«Градусник показал 38,5 °С, и пропало обоняние». Как минский врач лечился от коронавируса в инфекционке

Белый халат, увы, не защищает от недугов. Среди тех, кто испытал на себе особенности коронавирусной инфекции, оказался заслуженный врач Республики Беларусь, доктор медицинских наук, профессор кафедры военно-полевой хирургии БГМУ Сергей Жидков. Своим опытом в качестве пациента, наблюдениями и размышлениями Сергей Анатольевич поделился с корреспондентом агентства «Минск-Новости».

— На коронавирус я решил провериться, поскольку контактировал с теми пациентами отделения гнойной хирургии ГКБ № 2, которые оказались в поле наших подозрений после выполненных им операций, — рассказал профессор С. Жидков. — Последствия хирургических вмешательств у них проходили, а температура держалась. Начали проверять на наличие коронавируса, и опасения подтвердились. 9 апреля мне сделали мазок, а на следующий день сообщили, что тест положительный. Чувствовал себя в то время еще хорошо. Но сразу самоизолировался. Вечером 15 апреля поднялась небольшая температура. На следующее утро градусник показал уже 38,5 °С и пропало обоняние. Кашля, одышки, насморка, ломоты в суставах, головной боли не было. Поехал в больницу, выполнил компьютерную томографию — двусторонняя пневмония. Меня сразу же направили в Городскую клиническую инфекционную больницу, где я лечился две недели.

— Принимали ли вы противомалярийные препараты, которые далеко не всем помогают и при этом обладают токсичным действием?

— Да, принимал, как и антибиотики, и антикоагулянтные препараты (угнетающие активность свертывающей системы крови и препятствующие образованию тромбов. — Прим. авт.). Некоторые неприятные эффекты от терапии ощущал, но безвредных препаратов нет в принципе. А когда не знаешь, в какую форму выльется пневмония, из двух зол выбираешь меньшее. Считаю, что поступил правильно. Трое суток (особенно по ночам) чувствовал себя откровенно плохо, а потом температура снизилась до 37 °С. 21 апреля она уже была нормальной, и я пошел на поправку.

— Оказавшись в клинике, вы наверняка слышали мнения других пациентов по поводу коронавируса и лечения, действий медиков…

— В палате нас было трое. От товарищей по несчастью никаких претензий к врачам не слышал. У одного из мужчин болезнь протекала в легкой форме, он обижался на саму ситуацию: мол, нормальное самочувствие, работать нужно, а он в больнице и домой на самоизоляцию не может уйти — боится заразить супругу.

— Ваших близких коронавирус обошел стороной?

— У жены, тоже медработника, которая стала контактом первого уровня, тест показал наличие коронавируса, но заболевание прошло бессимптомно. Сын Алексей живет отдельно, но он тоже врач, тоже в группе риска, потому что контактирует с пациентами с COVID-19. Пока, тьфу-тьфу, тесты отрицательные.

— Какой вопрос чаще всего задавали знакомые, узнав о том, что вас не обошел стороной коронавирус?

— «Было ли тебе страшно? Не боялся ли умереть?» Ну что тут ответишь? Некоторое беспокойство, безусловно, испытывал. Я несуеверный человек, но за 40 лет работы хирургом убедился: когда лечишь медика, нужно быть настороже. У нас почему-то все протекает часто не так, как у других людей. Когда ко мне попадает коллега, всегда прошу: «Дай бог, чтобы операция прошла благополучно». И инфекционисты, когда выписывался, отметили: «Вы, Сергей Анатольевич, легко отделались».

— А чем сами объясняете, что легко отделались и опять в рабочем строю?

— Слежу за здоровьем, дружу со спортом. В молодости серьезно занимался плаванием и водным поло, до сих пор посещаю бассейн и баню, никогда не курил. Узнав о положительном тесте на коронавирус, сразу стал несколько раз в день выполнять дыхательные упражнения. Сейчас дома регулярно делаю и такую гимнастику, и обычную зарядку. И еще я оптимист, считаю, что стыдно скатываться в истерику. Лежа на больничной койке, вспоминая свои грехи и добрые поступки, решил: хорошего все-таки за мной числится больше, так что «контракт» должны продлить.

— Одним из дополнительных методов лечения пациентов с COVID-19 считается плазма уже переболевших. Вы готовы стать донором?

— Как военный врач, я не единожды сдавал кровь и для раненых, и для обычных пациентов. Как хирург сам применял гипериммунную плазму при тяжелых септических состояниях и видел несомненный эффект. Но мне уже за 60, и по этой причине стать донором не могу.

— Вы были награждены орденом «За личное мужество» за помощь пострадавшим от землетрясения в Спитаке. На ваш взгляд, медики, которые сегодня спасают больных от COVID-19, достойны наград?

— Достойны. И наград, и материального поощрения. Будни врачей сейчас напоминают работу в военных условиях. Они ежедневно рискуют здоровьем. На мой взгляд, и Минздрав, и инфекционисты, и все медики в ситуации пандемии действуют грамотно, слаженно, самоотверженно. В нештатных условиях крайне важна организация. Как пациент, я убедился в том, что стратегия выявления больных COVID-19 и оказания им помощи оказалась эффективна. Возможно, в первую очередь отметил бы заслугу главного инфекциониста Минздрава Республики Беларусь профессора Игоря Карпова. Не каждый выдержит ту ответственность, которая оказалась на него возложена в этот непростой период.

— Коронавирус, как и любая нештатная ситуация, о многом заставляет задуматься. На какие размышления она натолкнула вас?

— Лично я считаю: мы поступили правильно, что не ушли на карантин, не закрылись по квартирам. Беларусь — небогатая страна, усугублять и без того непростую экономическую ситуацию ни к чему. Не понимаю тех соотечественников, кто при температуре и других симптомах, вместо того чтобы немедленно обратиться к врачам, лежит дома или занимается самолечением. Испытываю огромное уважение к представителям бизнеса, предпринимателям, которые в сложное время подставили медикам плечо, проявили гражданскую зрелость: обеспечили средствами индивидуальной защиты, доставку еды. Главный урок, который преподнес коронавирус, очевиден — человеческая солидарность помогает одолеть любую беду.

Фото Сергея Лукашова