Брежнев vs Машеров. Почему процесс присвоения Минску звания «город-герой» стал остросюжетной историей

Никто не предполагал, что процесс присвоения Минску звания «город-герой» станет остросюжетной историей. Подробности – в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Без малого 30 лет ушло на то, чтоб опровергнуть дезинформацию фашистов и доказать: все 1 100 дней оккупации Минск продолжал сражаться.

Фашистская провокация

У любой войны, включая Великую Отечественную, было много побочных последствий. Например, хаос, неразбериха в оценке людей. Ошибки делали не только рядовые граждане, но и военные, вешая ярлыки предателей на героев. Например, Болеслав Берут с 1941 по 1943 г. в открытую сотрудничал с минскими оккупационными властями, работал в комендатуре. Горожане презирали предателя. И только после войны, когда он стал руководителем советской Польши, минчане узнали: Берут – подпольщик, в минской комендатуре добывал разведданные.

Лидера Минского подпольного горкома партии Ивана Ковалева вплоть до 1990-го считали предателем, а сегодня его имя носит одна из улиц белорусской столицы. О нем еще упомянем.

Случалось и такое, когда нужно было восстановить историческую справедливость в отношении не отдельных людей, а целого города. Речь о Минске.

В приказе № 20 Верховного главнокомандующего от 1 мая 1945 г. впервые городами-героями официально назвали Ленинград, Сталинград, Севастополь, Одессу. Белорусское руководство тоже обращалось с ходатайством включить Минск в список героев в связи организацией масштабного партизанского сопротивления в республике. Но бумага осталась без ответа. Основная причина: темные пятна в истории минского подполья.

На первом этапе войны связь Минска с Москвой была полностью утрачена. У подпольщиков отсутствовала возможность доложить о своих действиях и планах в столицу СССР. Встал вопрос, чем же они занимались в первый год войны. Ясная картина не складывалась. На начальном этапе группы патриотов действительно существовали разрозненно. Часто не контактировали друг с другом из соображений безопасности. Движение сопротивления разрасталось стихийно и массово. Неоспоримый факт: в марте — апреле 1942-го по доносам гитлеровцы арестовали 400 членов подпольных групп. Оккупантам удалось захватить списки и документы подпольных организаций. Кого-то под пытками получилось разговорить. В результате у фашистов появились данные, благодаря которым они смогли провести операцию по дискредитации оставшихся на свободе подпольщиков, а именно Ивана Ковалева, Вячеслава Никифорова, Константина Хмелевского и других. В партизанские отряды якобы достоверные источники разослали радиограммы, в которых утверждалось, будто провал и массовый арест в Минске – результат сотрудничества с немцами подпольщика по прозвищу Невский. То, что это псевдоним Ковалева, все знали. В советских правоохранительных органах на группу Ковалева завели уголовные дела, несмотря на то, что он был замучен в «Тростенце» в 1943 г. Честное имя герою вернули лишь в 1990-м. А тогда, подытожив все перечисленные события, в Москве посчитали: минское подполье – детище гестапо. В партизанские отряды разослали распоряжение считать всех, кто выдает себя за минских подпольщиков, пособниками оккупантов. И действительно, случалось, их расстреливали свои.

В поисках истины

По окончании войны о работе в минском подполье предпочитали молчать. Тем не менее эти люди (за все время войны около 9 тыс. человек) носили анкетный ярлык «во время Великой Отечественной войны находился на оккупированной территории». Эта строка мгновенно ставила крест на карьере. Власть как бы говорила: неизвестно, чем он там занимался.

Конечно, все знали об организованном 22 июня 1943 г. взрыве в театре, который позже назвали именем Янки Купалы. Секрета не делали из истории устранения главы рейхскомиссариата оккупированной Белоруссии Вильгельма Кубе в ночь с 21 на 22 сентября 1943 г. Но руководство Центрального штаба партизанского движения при ставке Верховного главнокомандования в Москве утверждало: эти операции разрабатывали они, и минчане из представителей первоначального минского подполья 1941–1942 гг. тут ни при чем. В Минске такие убеждения считали чудовищным заблуждением. Поэтому в 1950-е руководитель республики Кирилл Мазуров создал комиссию, которая на основе исторических документов из партийных архивов и свидетельств очевидцев изучала деятельность минского подполья. В результате 7 сентября 1959 г. постановлением бюро ЦК КПБ все обвинения с Минского подпольного горкома были сняты.

Но бумаги, подписанные в келейной тиши кабинетов, не способны создать общественный резонанс. До умов миллионов людей в Белоруссии и других республиках СССР требовалось донести правду о полной драматизма странице истории подпольной борьбы. И это сделал писатель, журналист Иван Новиков, в те годы – заведующий корреспондентским пунктом газеты «Правда» в БССР. В 1963-м опубликовали его документальную повесть «Руины стреляют в упор». Следом вышли его произведения на ту же тему: «Дороги скрестились в Минске», «Дo рассвета близко». Они стали откровением для считавших военный Минск городом, не оказывавшим сопротивления.

В 1965-м, в дни празднования 20-летия Победы, пяти городам присвоили почетное звание «город-герой», а Брестской крепости — «крепость-герой». Минска в списке не оказалось. В кулуарах шептались: это все потому, что столицу БССР оккупировали на шестой день войны. Но ведь Киев в списке удостоенных звания значился, хотя тоже был оккупирован менее чем через 2 месяца. Правда, в тот юбилейный год отчасти восторжествовала справедливость. Подпольщики Иван Кабушкин, Николай Кедышко, Владимир Омельянюк, Исай Казинец, Евгений Клумов были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

Человеческий фактор

Оказалось, дело вовсе не в оккупации на шестой день войны, а в человеческом факторе. Николай Подгорный руководил Украиной с 1957 по 1963 г., а в 1965-м занимал должность секретаря ЦК КПСС. Стоявший во главе страны Брежнев – уроженец Украины. Он поддержал инициативу Подгорного вручить «Золотую Звезду» Киеву. Формально это было решением Политбюро ЦК КПСС, в состав которого глава Белоруссии Петр Машеров, в отличие от Подгорного, не входил.

Ничего не оставалось делать, как продолжать формировать общественное мнение. Решили снять многосерийный телевизионный фильм по произведению Новикова, чтобы граждане на экране увидели историю минских подпольщиков. Да и Леонид Ильич любил военные телесериалы.

Съемки растянулись на три года – с 1969-го по 1972-й. Картина вышла на телеэкраны. Граждане делали выводы. Кино действительно заставило сопереживать не вымышленным, а настоящим героям, действующим в кадре под фамилиями реальных подпольщиков. Но на следующий год во время нового награждения городов Минск вновь не фигурировал в списках. Конечно, Новороссийск по праву получил «Золотую Звезду». Правда, именно там, около мыса Мысхако, в 1943-м сражался начальник политотдела 18-й армии полковник Леонид Ильич Брежнев. Было понятно: инициаторы вручения решили порадовать генсека.

Победный рывок

Литературу и телевидение уже использовали в достижении по сути благородной цели: воздать городу по заслугам. Из ресурсов, влияющих на общественное мнение, оставалась пресса. К счастью, собкор газеты «Известия» в Минске Николай Матуковский был вхож в кабинет Машерова.

В 1960-е публикации документальной прозы в газетах пользовались большой популярностью. Но книги Новикова казались объемистыми для газеты. Необходим был емкий формат. И Матуковский взялся написать новую повесть о сопротивлении Минска в годы войны для публикации в своем популярнейшем издании. С Машеровым условились держать все в тайне. В случае утечки информации о готовящемся материале противоборствующие силы могли запретить публикацию. Журналист вспоминал, что его мучали угрызения совести перед Новиковым, из книг которого он использовал факты. А рассказать ему об этом до поры он не мог. Собрав сведения у оставшихся в живых свидетелей, взяв все необходимые документы, Матуковский уехал под Минск в новый правительственный санаторий близ села Аксаковщина.

Как Николай Егорович рассказывал, первый, слишком эмоциональный вариант произведения он уничтожил. А потом нашел ключ-стиль, в котором, как он выразился, каждая строчка не «страдала», а «стреляла».

По окончании работы поехал в Москву. Готовую повесть, названную «1 100 дней» – по числу дней оккупации, перед публикацией в «Известиях» требовалось утвердить у цензоров в разведывательном управлении Генерального штаба, в Комитете государственной безопасности. Газета центральная, и подробности в изложении истории войны отслеживались на высшем уровне. Тем более не должна было просочиться какая-то секретная информация.

Главный редактор «Известий» Лев Толкунов посоветовал в заглавии заменить слово «повесть» на «рассказ». Первое ассоциируется с художественным вымыслом. Также предложил убрать из авторских ремарок фразы, где Минск ставится в один ряд с существующими городами-героями. Слишком в лоб. Читатели должны сделать выводы сами.

Наконец, в трех номерах «Известий» – за 27, 28 и 30 апреля 1974 г. – произведение увидело свет. Сложно представить, но тираж ежедневного издания составлял 9,5 млн. Спустя время из редакции «Известий» позвонили в секретариат ЦК КПСС и поинтересовались, что делать с пятью мешками писем, в которых граждане требуют присвоить Минску почетное звание. На том конце провода ответили, что у них в коридоре стоят такие же мешки с такими же письмами. Что удивительно, по словам Матуковского, писем из БССР почти не пришло. Белорусы стеснялись просить за себя.

В июне Машеров позвонил журналисту и в трубку произнес одно слово: «Состоялось». И действительно, 26 июня Минску присвоили звание «город-герой».

Брежнев, уязвленный тем, что вынужденно поддался общественному мнению, ехал в Минск с поздравлениями целых 4 года. И только в июне 1978-го на торжественном заседании в зале Большого театра БССР генсек прикрепил орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» к знамени города.

Потом состоялся концерт. Как писал оказавшийся в зале неподалеку от Леонида Ильича Матуковский, высокому гостю все не нравилось: он ерзал, ворчал, в конце концов что-то шепнул адъютанту, а тот распорядился по рации. И тут же стали сокращать количество номеров. На банкет Брежнев не остался. Звезду обмывали ветераны из числа выживших подпольщиков, партизан. Проводив генсека на вокзале, к ним примкнул ветеран войны Петр Машеров и вздохнул, наконец оказавшись среди своих.

Читайте также:

КАРТИНЫ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ. «Руины стреляют…»

Смотрите также: