Как в Минске в первые послевоенные годы боролись с проблемой детской беспризорности

Вопреки стереотипам, именно сотрудники НКВД в первые послевоенные годы способствовали воссоединению семей минчан, разлученных боевыми действиями. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

О неблагонадежных

До Великой Отечественной немалая часть минских школ располагалась в деревянных постройках. Когда в июле 1944-го город освободили от фашистов, до начала нового учебного года оставалось всего полтора месяца. Большинство школьных зданий сгорели или оказались разрушены. Например, от гордости столицы, школы № 4 на ул. Красноармейской, сданной в эксплуатацию в 1936-м, не осталось камня на камне. К 1947 году ее восстановили. А вот 19-я школа (ул. Золотая Горка, 18, к. 2) уцелела в военное лихолетье. Одна из причин того, что она избежала разрушения, — нацисты использовали строение в качестве госпиталя.

С первых дней возвращения в город законных властей проводили учет детей, чтобы понимать необходимое число мест в учебных учреждениях на перспективу. Предметом обсуждений стало то, что из 540 учителей, зарегистрированных на середину августа 1944-го в Минске, более половины все три года оккупации работали в школах, организованных захватчиками. С одной стороны, их считали неблагонадежными. С другой — это не означало, что все они были коллаборационистами. Многие принимали активное участие в деятельности подполья, старались саботировать пропагандистские акции фашистов, а после освобождения столицы наравне с другими с энтузиазмом восстанавливали школы, зачастую становились подвижниками. Тем не менее время было такое, что бесповоротно вычеркнуть из памяти и документов факт их трудоустройства в оккупированном городе не могли. Естественно, это сказывалось на судьбах. Многих отстранили от педагогической деятельности. 16 августа 1944-го заведующий Минским гороно писал в докладной записке, направленной в ЦК КП(б)Б: «Учительские коллективы взялись за наведение порядка и ремонт школ. Например, весь педколлектив 12-й школы деятельно восстанавливает школу. Моральное и политическое настроение учительства высокое. Лишь часть педагогов из работавших в школах Минска в годы войны и слепо выполнявших распоряжения немецких ставленников в деле «народного образования» чувствуют себя подавленно. После освобождения Минска были назначены временно исполняющие обязанности директоров школ из учителей, которые работали в школах при немцах, так как не было выбора. В настоящее время они заменены проверенными людьми, прибывшими из партизанских отрядов и восточных областей».

Концы с концами

К 28 августа 1944 года в Минске открыли 14 белорусскоязычных и 9 русскоязычных школ, 13 детских садов. Их размещали во временных сооружениях или в редких уцелевших постройках.

Например, в школе № 2 на ул. Энгельса из-за отсутствия жилья педагогов разместили в специально отведенном классе, как в казарме. Директор квартировал в подвале здания. Уроки вели при лучинах. С наступлением холодов старшеклассники ездили в лес за дровами. Ученики начальных классов пользовались самодельными букварями. Учебную программу учителя восстанавливали по памяти.

Работники школ долгий период оставались не в самом лучшем экономическом положении. В одном из документов бюро Минского горкома КП(б)Б за декабрь 1944-го подчеркивалось: «Зарплата учителей задерживается на 1,5 месяца, промтоварные карточки невозможно отоварить. Топлива и света в местах проживания педагогов нет». По данным Центрального статистического управления СССР, в сфере образования среднемесячная зарплата в конце 1944 года составляла 488 рублей. Следует пояснить, что существовали магазины нормированной торговли по карточкам, где число приобретаемых товаров было ограничено, а также магазины коммерческой торговли. В них количество приобретаемого продовольствия не ограничивалось карточными нормами отпуска. Последние работали до 1947-го. В нормированных торговых точках 1 кг колбасы вареной «Отдельной» стоил 16 рублей. Но там купить ее было почти невозможно. В коммерческой же торговле ее продавали по 250 рублей за килограмм — в 15 раз дороже! Цена 1 кг сливочного масла по талонам — 25 рублей за кило. Коммерческая цена — 370 рублей. Молоко по талонам стоило 2 рубля за литр. Коммерческий ценник — в 10 раз выше. А на базаре литр молока стоил 52 рубля.

Чтобы картина не выглядела однобоко, следует привести примеры того, что не только педагоги, но и люди других профессий испытывали сложности в быту. Например, в общежитиях для милиционеров в 1945 году в Минске выделяли одно койко-место на 2–3 человека. Спали по очереди в зависимости от дежурств на службе.

Еще один пример. 15 сентября 1945-го от руководства Академии наук БССР в адрес Центрального Комитета Красного Креста поступило обращение: «В связи с окончанием войны в Академию наук БССР стали возвращаться демобилизованные из Красной Армии сотрудники. Эта группа научных работников имеет лишь военное обмундирование. Президиум АН БССР, не находя иных путей обеспечить в массовом порядке одеждой, обувью, постельными принадлежностями крайне нуждающихся в них научных работников, обращается с убедительной просьбой о выделении предметов первой необходимости».

По заветам Феликса

Немалые усилия затрачивали на решение проблемы детской беспризорности. К концу августа 1944-го в столице открыли 10 детских домов, где проживали более 800 сирот. В Минске только с октября по декабрь того же года задержали 630 беспризорных, а за первые четыре месяца 1945-го — свыше 1 500! В 1945-м в БССР открыли свыше 250 детских домов. 30 тысяч сирот приняли на воспитание различные семьи. Подростков, оставшихся без родителей, определяли в ремесленные училища и школы ФЗО.

В составе УНКВД в столице БССР работал отдел по борьбе с детской беспризорностью. Основной задачей сотрудников был вовсе не отлов неприкаянной детворы в подвалах и на чердаках. Миллионы семей разлучила война. Те, кого называли сиротами, часто таковыми не являлись. В отдел приходили тысячи писем от тех, кто жил до войны в Минске и в процессе эвакуации или прочих перипетий потерял своих детей. В ответ на мольбы родителей милиционеры из профильного подразделения рассылали запросы по детприемникам-распределителям, колониям, адресно-справочным детским столам милиции и детским домам. В результате нередко семьи воссоединялись! В ведомстве, которое с высоты времени кажется исключительно карательным, помнили заветы Феликса Дзержинского и всерьез занимались бездомными детьми. Например, воздействовали на начальников ремесленных училищ, отказывавших беспризорникам в зачислении, обеспечивали перевозку имущества детских домов, добывали для сирот одежду и обувь, продовольствие на складах.

Помнится, в известном произведении братьев Вайнер сосед Шарапова по коммуналке Михаил Михайлович считал, что в послевоенной нищете, лишениях зарождается эра милосердия, в которой будет жить подрастающее поколение. На деле расцвет этой эры пришелся как раз на первые годы после Великой Отечественной, когда Победа объединила всех от мала до велика. Да и люди еще не заперлись в отдельных благоустроенных квартирах, оградив себя от чужих бед.

Смотрите также: