Жизнь и смерть Михаила Кольцова. Как сложилась судьба любимого журналиста Иосифа Сталина
- Подписаться на
Ярый пропагандист или яркий писатель? О судьбе любимого журналиста Иосифа Сталина, – в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Одесский след
В декабре 1938 года, после ареста одного из самых известных журналистов сталинской эпохи, организатора знаменитых советских журналов, редактора газеты «Правда» Михаила Кольцова, за него решились вступиться коллеги, что было беспрецедентно. Заместитель председателя оргкомитета Союза писателей СССР Александр Фадеев на свой страх и риск пришел на прием к Сталину. Он заявил, что многие писатели, коммунисты и беспартийные не могут поверить в виновность Михаила Ефимовича.
Сталин поинтересовался у Фадеева его личной точкой зрения. Александр Александрович ответил:
— Не могу и не хочу верить.
— А думаете, я хотел?! — спросил вождь народов. После этого вызвал своего помощника Поскребышева и попросил ознакомить Фадеева с уголовным делом Кольцова, которое почему-то в этот период лежало в приемной.
В папке писатель увидел ужасающие признания в связях с троцкистами и прочие явные самооговоры.
Конечно, Александр Александрович не спрашивал вождя, какими методами добивались признаний в подвалах Лубянки. Сталин лишь попросил его на прощание всем интересующимся судьбой Кольцова рассказывать о только что прочитанном в деле. Стало ясно: судьба Кольцова решена окончательно.
Михаил Ефимович родился в 1898 году в Киеве в семье ремесленника-обувщика, мещанина Минской губернии Игуменского уезда, местечка Смиловичи. Семья переехала в Белосток. Миша пошел в школу. Там с братом, будущим знаменитым карикатуристом Борисом Ефимовым, начал издавать рукописный иллюстрированный школьный журнал, которым зачитывались одноклассники.
В 1915-м отправился в Петроград, где пробовал учиться в Психоневрологическом институте. Но его манили перо и бумага. Начал сотрудничать с петроградскими журналами, активно участвовал в событиях Февральской и Октябрьской революций.
На заседании рядом с Хрущёвым
В 1918 году Кольцов совершил свой первый дерзкий поступок. Вступив в РКП(б), вскоре громко заявил, что ему с комиссарами не по пути, и через статью в газете сообщил о выходе из партии. Прямо скажем, рискованное поведение. Но в большевистской среде еще продолжалось время дискуссий, поэтому 19-летнего «зубастого» журналиста не тронули.
С началом Гражданской войны судьба занесла литератора в газету «Красная Армия», которая издавалась в Одессе. Видимо, одесская среда повлияла на молодое дарование. Его слог стал ироничным. И если раскрыть его книги, ясно: с Евгением Петровым и Ильей Ильфом, которые в ту пору тоже работали и жили в Одессе, у Кольцова одна и та же писательско-журналистская школа. Тем более они все трое были ровесниками. На основе маленького отрывка из произведения Кольцова «Иван Вадимович, человек на уровне», написанного как непрерывный монолог советского чиновника, судите сами:
«…Я, когда еще Маяковский был, решил заказать стихи к годовщине слияния Главфаянсфарфора с Союзглинопродуктсбытом. Звоню, спрашиваю Маяковского. «Уехал на шесть недель». Спрашиваю, кто заменяет. Говорят — никто. Что значит — никто?! Человек уехал на шесть недель и никого вместо себя не оставил… Или он думает, что незаменим? У нас незаменимых нет! Потом я еще раза два звонил — средь бела дня телефон не отвечает. Ну, в общем застрелился. Это такая публика, что пальца в рот не клади…»
Пламенный мотор
Кольцов отличался мощным темпераментом и неуемной энергией. С 1920 года успевал работать в отделе печати Наркомата иностранных дел, быть специальным корреспондентом в пяти (!) изданиях, включая газету «Правда». Он был жадным до впечатлений. Одним из первых спустился в Московский метрополитен, бывал на открытиях ГЭС, испытаниях самолетов. С его легкой руки читатели узнали о слепом парализованном Николае Островском и его книге «Как закалялась сталь».
Был организатором полиграфического комбината, благодаря чему увидели свет десятки изданий. Инициировал восстановление дореволюционного журнала «Огонек», работал в нем редактором. Основал журналы «За рубежом», «За рулем», «Советское фото». Одновременно возглавлял сатирические журналы «Крокодил», «Чудак», бесконечно публиковал в них свои фельетоны. Успевал руководить иностранным отделом Союза писателей СССР. В этом качестве в 1930-х летал в командировки по всему миру. Написал более 2 000 статей на темы внешней и внутренней политики. За первые 5 лет 1930-х три раза переиздавалось его многотомное собрание сочинений! Его даже выдвинули в члены-корреспонденты Академии наук СССР, несмотря на то что даровитый литератор так и не получил среднего образования. Если бы не арест, он обязательно стал бы академиком. Также Михаил Кольцов успел побывать и депутатом Верховного Совета РСФСР! Один из самых ярких журналистов той эпохи Илья Эренбург спустя годы всегда утверждал: слава и регалии Кольцова были заслуженными.
Русский писатель
В феврале 2020-го в день 80-летия расстрела Кольцова в «Новой газете» вышла статья, автор которой обвинял Михаила Ефимовича в тотальной лжи ради «целесообразности» и провозглашаемых с трибун целей. Утверждал, что Кольцов не стыдился ничего. Оттого-то его вранье и выглядело настолько убедительным. В конце концов, журналист заключил: «Таких пропагандистов пересчитать — пальцев одной руки хватит: коминтерновец Вилли Мюнценберг, нацист Йозеф Геббельс и он, коммунист-сталинец Михаил Кольцов».
Безусловно, Кольцов не изучал глубинку, а воодушевленно парил над эпохальными событиями сталинской эпохи. Чего-то не видел. Опять же, махровых пропагандистов близко к линии фронта не подпускают. Берегут. А Кольцов в 1936-м в качестве корреспондента «Правды» отправился на Гражданскую войну в Испанию. Негласно представлял СССР при республиканском правительстве. Если проще сказать, был полпредом Сталина. Стал одним из организаторов сопротивления. Писал огненные репортажи под пулями. Результат работы — книга «Испанский дневник», изданная в 1938 году. В ней от первого лица он рассказывает о корреспондентской работе. А о своей нелегальной миссии посланника повествует от лица мексиканского коммуниста Мигеля Мартинеса. Писал с вдохновением: «И чем ближе к городу, с первыми улицами предместий, мы вступаем в поток раскаленной человеческой лавы, неслыханного кипения огромного мегаполиса, переживающего дни высшего подъема, счастья и безумства. Была ли она когда-нибудь такой, как сейчас, празднующая свою победу неистовая Барселона? Испанский Нью-Йорк, самая нарядная красавица Средиземного моря, ее ослепительные пальмовые бульвары, ее гигантские проспекты и набережные, фантастические виллы, возобновившие роскошь византийских и турецких дворцов над Босфором».
Хочется спросить: где же тут Геббельс? Виден только настоящий русский писатель.
Шутки в сторону
Мария Остен
Некоторые коллеги восхищались Михаилом Ефимовичем не только как профессионалом, но и как человеком. Немало имелось завистников, ненавидящих «выскочку» и строчивших доносы о его сожительстве с «ярой троцкисткой и немецкой шпионкой Марией Остен». На деле немецкая писательница Остен была просоветской, жила с Кольцовым в гражданском браке. Работала секретарем редакции антифашистского журнала Das Wort. Пара усыновила 10-летнего мальчика. Мария рядом с гражданским мужем сражалась в Испании. Правда, после этой войны решила остаться в Европе. Но после ареста Кольцова приняла советское гражданство, прибыв в СССР. Всеми силами пыталась спасти мужа. Цена ее верности — тюрьма и расстрел.
Писали про «морально-бытовое разложение» писателя, про его связи с врагами народа, аполитичные высказывания. Папка с компроматом на Кольцова на столе наркома внутренних дел Николая Ежова становилась все толще. Он презирал сталинского любимчика, но сделать с ним ничего не мог. Единственная истина в том, что литератор чрезмерно верил в свою неуязвимость, переоценил свои возможности и влияние. Как сейчас бы сказали, потерял берега. Например, завел роман не с кем-нибудь, а с Евгенией Соломоновной… супругой того самого наркома Ежова, к слову, уроженкой Гомеля. Очень хотелось пройти по лезвию бритвы с фигой в кармане. Азарту можно лишь позавидовать и посочувствовать.
12 декабря 1938-го писатель поехал на собрание творческой интеллигенции. По поручению Сталина сделал доклад, вызвавший оглушительные аплодисменты, а ночью в редакции «Правды», где писал очередную статью, был арестован. Конечно, его сломали морально и физически. Он подписал протоколы с небылицами о себе и людях, которых потом уничтожили. Но вот ирония судьбы: палачи Кольцова — Ежов и его назначенцы — руководители НКВД ежовского набора — оказались в тюрьме спустя четыре месяца после ареста Михаила Ефимовича. Правда, Ежова сместили с должности раньше, но его ставленники некоторое время оставались на службе. Они успели выбить из литератора все возможное. А потом буквально очутились вместе с Кольцовым в одном расстрельном списке, приведенном в исполнение в первые дни февраля 1940 года. Ежову и Кольцову даже устроили очную ставку на предмет связи с журналистом жены бывшего наркома. Поскольку Ежов к тому времени признался в своей гомосексуальности, то сказал, что близкое общение Евгении Соломоновны с Кольцовым его интересовало только потому, что он считал: их объединяла шпионская деятельность в пользу Англии. Кстати, Евгения Соломоновна покончила жизнь самоубийством незадолго до ареста мужа.
Так в чем же основные причины расправы над Михаилом Ефимовичем? Ясно: без одобрения Сталина столь известного человека, порученца вождя, никто не смел бы тронуть. Тем более за любовные похождения и дутые обвинения в шпионаже. Исследователи пришли к выводу, что основная причина — участие в испанских событиях. Писатель, предполагают, стал нежелательным очевидцем тайных операций советских спецслужб, где не все выглядело благовидно. Опять же, политический комиссар Коминтерна, руководивший интернациональными бригадами в Испании, Андре Марти написал советскому вождю письмо, где обвинял Кольцова в шпионаже в пользу противника.
На фронтах Испании
В 1954-м, спустя 14 лет после расстрела, литератора реабилитировали. Не стоило человеку с таким писательским даром лезть в политику. Все вышло так же, как он когда-то описывал в шутку. Но на сей раз это случилось всерьез:
«Масса народу, венки, музыка, представитель от президиума, знамена. Ему-то самому, конечно, ничего не прибавилось; он этого уж не видел…»
Справочно
Михаил Кольцов основал журналы «За рубежом», «За рулем», «Советское фото». Одновременно возглавлял сатирические журналы «Крокодил», «Чудак», бесконечно публиковал в них свои фельетоны.
В 1930-х летал в командировки по всему миру. Написал более 2 000 статей на темы внешней и внутренней политики. За первые 5 лет 1930-х три раза переиздавалось его многотомное собрание сочинений!
Еще материалы рубрики:
Как цикл фильмов «Государственная граница» спас актера Владимира Новикова от тюрьмы
Обломок старого мира. Перипетии творческой судьбы прославленного режиссера Фридриха Эрмлера
