Как попасть в военно-патриотический клуб, и чем там занимаются

В программе «Вечерний политический канал» на «Радио-Минск» говорили о военно-патриотических клубах. Как в них попасть, чем там занимаются и чего достигают его выпускники, обсудили начальник отделения гражданско-патриотического воспитания главного управления командующего внутренними войсками МВД Беларуси Руслан Шиг и ведущие Кирилл Казаков и Алёна Родовская. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

⚡️ПОКОЛЕНИЕ НЕ ПОТЕРЯНО? Военно-патриотическое воспитание в Беларуси набирает популярность

Кирилл Казаков: — За две недели до начала учебного года мы много говорим о подготовке к нему. Последние несколько лет, особенно в Минске, существует тренд на военно-патриотические клубы. Все началось с «Рыси» и «Гранита» и распространилось на всю страну. Насколько это движение продолжает быть актуальным, приходят ли новые люди?

Руслан Шиг: — Военно-патриотические клубы — бренд внутренних войск, об этом говорят и министр МВД, и командующий внутренними войсками. Система клубов функционирует вполне успешно — сейчас их 18, они ориентированы на конкретную аудиторию. Там, где появилась группа детей, которые пожелали вступить в такую организацию, на базе местных частей сформировали клубы, в них уже занимаются более 2 500 мальчишек и девчонок. С сентября число значительно увеличится, потому что зачислят новых воспитанников.

Алёна Родовская: — Руслан, как простому человеку попасть в клуб? Куда обращаться?

Руслан Шиг: — Часто ребенок сам звонит в дежурную часть и просит записать его, но, конечно, этим должны заниматься родители. Во многих населенных пунктах есть части внутренних войск, на местных сайтах МВД можно найти их телефоны. Никому не откажут — дежурный части примет информацию и передаст ее в клуб.

Алёна Родовская: — Вы до сих пор принимаете всех или есть ограничения? Может, по успеваемости, здоровью?

Руслан Шиг: — Существует возрастной критерий. На занятиях нужно соблюдать меры безопасности: воспитанники работают в том числе с оружием и беспилотниками. Принимаем ребят от 12 до 17 лет, но если человеку 18 и он еще не поступил в университет, то, конечно, тоже возьмем.

pavel rusak 2 of 86

Алёна Родовская: — Два года назад у руководства внутренних войск возникла идея оформить все это законодательно, чтобы у детей появилась возможность получить после участия в клубе бонусы при приеме в Академию МВД и Военную академию. Это уже ввели?

Руслан Шиг: — Да, воспитанники военно-патриотических клубов пользуются льготами при поступлении в вузы системы национальной безопасности и на военные факультеты в обычных вузах. Важно, чтобы не было оценок ниже 4 баллов в аттестате и ниже 6 — на вступительных испытаниях. До 30 % от общего числа поступающих пользуются льготами, однако сейчас так много выпускников клубов, что между ними уже существует конкурс на место в учебном заведении. Две трети ребят из патриотических клубов обычно выбирают профессию, связанную с обеспечением национальной безопасности. Те, кто не поступает, часто становятся военнослужащими внутренних войск и несут службу по контракту.

Кирилл Казаков: — Получается, человек прошел занятия, выпустился из клуба, не поступил и пошел служить в армию по призыву. Он с высокой вероятностью попадет во внутренние войска?

Руслан Шиг: — Внутренние войска — это тоже сообщество, и с высокой долей вероятности выпускник клуба выберет при призыве их, потому что там для него все родное. За несколько лет военно-патриотический клуб становится не просто кружком по интересам. Там формируются устойчивые взаимоотношения, все друг другу помогают, и человек знает, что его не бросят — это одна большая семья.

Алёна Родовская: — Когда все начиналось, программа была рассчитана на год. Сейчас в системе клуба остаются по нескольку лет. Программа одна до окончания школы или обновляется каждый год?

Руслан Шиг: — Есть базовый и повышенный уровни обучения. Программа повышенного меняется и подстраивается под ребят, их возможности и навыки. В том числе постоянно наращивается учебно-материальная база — мы не стоим на месте. В 2024-м, например, у нас появились беспилотники. Сначала ребята работают на тренажерах, потом переходят к простым коптерам и в конце уже к более серьезным БПЛА. В следующем году начнут обучаться программированию и созданию этих беспилотников, в том числе из подручных материалов.

Алёна Родовская: — Сколько у вас обучается девочек?

Руслан Шиг: — По-разному, в зависимости от клуба — от 30 до 50 %. В некоторых их больше, чем мальчиков.

26 10 2023 obrazovanie voenno patrioticheskie klassy ideologiya malinovskaya45 kopiya

Кирилл Казаков: — И куда они планируют идти дальше? У парней все понятно — войска, спецназ…

Руслан Шиг: — Девушки также могут найти себя в системе национальной безопасности. Вариантов множество, среди них Военная академия, Академия МВД, институты нацбезопасности, пограничной службы.

Кирилл Казаков: — В 2021-м была история с ребятами, которые имели сложности с воспитанием, — они у вас остались или вы их не привлекаете больше?

Руслан Шиг: — Понятно, что воспитанники военно-патриотических клубов должны быть лучшими из лучших, но мы никогда не откажемся от ребенка, если он находится в социально опасном положении. Если такой несовершеннолетний не будет с нами, то где окажется завтра? Мы в нем тоже заинтересованы, он у нас перевоспитается, увидит лучших ребят, возьмет с них пример, сам сможет стать лидером. Это он на гражданке какой-то не такой, а если уже переступил КПП части, то отныне совершенно другой человек, там все равны.

Кирилл Казаков: — У вас был идеологический блок — ребята смотрели патриотические фильмы, встречались с ветеранами и людьми, прошедшими большой путь на службе. Эта история как-то расширяется со временем?

Руслан Шиг: — Мы нарастили работу по этому вопросу. Сегодня у нас в программе углубленное изучение истории белорусского государства и Великой Отечественной войны, прокуратура проводит для ребят уроки по истории геноцида белорусского народа. Все занятия проходят в памятных местах. В этом году посетили Хатынь, Тростенец, Брестскую крепость, все существующие памятники. Лучшие воспитанники со всей страны 22 июня стояли на митинге-реквиеме.

Автор материалов Никита Столяров Все новости автора

Безумный шляпник

В последние десятилетия шапка всего-навсего средство защиты от непогоды. Отчасти ее заменили капюшоны баек и курток. А ведь долгое время головной убор отражал социальное положение человека, его взгляды на жизнь, политическую позицию. Например, классический английский цилиндр. Его изначально делали из бобрового фетра, редкого дорогого материала. Такое могли позволить себе лишь люди высших сословий. Однако существовал нюанс: при обработке фетра использовали пары ртути! Если обладатели головного убора ощущали последствия не явно, то мастера жили с хроническим отравлением, заканчивавшимся слабоумием. Отсюда пошло выражение «безумный шляпник». Позже производили экономварианты из войлока и даже клеенки. Цилиндр продолжали носить до 1930-х годов, особенно в высших кругах буржуазии. В советских карикатурах он стал непременным атрибутом кровожадных капиталистов, собирательного образа Дяди Сэма. В 1920-е поэты-имажинисты, такие как Сергей Есенин, Николай Эрдман, ходили в цилиндрах из провокативных соображений, как и ранее футуристы, например Маяковский. Он предпочитал шапокляк — складывающийся цилиндр. Время НЭПа было, как сейчас сказали бы, относительно вегетарианским, и на буржуазные выходки творцов смотрели сквозь пальцы.

Могли себе позволить

Самым часто встречающимся головным убором на долгие десятилетия стала кепка. В них ходили все — от начальников до рабочих и старшеклассников. В зависимости от дороговизны материала и прилежности пошива она тоже демонстрировала положение человека в обществе. Даже женщины надевали кепки, демонстрируя гендерное равноправие. В 1930-е в моду входили шляпки разных фасонов, которые могли позволить себе представительницы советской творческой элиты или жены партийных работников. Некоторые шляпки напоминали кондитерские изделия. Тоже явный отличительный признак достатка. Широкое распространение получили береты. Популярны стали и дамские полушляпки, прозванные от названия болезни менингитками (полоска ткани или фетра прикрывала лишь затылок и уши). Их победное шествие продлилось почти до конца 1950-х. Большинство работниц предприятий в холодное время года пользовались пуховыми платками.

Если чиновник носил гражданский китель, то ходил в фуражке без опознавательных знаков. Для остальных служащих, как по команде, стали повсеместны шляпы «федора» и «трилби» из фетра, обвитые один раз широкой лентой, как у гангстеров из голливудского кино 1930-х.

Правда, их поля были шире. Всю первую половину ХХ века, да и часть второй, этот головной убор являлся неотъемлемым приложением к костюму. Имелись не только осенние, но и летние варианты из соломки, мелкой жесткой сетки. Однако, в отличие от зарубежных модников, в СССР эту шляпу носили небрежно.

В 1950-е ее могли надеть вместе с пижамой и в таком виде выйти во двор.

scale 1200 5

После войны сотни тысяч вернувшихся из эвакуации в республиках Средней Азии стали законодателями непродолжительной моды на тюбетейки. Многие вспомнят, как в сериале «Ликвидация» в ней ходит герой Сергея Маковецкого Фима.

Почтенные обладатели

Именно каракулевые генеральские папахи в послевоенные годы стали отправной точкой для дорогих фасонов чиновничьих зимних шапок. Их шили из меха ягнят каракульской породы наподобие кубанок для партийной элиты. Стоимость — около 300 рублей, что в 1960-е составляло три среднемесячные зарплаты. Такие могли позволить себе директора заводов и крупных магазинов. Издали было видно: идет солидный, уважаемый человек. А еще разнообразные меховые шапки надевали на головы прибывших в холодную погоду с официальным визитом глав южных стран, чтобы те не мерзли. Это приводило гостей в легкий шок. Не избежал подобной участи и руководитель социалистической Кубы Фидель Кастро.

Уборы из меха норки и пыжика, стоимость которых доходила до 250 рублей, носил истеблишмент. Не зря район в пределах минской ул. Пулихова называли пыжиковым. Там получали квартиры многие приближенные к власти в брежневский период. Кстати, пыжик — это новорожденный олененок. Когда популяция оленей начала стремительно сокращаться, к концу 1980-х производство таких головных уборов сильно уменьшили.

Статус женщин подчеркивали меховые шапки округлых форм, которые дамы часто не снимали в помещении, держа себя словно в короне. Приметой высокого достатка считались ондатровые ушанки. Иногда их шили высокими — будто дом на голове. Но апофеозом вычурности считалась лисья ушанка, за которую отдавали 500 рублей. Часто позади болтался мех хвоста, а на вороте из шкуры обнаруживалась мумифицированная лисья морда.

kepka aerodrom

Успехом среди лиц кавказской национальности пользовались кепки с несоразмерно большим верхом, получившие название «аэродром». Почему-то считалось, что чем обширнее плоскость этого головного убора, тем почтеннее его обладатель.

Рядовые граждане покупали или заказывали формовки. На суконную основу нашивали мех зайца, собаки, енота. Однако в них нельзя было отвернуть уши и козырек.

В 1960-е школьники, преимущественно подростки, ходили в кроличьих ушанках, мех которых часто сбивался в колтуны. В 1970-е и особенно в 1980-е годы появились трикотажные спортивные шапочки машинной вязки. Быстро вошли в моду так называемые петушки. Изначально они предназначались для профессиональных лыжников. Потом их стали массово штамповать кооператоры, для солидности украшая вышитыми названиями западных брендов спортивной одежды.

Сегодня подобранный со вкусом головной убор, в первую очередь у женщин, стал особенным атрибутом, который по-прежнему радует глаз.

Как попасть в военно-патриотический клуб, и чем там занимаются

Читайте также:

Читайте и подписывайтесь

Безумный шляпник

Могли себе позволить

Почтенные обладатели

Читайте также:

{{widget.title}}

{{attribute.label}}

{{widget.title}}

{{attribute.label}}

{{widget.title}}

{{attribute.label}}