Два года назад встретил его, 31-летнего, и понял, что он вернулся к «истокам». Вроде добродушный, хороший парень, но не справился…
Впрочем, печальных историй куда меньше, чем со счастливым концом. Чаще всего подростков удается направить на путь истинный. Инспектор вспоминает еще одну судьбу:
— Девочку воспитывала одна мама, отец с ними не жил, но гены дочке передал не самые хорошие: сидел в тюрьме за кражи, хулиганство… Полный набор! Я еще удивлялся: что эта женщина в нем нашла? В 13 лет девочка стала регулярно уходить из дома. Каждую неделю в милицию поступало заявление от матери. Находили мы ее чуть ли не в притонах с ребятами постарше — она знакомилась со всеми подряд. Естественно, не обходилось без алкоголя. Девочка же своим образом жизни просто восхищалась. Последней каплей стало то, что она, в очередной раз уходя из дома, угрожала ножом бабушке, которая ее не пускала. Так она попала в спецучреждение. Сейчас ей 22 года, у нее все хорошо: есть муж, дети. Конечно, рад за нее.
Фото автора, из личного архива Вячеслава Сайко и из Интернета
