Надежда Грекова занимала высшие государственные посты с 26 лет, но потом сделала выбор между любовью и властью

Надежда Грекова занимала высшие государственные посты с 26 лет, но потом сделала выбор между любовью и властью. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».

Инициатива вождя

Март 1939 года, Москва. В зале Большого театра проходит XVIII съезд ВКП(б). Когда началось выдвижение кандидатов в Центральную ревизионную комиссию КПСС, в партере раздался легкий гул обсуждения. Слово неожиданно взял Сталин.

— Минуточку, — произнес вождь. — Предлагаю в состав ревизионной комиссии ЦК включить товарища Грекову.

Зал замер. Присутствовавшая в составе белорусской делегации 28-летняя Надежда Грекова была уверена: здесь есть ее однофамилица. Ведь ревизионная комиссия — орган, отвечающий за финансовую отчетность и кассу партии, за быстроту и правильность прохождения дел в центральных органах. При чем тут она, вчерашняя минская швея? Заметив замешательство, Сталин указал на нее рукой. Весь зал обернулся.

— В белорусской делегации нет возражений? — продолжил Иосиф Виссарионович.

Все одобрительно зааплодировали. А Надя с ужасом подумала, как она будет обсуждать важнейшие государственные документы с людьми, которых еще недавно видела только в газетах и на плакатах. В Минске она приладилась к общению с чиновниками, но здесь Москва, Кремль!

Глас народа

Надежда Григорьевна родилась в 1910 году в Минске в многодетной семье. Окончила начальные классы церковно-приходской школы. Несмотря на наличие живых родителей, девочка не знала дня своего рождения. В 1939-м ее так впечатлит воссоединение Западной Белоруссии с БССР, что она официально сделает своим днем рождения 17 сентября. Так в паспорте и запишут. Отец семейства работал на железной дороге. Зарплаты не хватало, чтобы прокормить семью. С детства Надя батрачила. В 12 лет выучилась на швею и работала на швейной фабрике «Октябрь», где к 18 годам ее избрали лидером профсоюзной организации. А через несколько лет энергичная девушка возглавила профсоюз работников швейной промышленности, в котором числились 17 тысяч человек. В 26 лет Грекова — заведующая отделом ЦК КП(б) Белоруссии. В 27 — секретарь ЦК КП(б) республики. В 1938-м ее избирают председателем Верховного Совета БССР. До этой поры она носила фамилию Грек. Руководство посоветовало добавить русское окончание.

Во времена большого террора занимать высокие посты — дело рисковое. Недавно расстреляли первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии Николая Гикало, арестовали наркома внутренних дел БССР Алексея Наседкина. Однако оптимизм молодой женщины позволял отстраняться от дурных мыслей и с головой уходить в работу. Она почти сразу стала своего рода республиканским старостой. Письма на ее имя приходили мешками. С жалобами на скудную пенсию, на недостаточное обеспечение продовольствием в регионах. Они и сегодня хранятся в Национальном архиве республики. Писали родственники репрессированных. Учитывая ее должность, она могла делать запросы в НКВД БССР. И делала. В результате были случаи прекращения следствия и освобождения граждан. Это не происходило массово, но некоторых миновала беда. Хотя и сама женщина не раз оказывалась в одном шаге от ареста. В 1939-м над головой Грековой и руководителя БССР Пономаренко сгустились тучи. Против обоих из старых знакомых выбивали ложные показания. Пантелеймон Кондратьевич был опытным аппаратным игроком и смог отвести все подозрения и наветы благодаря тому, что Сталин никогда не отказывал ему в приеме.

Плоды просвещения

Поскольку на минской улице, где росла Надежда, говорили на польском, еврейском, русском и белорусском, она с малых лет усвоила эти языки на разговорном уровне. В 1939 году, после присоединения к БССР Брестской, Гродненской и Белостокской областей, там в первые месяцы случались перебои с поставками продовольствия. Новую систему еще не наладили, старая, польская, не работала. Пономаренко с Грековой приехали в Брест. Бывший глава городской администрации пришел на встречу с узелком, думая, что его арестуют. Будучи уверен, что его не понимают, говорил по-польски. Не сомневался — его судьба решена. Поэтому был резок: новые власти не получат от него ничего, хотя продовольствие на дальних складах есть. Местный переводчик, боясь за себя, сглаживал углы, мол, продуктов в городе нет, извините. Надежда поняла всё сказанное мэром, отвела Пономаренко в сторону, объяснила. «Да не собираемся мы его арестовывать, пусть людей накормит, так ему и скажи», — произнес глава БССР. К изумлению окружающих, Грекова на польском всё пояснила. Через час продукты привезли со складов в магазины.

28 октября 1939-го в Белостоке в городском театре открылось народное собрание Западной Белоруссии. Многие еще помнили о всемирной революции, были воинственно настроены, воодушевлены успехом польского похода Красной армии. Тогда молодая женщина шутками и комментариями направила присутствующих в нужное русло, сбив воинственный накал. Это произошло деликатно. Еще в детстве она нашла и прочла дореволюционную книгу об этикете в общении, поведении на людях, на всю жизнь запомнила правила и соблюдала их.

Бабушка приехала

Накануне войны Надежда Григорьевна отправилась в Москву на высшие партийные курсы. После 22 июня ее направили в Казань на должность одного из секретарей райкома партии. Вскоре минских родственников удалось перевезти в столицу Татарстана. Приходилось решать совсем не женские вопросы. Срочный запуск эвакуированных промышленных предприятий, строительство авиационного завода. В Казани оказались сразу два университета — московский и белорусский. Там же — театр зверей Дурова. Оставаясь председателем Верховного Совета БССР, Грекова обратилась к жителям с призывом помочь белорусским партизанам. Они откликнулись, работали на 2–3 часа дольше и собрали 9 млн рублей, на которые изготовили большую партию валенок, меховых шапок-ушанок, ватников, рукавиц. Хрупкая женщина 4 раза ходила за линию фронта, чтобы морально поддержать партизан, лично вручить боевые награды. Могла не рисковать, не делать этого лично, однако своим примером хотела подчеркнуть: советская власть есть, и она действует.

В ноябре 1943-го войска под командованием Рокоссовского освободили Гомель и прилегающие районы. В Кремле решили организовать в городе сессию Верховного Совета республики. Там считали такое событие символичным и воодушевляющим. Рокоссовскому в штаб позвонил Сталин. Он просил оказать содействие Грековой в организации сессии. И между прочим вспомнил, что начальник штаба Белорусского фронта генерал-полковник Михаил Малинин — вдовец, а Грекова не замужем. Вот, мол, пускай он ей и поможет. Вышло так, что тяжелая рука вождя изредка бывала легкой. Бравый штабист сразу влюбился в бойкую 33-летнюю женщину. Она долго присматривалась. Всё осложнило и то, что в 1944-м выяснилось: считавшаяся погибшей супруга офицера жива, 3 года провела в плену. Малинин оказал ей всяческое содействие, но сердце его уже было занято Грековой. Они поженились.

Еще одна любопытная деталь. Мама Надежды Григорьевны не смогла эвакуироваться в Казань и оставалась в оккупированном Минске. Малинин всерьез опасался, что оккупантам станет известно о родстве пожилой женщины с советскими высокопоставленными лицами и они используют это. Малинин доложил о ситуации Рокоссовскому, а тот сказал: «Разведка в твоем распоряжении». Через партизан и подполье периодически удавалось выяснить: с женщиной всё в порядке. Выводить ее из города необходимости не было, тем более с ногами у нее совсем худо. В радиоэфире начали время от времени появляться открытые сообщения с текстом «Бабушка не едет. В помощи не нуждаемся». Естественно, все считали эти сообщения неким шифром, означающим иное. Никто не мог полагать, что речь о настоящей бабушке. В семье Грековой есть предание. Поскольку автор романа «Момент истины» Владимир Богомолов в тот период служил в разведке на территории Белоруссии, он мог слышать эти сообщения и потом использовать в финале произведения.

Самым неизгладимым впечатлением в период пребывания белорусского руководства в Гомеле стало для Грековой освобождение узников из лагеря смерти Озаричи в марте 1944 года. Надежда Григорьевна принимала решения о распределении узников по госпиталям, помощи им, участвовала в их дальнейшей судьбе. Озаричи нельзя было назвать лагерем в привычном понимании слова. Болотистую местность окружили заборами и колючей проволокой, построили вышки для надзирателей. Как скот, загнали туда около 50 тысяч детей, женщин и стариков, оставив без еды и воды. Люди раскапывали снег, чтобы жевать прошлогоднюю траву, воду пили из проталин, выдавливали изо мха. А то и ели снег, пропитанный фекалиями. Среди узников началась эпидемия тифа и других инфекционных заболеваний. Председатель Верховного Совета республики не могла сдержать слез, глядя на это. Она сама брала на руки детей и помогала подниматься в машины обессиленным. Всего спасены 34 110 человек, из них 15 960 детей до 13 лет.

В ожидании ареста

В июле 1944-го Грекова вернулась в Минск. Налаживать жизнь республики пришлось с чистого листа. Приходилось решать разные проблемы — от расчистки завалов до поиска тетрадок и учебников к новому учебному году. Главным оставалось восстановление народного хозяйства.

После основания ООН в 1945-м было принято решение: Белоруссия в силу колоссальных потерь должна напрямую получать репарации из Германии. Для этого создали правительственную комиссию, оценивавшую демонтируемые предприятия на территории бывшего Третьего рейха. В этот период супруг Надежды Григорьевны возглавлял штаб группы советских войск в Германии, руководил которой в первый год маршал Жуков. Только на Минский велозавод в декабре 1945-го всего за 2 недели прибыло 658 вагонов с оборудованием. Белорусские города получили 15 электростанций, 13 молочных заводов, 4 мясокомбината. Оборудование шоколадной фабрики из Берлина доставили для «Коммунарки» и гомельского «Спартака». Минский радиозавод полностью оснастили станками и оборудованием немецких заводов «Сименс». Не без участия Малинина в республику вывезли 182 промышленных предприятия. По-военному четко генерал ускорял переправку заводов и фабрик в БССР. Пономаренко в шутку называл его «наш белорусский зятек».

Жуков, под командованием которого Малинин служил, пользовался популярностью в народе, демонстрировал свою независимость. Миллионы вернувшихся с фронта, умевших воевать, видели в нем кумира. Сталин счел это опасным.

Не секрет, что на правах победителей офицеры советской армии в качестве трофеев повально вывозили из Германии мебель, предметы быта, автомобили. Считали это частью справедливого возмездия. Однако именно историю с трофеями решили использовать против народного маршала и его окружения, обвиняя: партия им дала всё, а они мародерствуют. Жукова брать под арест не решились во избежание возмущения вчерашних фронтовиков. Были арестованы 12 генералов из ближнего круга, десятки адъютантов и старших офицеров. Но с трофейного дела всё только началось. Далее приписали «организацию заговорщической группы для борьбы с советской властью». Малинина дело не могло обойти стороной. По возвращении в Москву в 1948-м в его квартире провели обыск. Был и многочасовой допрос на Лубянке. Однако у него, как у скрупулезного штабиста, привыкшего работать с бумагами и отчетностью, имелись документы на каждую приобретенную в Германии мелочь. По линии его штабной стратегии, ведению дел в разные годы тоже невозможно было придраться. К счастью, ни один из арестованных не дал против Малинина показаний, он остался на свободе.

В 1949-м Надежда Григорьевна переехала в Москву. Заняла должность первого заместителя министра пищевой промышленности РСФСР.

Когда чекисты окончательно поняли, что на главного инспектора Советской армии Малинина нет компромата, решили действовать через супругу. За ней установили слежку. Детально изучали разные этапы ее деятельности. Исследовав работу чиновника высшего звена с большим стажем, всегда можно найти причины для обвинения. Например, во время войны первостепенным был результат. Эвакуированные заводы развертывали в Казани со многими нарушениями, чтобы быстрее выдать продукцию. Вот вам и диверсия. Или помощь незнакомым обвиняемым в контрреволюционной деятельности, дела которых закрывали по ее запросам. В поиске ниточки, за которую можно потянуть, интересовало оперативников и положение дел, связанных с ее новой должностью в Минпищепроме.

В конце ноября 1952 года знакомые шепнули семье: ждите обыска и ареста. После долгих ночных раздумий 42-летняя женщина, у которой впереди могло быть еще несколько десятилетий карьеры, написала заявление об уходе с должности по состоянию здоровья. Выбор между любовью и властью сделан. Покажется удивительным, но партия отпустила ее. С увольнением к ней пропал интерес МГБ. Семья спасена.

После смерти Сталина в марте 1953-го всех выживших генералов и офицеров, проходивших по трофейному делу, освободили и реабилитировали. Малинин занял должность первого заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, на которой находился до своей внезапной смерти в 1960-м. Надежда Григорьевна после заявления об уходе прожила полвека! Однако в кресло чиновника не вернулась. Воспитывала сына и дочь, потом внуков. Вела общественную работу в комитете советских женщин и ветеранских организациях.

Все, кто рассказывал или писал об этой удивительной семье и ее друзьях, обращали внимание: парк имени Грековой в Минске выходит одной из сторон на улицу Малинина, к которой примыкает проспект Рокоссовского.

Еще материалы рубрики:

Имя держали в тайне. История фотографии казни минской подпольщицы Марии Брускиной

Сгоревшая звезда. Как сложилась жизнь актрисы Ирины Метлицкой

Исчезновение Мэйси. История советской разведчицы, пропавшей в Чикаго в 1963 г. при загадочных обстоятельствах

В советское время в театральном Минске все знали, кто такая Фаня Ефимовна Аллер. История неистовой Мельпомены

Ловил рыбу с Хемингуэем, пил виски с Керенским. Журналист Генрих Боровик отмечает день рождения