Строил «Магнитку» и «Азовсталь». Трагическая история жизни генерала индустриализации Якова Гугеля

Наш земляк Яков Гугель был инициатором строительства «Азовстали», руководил возведением «Магнитки» и других советских промышленных гигантов. Подробности непростой судьбы этого человека — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Кризисный менеджер

Все, кто в советские времена приезжал в Мариуполь (ранее — Жданов), помнят: чтобы от центра пройти к Азовскому морю, нужно было миновать сектор с частными домами, где на тротуарах росли колючие ветвистые многоствольные деревья алычи. Плоды рвали с ветвей горстями. Далее открывался вид на железнодорожный вокзал. Над платформами тянулась деревянная пешеходная лестница. С нее просматривался морской горизонт. Как только заканчивались ступени, начинался городской пляж. Он, правда, располагался за железной дорогой. Но поражало не увиденное море: слева открывался вид на необъятного промышленного монстра с десятками дымящих труб. Всё это сооружение казалось больше Азовского моря. Оно словно пожирало его. Чего ждать от гиганта, который на трамвае за час не обогнуть. «Азовсталь»! Вот уж не думалось, что возвести в приморском солнечном городке такую громадину пришло в голову нашему земляку Якову Гугелю. Как многих молодых да рьяных, его расстреляли еще в 1937-м. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. И даже в годы волны реабилитаций, в 1950-е, его имя трижды отклоняли, хотя детищем Якова были не только «Азовсталь», но и «Магнитка», еще больший промышленный феномен. Даже когда реабилитация состоялась, память о нем уничтожали замалчиванием.

Родился Яков Семенович в городе Горки Могилевской губернии в 1895 году. Отец служил на лесных складах. Семья переехала в Екатеринослав, затем — в Енакиево. Потом оказалась в Одессе, где парень окончил среднее техническое училище. В Первую мировую успел повоевать на Румынском фронте. Затем вернулся в Енакиево, и там судьба столкнула его с тем, чему он посвятит дальнейшую жизнь. На местном металлургическом заводе поучаствовал в строительстве доменной печи. Там 20-летний смышленый парень успел стать мастером цеха. Но нужно было учиться. Поступил в Харьковский технологический институт, который так и не окончил из-за не прекращавшихся войн.

Время было тяжелое. В 1920-м он ушел добровольцем в Красную армию. Но до фронта не доехал. Кто-то решил, что 24-летний Яков с опытом на производстве нужнее в Таганроге в качестве комиссара авиазавода. С этого и началась карьера красного директора. Вскоре он стал одним из руководителей Таганрогского, а потом Юзовского (Донецкого) металлургического завода, затем — директором Константиновского металлургического завода имени М. В. Фрунзе. Молодой человек обладал талантом, как бы сейчас сказали, кризисного менеджера. Его бросали в горячие точки индустриализации, где он оперативно решал проблемы.

Всё выше и выше

В августе 1926 года Гугеля назначают директором Мариупольского металлургического комбината имени Ильича. На деле идея превратить приморский Мариуполь в индустриальный город изначально пришла не в его голову. Еще в 1897-м трубный цех Никополь-Мариупольского горно-металлургического общества выдал первую продукцию. Металлургический и трубный заводы полностью привезли из США. Потом приехали бельгийцы. На их заводе «Провиданс» в 1898 году заработали по две доменные и мартеновские печи. После революции всё это экспроприировали. В Гражданскую войну предприятия сильно пострадали. И вот кризисный менеджер Гугель прибыл и менее чем за год восстановил производство и модернизировал завод имени Ильича. Появились новотрубный, толстолистовой и листоотделочный цеха. Купили ковочный пресс усилием 15 000 т, прокатный стан, крановое оборудование. Построили собственную заводскую электростанцию с иностранной начинкой. Всё из Германии, куда Яков ездил дважды. Он изучил немецкий язык и свободно читал на нем техническую литературу. Отпала необходимость везти сталь из-за границы для производства советских автомобилей, тракторов, военной техники. Начали изготавливать бесшовные трубы по немецкому методу. Ими заменяли устаревшие коммуникации в сотнях городов. Понимаете размах деятельности Гугеля? Но время было такое, что хотелось всё выше и выше. Тем более до Мариуполя самый короткий путь — по морю железной руды c Камыш-Бурунского месторождения на Керченском полуострове.

В 1929 году в Мариуполь приехал председатель Высшего совета народного хозяйства СССР Валериан Куйбышев. Неугомонный Яков рассказал ему об идее строительства нового предприятия — «Азовстали». Пока идею прорабатывали, Куйбышев подключил к делу руководителя Народного комиссариата Рабоче-крестьянской инспекции Серго Орджоникидзе. Всё было решено. На строительство из бюджета СССР выделили 292 млн рублей. Оставаясь директором Мариупольского металлургического комбината имени Ильича, Яков одновременно возглавил «Азовстальстрой». Когда он за год запустил все механизмы управления стройкой, расставил на ключевые должности надежных людей, был уверен, что процесс возведения гиганта без него не сорвут, решился на еще один шаг. Принял предложение возглавить строительство Магнитогорского металлургического комбината в Челябинской области и уехал туда на год.

 

Американцы против

Могли бы в Магнитогорске и без него обойтись. Но в очередной раз всё сыпалось, задачи не выполнялись в срок, несмотря на то что проектированием и строительством занималась американская фирма «Мак-Ки» из Кливленда. Поэтому Москве там понадобился красный комиссар с опытом. В его подчинении оказались 150 тысяч человек — целая армия! Реорганизовав строительные участки, Яков взялся за дело. Объединил строителей и будущих эксплуатационников, чтобы те сразу понимали устройство доменного, мартеновского и прокатного цехов. Американцы протестовали, говорили: не всё готово. Но 31 января 1932-го запустили первую доменную печь. На следующий день был получен первый чугун, который вылили в формовки с барельефом Ленина. 25 февраля 1932 года Гугель прибыл в Кремль и подарил чугунную плитку с этим барельефом Сталину. Подробно рассказывал о методах разведки руды, выявлении характера ее залегания. Вождь постучал курительной трубкой по тыльной стороне плитки, сказав: «Значит, мы не ошиблись».

Вскоре на «Магнитке» заработала вторая печь, электростанция, две коксовые батареи, рудник горы Магнитной. При этом уделялось внимание социальной сфере. Быстро возводили благоустроенное жилье, несколько домов культуры. А еще организовали тепличное хозяйство и выращивали овощи, открыли свиноферму для обеспечения рабочих продовольствием. В период тотального дефицита в качестве премий Гугель выдавал рабочим не только деньги, но и модные тогда вещи первой необходимости: кожаные куртки и плащи, тулупы, сапоги.

После успеха с проектом «Магнитки» красный директор был назначен заместителем начальника главного управления металлургической промышленности СССР. Но в Москве он задержался ненадолго.

Мечты сбываются

Все советские генералы индустрии имели в Москве квартиры, так как часто приезжали в столицу по делам. Супруга Гугеля Софья Моисеевна в этой квартире жила, не выезжая ни в Магнитогорск, ни в Мариуполь. Воспитывала их сына Володю 1918 года рождения. В 1933-м Гугель в поезде познакомился с Татьяной Ивановной Морозовой, женщиной небывалой красоты. Покорил ее. Увел у мужа, консула торготдела Министерства иностранных дел. Женился, оставив своих супругу и сына. Правда, до ареста полностью обеспечивал прежнюю семью.

Своих детей у Татьяны Ивановны не было, вместе с Яковом они удочерили ее племянницу. Володя приезжал к отцу и даже дружил с его приемной дочерью.

Софья Моисеевна тяжело пережила развод. Лишь потом поняла: расставание с мужем спасло ее от ареста. Ведь после расстрела Якова не ее, а разлучницу Татьяну Морозову на восемь долгих лет отправили в сталинские лагеря как члена семьи изменника родины.

Володя Гугель прошел фронт, получил тяжелые ранения. После войны поехал в Минск, где всю оставшуюся жизнь трудился на радиозаводе (позже — завод «Горизонт»), собирая приемники и скрывая прошлое своей семьи… Но это будет потом.

В феврале 1933 года Яков Гугель приезжает с инспекцией на строительство «Азовстали» вместе с Серго Орджоникидзе. В ходе проверки выясняется, что планы своевременного открытия предприятия под угрозой срыва — снова нужен кризисный менеджер. Якова возвращают в директорское кресло. В Мариуполь он переезжает с новой женой и приемной дочерью. 12 августа 1933 года вместе с главой Компартии Украины Станиславом Косиором дает запуск домне. Новый завод готов.

Работа началась слаженно. Дело в том, что за месяц до запуска Яков вызвал на службу сотни специалистов, они начали осваивать все механизмы на своих будущих рабочих местах. Благодаря этой длительной репетиции сбоев и неразберихи не наблюдалось. Всё обошлось без первого блина комом.

Вскоре помимо чугунного запустили сталеплавильное производство, первую в СССР 250-тонную качающуюся мартеновскую печь.

Правда в протоколах

Конечно, Яков Семенович был уважаемым человеком в Мариуполе. Избирался делегатом XVI и XVII съездов партии. В 1935 году получил орден Ленина.

У Якова Гугеля в распоряжении было две машины — «Бьюик» и «Опель». Большая роскошь по тем временам. Обе ему подарил Серго Орджоникидзе: одну за строительство «Магнитки», вторую за «Азовсталь».

Но на заводе царила невыносимая обстановка. Парторг Каспарова собрала вокруг себя угодников, шептунов, склочников. Всё хорошее приписывали парторганизации. Неудачи — Гугелю. Обвиняли во вредительстве. Дело в том, что новый жилой район для заводчан он начал строить не в старом городе, а на востоке, с оглядкой на розу ветров, чтобы граждане не дышали выхлопами завода. В связи с отдаленностью района его обвиняли в перерасходе средств на коммуникации. Некомпетентная Каспарова лезла и в производственные дела. По иронии судьбы позже ее обвинят в сговоре с Гугелем и ее постигнет та же печальная участь.

И незаметно настал страшный 1937 год. Всех трех директоров «Магнитки», пришедших на завод после Гугеля, расстреляли. 18 февраля застрелился Серго Орджоникидзе, покровительствовавший делам Якова.

18 апреля арестовали друга, директора Макеевского металлургического завода Георгия Гвахарию, обвинили в троцкистском заговоре. Он действительно в начале 1920-х считался протеже Троцкого, когда последний бесспорно был одним из главных людей в стране. А после высылки личного врага Сталина из СССР в 1929 году Гвахария написал отречение и осудил Троцкого. Историю позабыли. Но в 1937-м всё всем вспомнили. Пока Гвахария находился в тюрьме в Сталино (Донецк), держался два месяца. Ничего не подписывал. Терпел пытки. Он знал: несмотря на страшное время, с тех, из кого так и не смогли выбить показания, часто снимали все обвинения. Ему инкриминировали заговор, поддержание связей с Троцким после отъезда того за рубеж. Георгий всё отрицал. В июне этапом его доставили в Киев. Очевидно, в столице Украины пытки были изощреннее. И он подписал следующий документ: «В 1936 году была создана крепкая троцкистская группа по углю и химической промышленности в «Азовстали» во главе с директором Гугелем, в которой я состоял».

19 августа прокурор Донецкой области Роман Руденко выписал постановление на арест Гугеля, в котором сразу сформулировал: «Он является членом контрреволюционной троцкистской террористической организации, по заданию этой организации проводил активную контрреволюционную работу, направленную против политики ВКП (б) и Советского правительства». То есть не началось даже предварительное следствие, а выводы и приговор прямо в постановлении об аресте.

Стоит напомнить, что Руденко — главный обвинитель от Союза на Нюренбергском процессе, а с 1953 до 1981 года занимал должность генпрокурора СССР!

Лейтенант безопасности Рабинович начнет предварительное следствие только через 20 дней, 10 сентября. Конечно, руководители заводов одной отрасли часто дружили, встречались в Москве на совещаниях. Сетовали друг другу в приватных разговорах на задержки поставок оборудования, недостатки в профильном министерстве. Но не о каких троцкистских организациях и речи не могло быть. Гугель Троцкого в глаза не видел. Однако показания давал откровенные: «Я начал отрицать существование внутрипартийной демократии, считая, что она подменяется жестким централизмом, широко практикуемым назначенством. Не по принципам политико-делового порядка, что критика существует для низовых звеньев партии, но отнюдь не в отношении ответственных работников. Партийный аппарат я рассматривал как силу, подавляющую живую мысль, оторванную от масс. Отрыв от партийной и рабочей среды, политика «цыкания», а не руководства, подавление попыток протеста». Надо думать, он уже понимал, что его расстреляют, и хотел, чтобы его позиция осталась хотя бы в протоколах. И она осталась. Якова Семеновича расстреляли в Киеве 15 октября 1937 года в возрасте 42 лет.

Если ввести в поисковик фразу «Гугель в Беларуси», то Сеть выдает либо Google, либо в лучшем случае Гоголь.

Еще материалы рубрики:

Более миллиона гитлеровцев остались лежать в земле. Как сражались партизаны на территории БССР и чем отметились

Жизнь и смерть Михаила Кольцова. Как сложилась судьба любимого журналиста Иосифа Сталина

Как цикл фильмов «Государственная граница» спас актера Владимира Новикова от тюрьмы

Обломок старого мира. Перипетии творческой судьбы прославленного режиссера Фридриха Эрмлера

Прерванный полет: в 1975 г. у экипажа пилотируемого корабля «Союз-18» во время старта остановились сердца