Как уроженец Витебска Вениамин Цукерман участвовал в создании атомной бомбы

Слуховой аппарат, рентген и атомная бомба. Спектр научных работ и интересов нашего земляка был необычайно широк. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Летающая чернильница

Середина 1970-х. Московский инженерно-физический институт. Студенты первого курса слушают вводную лекцию по ядерной физике. Профессор — настоящий оратор, умеющий увлечь. Его движения выверены. Он то и дело живо спускается с кафедры, обращается к студентам в первых рядах, призывая их к диалогу. Он спорит с ними, возникает живая научная дискуссия. Педагог рассказывает занимательно. В мгновение вновь оказывается у доски и пишет формулы, схемы, иногда кончиками пальцев касаясь циферблата своих наручных часов.

По окончании лекции один из студентов подошел к нему с конспектом, указал на строчку в своей записи и спросил: «Вениамин Аронович, я правильно понял эту формулу?» Повисла короткая пауза. Студент заглянул ученому в глаза и вдруг, к своему изумлению, понял, что профессор слеп и все его мастерские передвижения по аудитории не импровизация, а давно выверенная схема человека, изучившего географию помещения, расположение столов и ступенек…

Вениамин Цукерман — физик, разработчик и испытатель ядерного оружия, лауреат двух Сталинских премий, а также Ленинской и Государственной, Герой Социалистического Труда — родился 6 апреля 1913 года в Витебске. Как писал ученый в мемуарах, в 1919-м школы в городе не работали. Учился читать по вывескам с 6 лет. Первыми книгами стали «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу и «Дэвид Копперфилд» Чарльза Диккенса. С не меньшим интересом читал «Физику» Александра Цингера. По дороге в школу над речкой Витьбой располагался мост, а рядом находилась маленькая электростанция, которая обслуживала трамвайные линии. Мальчишка часами мог стоять и смотреть, как рабочий совершает разные манипуляции с паровой машиной Уатта. А уж когда разрешал помочь в смазывании подшипников машины, это был праздник.

В 1922-м, когда Вениамину исполнилось 9 лет, а его брату — 4, умер отец. Парень полгода, по его утверждению, копил на провода и выключатели и наконец смог провести свет в их скромное жилище. Мама пребывала в восторге. Как-то с помощью конструктора построил модель центробежной пушки и во время испытаний чуть не выбил брату глаз. В 12 лет собрал первый детекторный приемник. Никакой успех в дальнейшей жизни не мог сравниться с этим моментом. Из сделанного своими руками аппарата донеслось: «Говорит Москва! Вы на волне радиостанции Коминтерна».

После окончания семилетки в 1928 году Цукерман поехал в Москву и поступил на чертежно-конструкторские курсы. Посещая Ленинскую библиотеку, где нередко брал подшивку журнала «Радиофронт», он общался с разными людьми. Однажды к нему подошел некто Евгений Бахметьев и сказал, что давно за ним наблюдает, заметил по книгам круг его интересов и предложил место лаборанта в рентгеновской лаборатории Отдела испытания авиационных материалов в Центральном аэрогидродинамическом институте. Параллельно будущий ученый поступил в этот вуз и на первом курсе познакомился с Львом Альтшулером, в будущем основоположником динамической физики высоких давлений. Причем знакомство было необычным. Во время научного спора Лев не выдержал и метнул в стену чернильницу, которая разбилась вдребезги. Помочь Альтшулеру отмыть стену от чернил с помощью хлора взялся Вениамин.

К строевой не годен

В 1934-м друзья начали активно заниматься скоростной рентгенографией. В 1936 году они опубликовали научные статьи на эту тему. В конце 1940-го рентгенографировали металлический керн в свободном падении, а потом перешли к экспериментам с летящей пулей. Этот опыт позже помог мгновенно фотографировать в рентгеновских лучах процессы, происходившие в миллионные доли секунды в зарядах взрывчатых веществ. Позднее метод позволил понять механизм действия немецких бронепрожигающих фаустпатронов, уничтожавших советские танки. Благодаря импульсной рентгенографии ученые провели съемку процесса разрушения преград этими снарядами. Представьте, что они видели полет патрона как в замедленной съемке, словно созданной с помощью современной компьютерной графики. Завораживающее зрелище для тех лет.

Воскресенье, 22 июня 1941 года. Молодой ученый работал в научной библиотеке Наркомугля. С утра по радио играла музыка, а в полдень прозвучала речь Молотова о вероломном нападении гитлеровцев на Советский Союз.

Вечером к Цукерману пришли соседи. Все были уверены: война продлится несколько месяцев. Опыты с рентгенографией показались на фоне боев несерьезными. Физик решил заняться разработкой карбид-вольфрамовых сердечников для бронебойных снарядов по заказу завода твердых сплавов. Едва начали дело, как объявили: всем институтам, связанным с военной промышленностью, эвакуироваться в Казань. Освобождение Цукермана от призыва на фронт было связано не только с научной работой на оборонку. Вениамин с раннего детства страдал от болезни глаз. С годами зрение ухудшалось. Чем старше становился, тем было яснее: его редкая форма пигментного ретинита рано или поздно приведет к полной слепоте.

Под вывоз рентген-лаборатории в Татарстан выделили целый товарный вагон. В Казани их встречал вице-президент Академии наук СССР легендарный Отто Шмидт, один из первых Героев СССР. Сотрудников расселили по квартирам и общежитиям. Однажды в столовой Вениамин познакомился с руководителем советского атомного проекта Курчатовым. Он тоже находился в городе и жил в общежитии Казанского университета. Приходил в столовую с английским научным журналом и часто устраивал шуточные споры. Например, можно ли извлечь горох из стакана деревянной ложкой большего размера, чем диаметр стакана. Болтая про детскую задачку, Цукерман понял: у них с Курчатовым есть общее понимание некоторых разделов физики.

Все для фронта

В августе в Казань начали стягивать эвакогоспитали. Разыскивая по всем эвакуированным институтам трансформаторы, Вениамин с коллегами собирал для военных больниц рентгеновское оборудование, обслуживал его. К тому же в Казань переместили не только больницы, но и авиазаводы. Производство лихорадило при выпуске клапанов двигателей. Нужен был рентгеновский контроль, с чем ученые-рентгенографы подсобили авиаторам.

Немецкие войска все наступали. Тогда пришла в голову мысль: хорошо бы сделать аппарат, который бросал бы бутылки с зажигательной смесью силой пороха. Вручную их удавалось забрасывать только на 20–30 м. Идея состояла в том, что на ствол винтовки Мосина надевалась двухканальная насадка. После выстрела благодаря ей бутылка улетала на 100 м вперед. Система допускала прицельную стрельбу по танкам. Смесь выпускали с загустителями, чтобы она не разбрызгивалась, а выжигала немецкую броню. Были придуманы специальные запалы. Требовалась и особая тара. В 30 км от Казани находился стеклозавод «Победа труда». Мастера согласились изготавливать емкости, однако возникла проблема: как их доставлять в Казань? Наступила зима. Она выдалась снежной и морозной, дороги занесло, автотранспорт проехать не мог. Да и не хватало его, ведь все для фронта, все для победы. И тут вызвалась помочь местная команда лыжниц. Девушки выпивали по 100 г спирта, грузили рюкзаки тарой и отправлялись в путь.

Летом 1942-го на полигоне в Солнечногорске при заряде бутылок для очередного корректирующего испытания одна взорвалась в руках Вениамина из-за слишком длинного запала. Спасли его два красноармейца — стащили с ученого горящую одежду, а самого закидали песком. После трех недель в госпитале он вернулся в Казань и приступил к научной работе. За разработку методов скоростной рентгенографии процессов выстрела и взрыва фаустпатронов Цукерман и Альтшулер были удостоены Сталинской премии в 1946-м. В том же году Цукермана привлекли к разработке ядерного оружия в составе КБ-11 при Лаборатории № 2 АН СССР в городе Арзамасе-16 Горьковской области. Курчатов вспомнил о нем.

Был готов

Летним утром 1949-го раскатистый звук взрыва и ударной волны возвестил об окончании монополии США в обладании ядерным оружием. В 1953 и 1955 годах испытаны советские термоядерные бомбы. Цукерман смог разработать методы скоростной рентгенографии, способной изучить центральную часть заряда. Не обошлось без реализации его идей, существенно улучшивших характеристики атомных зарядов. Он был одним из многих в коллективе, однако его вклад в создание оружия очевиден. Но ближе ему был 1954 год, когда под Москвой заработала первая мирная атомная электростанция — тоже дело рук КБ Курчатова.

К сожалению, болезнь прогрессировала. В 1958-м в 45 лет Вениамин Аронович лишился зрения окончательно. Вся его жизнь связана с КБ-11 (ВНИИЭФ), где он возглавлял лабораторию и отдел. Будучи совершенно слепым, продолжал руководить большим коллективом. Был заранее готов к погружению в вечную тьму, поэтому воспринял ситуацию стойко. Время определял, прикасаясь к циферблату специальных часов, освоил машинопись вслепую.

В 1960-е, вернувшись из Арзамаса-16 в Москву, разрабатывал аппараты для рентгеноструктурного анализа геологических проб. То есть помогал ученым заглянуть в недра земли и глубины найденных пород. Его работы в области медицины и биологии связаны с аппаратами для слабослышащих. Они позволяли звукам, минуя физиологический слуховой аппарат, попадать в мозг. Сейчас такие широко используют. Им же разработан и прибор видимой речи, благодаря которому глухие исправляли дефекты произношения.

Сотрудником знаменитого КБ-11 Вениамин Аронович оставался до своей кончины в 1993-м. В последние годы — в качестве консультанта. Проработав там 50 лет, 35 пребывал в темной бездне слепоты, однако слышал, анализировал и с успехом творил.

Еще материалы рубрики:

Как уроженец Пинска Пол Бэран стал одним из отцов-основателей сети интернет

Английская королева пожаловала ему титул сэра. Чем прославился уроженец Пинска Исаак Шенберг

Пакт Пилсудского — Гитлера. Зачем Польша в 1934 г. заключила договор с Германией, и что из этого вышло

На общей «Ниве». Как советский внедорожник стал первым в мире городским кроссовером

Начинал слесарем, стал конструктором ракет. История белоруса, который помогал Королеву осваивать космос