Актриса Галина Толкачева: «Я была стилягой и ходила по Бродвею»
- Подписаться на
О моде минского Бродвея и «голубых» героинях накануне Всемирного дня театра корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказала народная артистка Беларуси Галина Толкачева.
Эффектная высокая брюнетка с выразительными глазами. Глубокий запоминающийся голос белорусского радио. Выпускница «золотого» курса народного артиста БССР Константина Санникова. Харизматичная Голда в «Поминальной молитве». Исполнение этой роли критики назвали гимном женской природе. Известнейшей актрисе, посвятившей театру более полувека, в марте исполнилось 80 лет.
– Галина Семеновна, вы родились в Минске еще до войны. То страшное время пережили в оккупированном городе?
– Да, когда началась война, отец отправился на фронт, а мама была связана с партизанским отрядом. Кто-то, видно, проговорился, и ее арестовали. При мне. И очень странно получилось, что мы с братом, казалось бы, объединенные одной бедой, разошлись как в море корабли. Он где-то работал электриком, а я – домработницей у белорусского полицейского. Однажды решила во что бы то ни стало увидеться с мамой. Купила буханку хлеба, продав ее платье. И пошла в Тростенец. Нужно было идти через болото. С охранных вышек в меня стали стрелять, но я шла как зачарованная. Стрелять перестали. Я передала этот хлеб. Мама, вся в слезах, говорила мне: «Галочка, не трепись, что папа еврей». Она очень за нас с братом боялась. Потом ее сожгли в этом концлагере… Когда в день освобождения Минска в город вошли танки, я побежала на них смотреть, думала, что обязательно увижу папу. Но, конечно, не увидела. А после войны за мной приехала бабушка и забрала в Россию, в Иваново.
– Там уже была возможность учиться?
– Я и в Минске немного училась. Где-то в сарае кто-то с нами занимался, но довольно странно: буквы мы учили латинские, а читали сразу на белорусском. Наука трудно давалась. Чтобы прочитать что-то в классе, должна была дома выучить это наизусть. Читала плохо. Но поскольку я была высокого роста, бабушка отдала меня сразу в третий класс. Вот это была мука! Я же говорила «трапка», «гразь». Если слышала «тряпка» и «грязь», думала: «Зачем так выпендриваться?» Потом мы переехали к отцу в Ростов. Там и окончила десять классов, хотя жутко ленилась. Меня, единственную из класса, направили в спортивную школу. Посмотрела на этих коней гимнастических: «Нет, это я не одолею». В музыкальную школу пару раз сходила, написала на клавишах: «до, ре, ми, фа, соль, ля, си» – и все. Мне сказали: «Девочка, пока не выучишь ноты, не приходи». Я и не пошла.
– Когда же увлеклись театром?
– В Ростове у нас была очень хорошая руководительница драмкружка. Мне нравилось туда ходить. Потом во Дворце пионеров в двух спектаклях играла – «Два капитана» и «Хижина дяди Тома». В качестве вознаграждения за хорошее поведение бабушка раз в неделю водила меня в театр. Не каждую, правда. Это зависело от моего поведения.
– Почему решили уехать из Ростова?
– У меня с папой произошел сильный конфликт, после чего поняла, что должна уйти из его жизни. Старший брат, который сейчас живет в Днепропетровске, выслал мне деньги. Я решила поехать в Минск. Наобум. Очень хотела поступить в театральный, но понимала, насколько сложно будет пробиться с моей фамилией – Ваксман. В театральный меня взяли не сразу. Сначала была кандидатом – ни стипендии, ни общежития. Снимала угол в какой-то квартире. На втором курсе уже зачислили как студентку, но по-прежнему без жилья. Мы с Машей Захаревич (народная артистка Беларуси. – Прим. авт.) спали на одной кровати – я нелегально жила у нее в комнате. Все нормализовалось позже.
– Вы ведь учились у легендарного народного артиста БССР Константина Санникова.
– Запомнилось, как он так стремительно появился в аудитории, что мы почувствовали благоговейный страх перед ним. Очень строг был к своим студентам и безумно красив – лицо древнего римлянина.
С третьего курса стала играть небольшие роли в Купаловском театре. Потом и в Брест, и в Витебск приглашали, но я, конечно, осталась в Минске. После окончания института меня взяла к себе жить потрясающая подруга и великолепная актриса Элла Овчинникова. Она работала в ТЮЗе, потом перешла в Русский театр. Мой самый близкий друг…
– Кто вам помогал в профессии?
– Со мной много работал Борис Владимирович Эрин. Режиссер от Бога. Царство ему небесное. Мы даже говорили, что с его приходом наступил маленький ренессанс в театре. Потому что до этого все-таки существовал бытовой психологический театр. А Эрин придал ему новый смысл. Борис Владимирович много говорил о свободе личности, свободе любви. Поняла, что у него совершенно другой уровень общения с актером. А как я обожала Павла Степановича Молчанова! Глеб Павлович Глебов, Борис Викторович Платонов… Какие актеры!
– Про кого из своих героинь можете сказать: «Какие роли!»?
– Наташа из спектакля «Еще раз про любовь» запомнилась больше всех. Очень нравилась эта девушка из пьесы Радзинского. Из последних любила Голду в «Поминальной молитве», Элеонору в «Месье Амилькаре», Гурмыжскую в «Лесу». У меня никогда не было изобилия ролей. Мало стало в последнее время – возраст, репертуарная политика. Очень рада, что мне не попадались «голубые» героини – такие безоблачные девушки без психологии. На радио даже Кляксу доводилось играть (смеется). С кино у меня никаких отношений не сложилось. В массовке только где-то выходила. Камеры до сих пор боюсь.
– Но вы довольно часто попадали в чей-то объектив – всегда так ярко выглядите!
– Раньше это имело большое значение, сейчас уже нет. У меня был маленький размер – 44-й, я в «Детском мире» одежду покупала. Очень любила мужские клетчатые рубашки. Одной из первых в Минске стала носить брюки. Но приходилось даже иногда закатывать их так, чтобы не было видно из-под пальто, потому что могли и побить за эти брючки: стиляга – и все! Но я и правда была стилягой. Ходила по Бродвею – от Круглой площади до Володарского. Слушала запрещенный джаз. Конечно, все это было не так масштабно, как в Москве.
– Сейчас как проводите время?
– За книгами. Хотя эта любовь появилась из-под палки. Бабушка заставляла читать. А классе в пятом у меня начались книжные запои. Сейчас читаю детективы. Хорошие, конечно. Соседка снабжает – от Агаты Кристи до Стэнли Гарднера. Животных очень люблю, особенно собак. У нас их было три. Умирали, но в возрасте, когда положено. Видите фотографию? (Показывает на снимок на стене: Галина Семеновна с мужем, народным артистом Августом Миловановым, и черным пуделем.) Это Начека – моя любимая собачка. Август в основном с ней гулял. Теперь мы гуляем с ним вместе (улыбается). Раньше он ездил на рыбалку со своей командой – Сидоров, Раевский, Кириченко. А я – в Латвию. Мне нравилась Юрмала. Сейчас вместе ездим в санатории.
