Как растения изменили облик советских городов, и благодаря кому воздух сегодня в Минске чистый

Доктор биологических наук Нелли Гетко трудится в Центральном ботаническом саду Национальной академии наук Беларуси более полувека. Ее наградили нагрудным знаком им. В. М. Игнатовского (первого президента Академии наук БССР) 29 июня 2022 года. Эта награда вручается ученым за большой личный вклад в развитие науки, подготовку кадров и укрепление научно-технического потенциала страны. Корреспондент агентства «Минск-Новости» поговорила со знаменитым ученым о работе всей ее жизни, о том, как растения изменили жизнь в советских городах, о цветах, красоте и долголетии.

Мне она напомнила знаменитую советскую актрису Веру Васильеву — зрелой красотой, изысканным стилем в одежде и аристократизмом. Назвать Нелли Владимировну бабушкой язык не поворачивается. Только дамой. Оказалось, среди ее предков действительно были дворяне.

— Бабушка по линии отца из старинного рода Каминских, который берет начало в XIV веке, — с улыбкой рассказывает Нелли Гетко. — Его родовое гнездо под Вильнюсом, ранее это было Вильно. А я родилась и выросла в Минске. Здесь тоже жило много Каминских, один из них был заместителем главы города.

Знак жизни

В Минске семья Гетко встретила начало Великой Отечественной. Владимир Захарьевич был машинистом, водил составы в Польшу и Германию и в то время оказался в поездке. Его жене Евдокии Сергеевне с трехлетней дочкой Нелли и годовалым сыном Гариком пришлось бежать вглубь страны, спасаясь от налетов немецкой авиации.

— Мама рассказывала: фашистские самолеты летали так низко, что она видела лицо пилота, — вспоминает собеседница. — Он расстреливал из пулемета колонну беженцев: женщин с детьми, стариков. Мама говорила: «Закрываешь вас своим телом и боишься, чтобы вы хоть одни не остались. Уж лучше сразу всех…» Она на всю жизнь запомнила, как кричали дети над убитыми родителями. Это было самое страшное.

Стараясь укрыться от бомбежек и стрельбы с воздуха, люди стали уходить на восток через леса. Мама Нелли была заядлым грибником. Грибами они тогда и спаслись от голода.

— Ведь далеко не все местные пускали беженцев к себе в дом, не все делились куском хлеба, — поясняет Нелли. — Было страшно и тяжело, и мама однажды подумала: «Если нам суждено остаться в живых, Бог подаст знак». И у нас над головой совсем низко пролетел аист. Она поняла: значит, мы будем живы.

В Смоленске в железнодорожном депо маме сказали, что ее разыскивает муж. Но встретились мы с папой только в Бугульме, в Татарии. Туда эвакуировали депо из Минска. Там мы и пробыли всю войну. Теперь это город нефтяников, а в то время был поселок ссыльных. Местные, когда увидели маму с грудным Гариком на руках, подарили нам козу.

Потом мама устроилась на работу. До войны она была медсестрой на военном заводе в Подмосковье, поэтому и в Бугульме ее без проблем взяли на закрытое предприятие. Мы получали продукты и по аттестату папы-офицера, поэтому семья не голодала. Отец часто писал нам с фронта. И вдруг осенью 1942-го, когда шло сражение за Сталинград, письма перестали приходить. Документы о гибели отца получили намного позже. В 1944-м, после освобождения Минска, мы вернулись сюда к дедушке.

Сады — заводам

В ботанический сад Нелли Гетко пришла в 1964-м, отработав три года учительницей в сельской школе после окончания биофака БГУ. В Беларуси тогда бурно развивалась промышленность, строили нефтехимические гиганты. На заводах и в населенных пунктах экологическая ситуация стала ухудшаться. Комитет охраны окружающей среды мобилизовал все научные программы для оздоровления воздушной среды, в том числе с помощью растений. Для развития этого направления сотрудники ботсада искали специалиста для направления в аспирантуру.

— Исследование способности растений выживать в газообразных соединениях серы и поглощать их было темой моей кандидатской. Первой опытной площадкой стал нефтеперерабатывающий завод в Новополоцке. Его директор Петр Коротков принял нас очень тепло, — продолжает Нелли. — В Беларуси тогда специалистов по нефтепереработке не было. Вся администрация, ведущие инженеры приехали из РСФСР. Это были гении, которые жили своим делом и обучали наших специалистов. Теплые впечатления от общения с этими людьми у меня сохранились на всю жизнь.

Нелли Гетко с другими сотрудниками ботанического сада занялась озеленением лабораторий, кабинетов, столовой и даже бытовок. Работники завода и сами из дома приносили растения и ухаживали за ними. Затем настал черед благоустройства территории предприятия.

— Мы высаживали деревья и исследовали, как они адаптируются в заводских условиях. Самыми устойчивыми оказались тополя канадские. Хорошо приживались дальневосточная береза, туя, можжевельник, рябина, клен, каштан, липа крупнолистная, в отличие от местной, европейской. Белорусские сосны и ели там себя плохо чувствовали и сбрасывали хвою. Следующим было «СветлогорскХимволокно». Недавно прислали мне фото наших посадок и сказали: «Какая красота, прямо филиал ботсада!» Оказалось, даже хвойные растения, чувствительные к загрязнениям воздуха, тут великолепно адаптировались.

В Минске Нелли с коллегами из сада обследовала территорию вокруг Тракторного завода. Ученые пришли к выводу: необходимо сохранить парк и лесную зону вокруг предприятия, чтобы защищать от его выбросов воздушную среду города.

На наработках озеленения заводов Нелли Гетко стала писать и докторскую диссертацию. Но научная школа в этой области в Беларуси на тот момент еще не была сформирована, материала не хватало. Поэтому она стажировалась в Мурманской области, за Полярным кругом. Ездила в командировки в Уфу и Свердловск, а еще в украинский Донецк, где фиксировались выбросы коксохимзавода. Сотрудники местного ботанического сада превратили его в город роз. Нежные цветы оказались очень устойчивыми к агрессивной промышленной среде. Весь этот опыт пригодился Нелли.

Исследования по «зеленой защите» атмосферы вокруг животноводческих комплексов легли в основу совместных с Институтом землеустройства практических разработок «Временные рекомендации по созданию санитарно-защитных лесных насаждений вокруг животноводческих комплексов в условиях БССР». Там прописано, какая защитная полоса необходима для любых промышленно-производственных объектов с токсичными выбросами. После них последовали «Указания по разработке лесомелиоративных мероприятий в проектах землеустройства».

Золотые медали Оломоуца

Главный научный сотрудник лаборатории оранжерейных растений Нелли Гетко призналась, что из всех цветов больше всего любит розы.

— Розы — моя душа. В 1970-е в ботсаду были построены производственные оранжереи. Там выращивали розы, гвоздики и герберы. Большой финансовый вклад в эти объекты внесли крупные промышленные предприятия республики. На международной выставке цветов в Оломоуце в Чехословакии наши розы получали золотые медали за качество. Вырастить их в защищенном грунте непросто. Есть международный каталог выгоночных сортов, способных продуцировать цветы почти без перерыва. Им нужны соответствующее питание, субстрат, поливы, свет. В 1990-е, когда сад лишили энергии для отопления, эта работа прекратилась. Только сейчас мы смогли вернуться к этой практике. Остались и авторские гибриды нашего замечательного цветовода Любови Гусаровой, которые растут в открытом грунте.

Спасли с помощью печек

Начало 1990-х Нелли Гетко вспоминает как кошмар. Из-за нехватки денег отключили тепло, и в большинстве ботанических садов СССР оранжерейные коллекции погибли. Однако в Минске их удалось сохранить благодаря самоотверженному труду сотрудников.

— Я застала поколение ученых, которые вместе с ботсадом пережили войну, — рассказывает Нелли. — Оказавшись в оккупации, они разобрали по домам оранжерейную коллекцию и так сберегли почти все кактусы. Сегодня они составляют основу нашей коллекции суккулентов. Первый директор сада, академик Николай Смольский, воспитывал у нас высокую ответственность к работе. А мы ее передавали молодому поколению.

Тогда, в 1990-е, сотрудники ботсада не опустили руки от безысходности, а установили в оранжереях печки на дровах. Мужчины из разных лабораторий дежурили тут ночами. Потом поставили угольные печки.

— Мы разносили раскаленный уголь в ведрах и расставляли их в оранжереях, — вспоминает Нелли. — Сами сидели в ватниках, получали 0,2 ставки, потому что денег не было. А все тепло отдавали растениям. Так продолжалось 3–4 года. С приходом директора Владимира Решетникова (ныне академика) нам помогли специалисты из Института ядерной энергетики:  установили инфракрасные излучатели. Они и спасли коллекции. В то время я была заведующей лабораторией цветоводства.

По словам Нелли Гетко, в те годы минчане помогли восстановить оранжерею и Донецкому ботаническому саду. И сегодня ботанические сады республик бывшего Союза сотрудничают друг с другом.

— Мы сохранили все связи, — подчеркивает Нелли. — И теперь, готовя аспирантов, я езжу с ними к коллегам за пополнением наших оранжерейных коллекций. Пару лет назад мы привезли из Института цветоводства и субтропических культур в Сочи сладкие цитрусовые, а потом и пеларгонии. На месте этого города в XIX веке было гиблое болото с малярийными комарами. А его превратили в курорт с посадками эвкалиптов. За 100 лет эти деревья укрепили грунт, вытянули болотные воды и оздоровили всю природу. Растения могут изменять жизнь вокруг нас, но ими надо умело управлять.

***

Уже уходя из кабинета Нелли Гетко, вспомнила, что не спросила о ее секрете красоты и долголетия. Но ответ и так очевиден. Нужно любить свое дело и трудиться на благо родной страны. Сколько Нелли сделала для Беларуси и родного Минска! Именно на ее примере и нужно воспитывать молодежь.

Фото Тамары Хамицевич и из личного архива Нелли Гетко