Яловые ботинки — особый шик, кирзовые — сносно. Как и во что обували минчан после войны

Как и во что в первые послевоенные годы торговцы, мастера-одиночки и артельщики обували минчан — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Всякий башмак впору

Задолго до войны, 11 мая 1927 года, постановлением ЦИК и СНК СССР в стране приняли «Положение о промысловой кооперации». Граждане получили право объединяться в артели, удовлетворявшие бытовые нужды людей (парикмахерские, мебельные и другие мастерские). Сразу после Великой Отечественной многие мастера-обувщики, не желавшие работать в одиночку, пробовали создавать такие организации. Это было нестандартным и драматичным явлением, но обо всем по порядку…

С обувью в столице БССР в первые послевоенные годы дела обстояли как в пословице: «На босую ногу всякий башмак впору». В открывающихся лавочках и небольших, наскоро сколоченных из досок магазинчиках ни о какой новой «обувке» речи не шло. Минская обувная фабрика имени Кагановича (позже — «Луч») начала работать с июля 1944-го, но на ней шили сапоги для фронта. Война продолжалась. Минск стал тыловым городом. Люди рассуждали так: выжили — остальное приложится. Пережившее оккупацию мирное население донашивало то, что имело, порой из довоенного гардероба. Кстати, советскую обувь 1930-х годов часто делали без учета гендерных различий. Женские летние туфли иногда мало отличались от мужских. Но следует обратить внимание: согласно стандартам тех лет проклейка обуви не допускалась — применялась только прошивка. Поэтому пара служила много лет, многократно чинилась на рынках у кустарей, ею снова пользовались после «капремонта».

На Суражском и Червенском базарах, на Немиге и Юбилейной площади можно было купить поношенные армейские ботинки механического производства с винтовым или деревянно-шпилечным креплением низа и наружной подметкой. Попросту говоря, те самые, что носила наша пехота с обмотками в 1941–1943 годах. Мальчишкам-подросткам, как правило, доставались такие на несколько размеров больше, чем нужно. На вырост! Яловые — особый шик. Кирзовые — сносно.

И, конечно, ходовым товаром на базарах оставались кирзовые армейские сапоги. Это самая практичная обувь для послевоенного Минска, где об асфальте говорить не приходилось. Война его уничтожила. Оставались фрагменты брусчатки. Летом ходили по пыльным грунтовкам среди руин или новостроек, а ближе к осени передвигаться приходилось по распутице. Тут уж не до белых парусиновых тапочек, которые до войны модники отбеливали зубным порошком.

С наступлением зимы большим счастьем становились валенки, но их сложно было достать. По снегу шагали все в тех же всесезонных башмаках. Хорошо, если имелись в запасе шерстяные носки. Роскошью считались настоящие бурки. Интересно: справочники указывают, будто их впервые разработали в конце XIX века в белорусской сапожной компании в Шклове, которой руководил австрийский подданный Герц Певзнер. Основное отличие бурок от сапог — голенище из тонкого войлока или фетра. Мастеровые изготавливали доморощенные бурки из старого сукна и ваты. Для них нужны были дефицитные тогда калоши. Также обувщики производили самодельные резиновые чуни (полусапожки) из старых автомобильных покрышек. Для этого в домашних условиях изготавливали клей: у утильщиков доставали каучук, нарезали его мелкими кусочками, заливали бензином. Смесь настаивали при периодическом помешивании. Через неделю клей был готов. Вырезав по лекалам из покрышки верх и подошву, конструкцию склеивали. А внутри на тот же клей «садили» выкройки из старых шинелей. Самодельные чуни стоили недорого, пользовались большим спросом на базарах.

Случались чудеса

Возвращаясь к артелям, отметим: основным их преимуществом, в отличие от вольных обувщиков-ремесленников, стало то, что они могли получить кредит в государственном банке на развитие. Госпредприятия имели право разместить в артели заказ на крупную партию обуви. Так и делали некоторые заводы и строительные организации для своих рабочих. Сохранились подробные воспоминания об обувной артели «Экономия», которая находилась в районе пересечения современных улиц Гая и Орловской. Инициатором и организатором ее создания был Федор Шедлецкий. Он одним из первых бежал из Минского гетто, пришел к партизанам. Его подвиги описаны в книге «Мстители гетто» Гирша Смоляра, изданной в 1947-м в Москве.

Шедлецкий и товарищи сняли несколько комнат у хозяев частных домов. Одни делали заготовки, другие тачали обувь. Четко организовали весь технологический процесс от поставки материалов до сбыта готовой продукции с соответствующим бухгалтерским учетом. Производили сапоги, ботинки, туфли. Предоставляли услуги по ремонту обуви, могли просто починить мяч детворе. Шедлецкий получал заказы от госпредприятий.

Очень скоро артель приобрела два бревенчатых дома в селе. Их разобрали и перевезли в город, собрали заново. Дальше — больше. Построили двухэтажное здание, оградили его забором.

В артели трудились многие с окрестных улиц. Вчерашние школьники, окончив семилетку, получали в «Экономии» свои первые рабочие места.

По заказу там изготавливали женские зимние сапожки, детские ботинки — что душе угодно! Их продукция появилась даже в городских магазинах. Когда Минская обувная фабрика имени Кагановича начала выпускать гражданскую обувь, а в 1947 году открылась Гродненская обувная фабрика № 1 (позже — «Неман»), предприятие Шедлецкого не сбавляло оборотов. Закупало станки и оборудование, выделяло детям района бесплатные путевки в пионерские лагеря.

По советским меркам послевоенное экономическое чудо с «Экономией» продолжалось довольно долго. Но вот в чем курьез: именно в 1956-м, когда на ХХ съезде КПСС развенчали культ личности Сталина и началась хрущевская оттепель, вышло постановление Совета Министров СССР «О реорганизации промысловой кооперации». Артели национализировали и передали под управление соответствующим республиканским министерствам и ведомствам. «Экономию» назвали обувной мастерской, Шедлецкого заставили уйти. Назначили государственного директора. Заказы на крупные партии обуви испарились. Очень быстро некогда успешную артель сочли нерентабельной и вовсе закрыли. Вот такая послевоенная обувная история целого города и одного предприятия…