В советское время в театральном Минске все знали, кто такая Фаня Ефимовна Аллер. История неистовой Мельпомены
- Подписаться на
Во многом стараниями этой хрупкой женщины главный драматический театр республики выжил в годы войны. Подробности — в материале корреспондента агентства «Минск-Новости».
Резолюция под столом
В июне 1941 года БДТ-1 (Беларускі дзяржаўны тэатр) находился на гастролях в Одессе. 22 июня, в воскресенье, в полдень начался дневной спектакль «Кто смеется последним». Вскоре в кабинет директора Фани Аллер ворвался мужчина с требованием прекратить постановку. Война! За кулисами началась паника.
И все же спектакли белорусского театра не прекращались до 30 июня, пока не были запрещены приказом Одесского обкома партии. Там распорядились разбить труппу театра на бригады и отправить колесить к линии фронта с концертами. Фаня категорически отказалась это делать. Она требовала эвакуировать театр. Сумела получить в ЦК Компартии Украины разрешение на эвакуацию не морем, а по железной дороге, прямо в Москву. Туда ведь враг не пройдет! Как ей удалось выбить такое решение — загадка. Далее встал вопрос, как на практике осуществить транспортировку коллектива. Весь подвижной состав отдан под военные нужды. Неугомонная, заводная, маленького роста, 37-летняя Фаня добилась встречи с начальником вокзала! Он категорически отказал выделить театру вагон. Аллер в мемуарах вспоминала: «…Я продолжала настаивать, мол, поймите, театр — это тоже главное идеологическое предприятие. Вдруг послышались сигналы воздушной тревоги. Вместо того чтобы бежать в бомбоубежище, я, недолго думая, полезла под письменный стол начальника… Начальник — за мной… И, представьте, там, под столом, я получила его резолюцию. До сих пор не пойму, как я отважилась, тем не менее сказала ему, что с нами дети, пожилые люди и нам нужен… мягкий вагон. Он ошалело посмотрел на меня: «Ну, вы просто ненормальная!»
Дитя революции
Фаня Ефимовна Аллер родилась в Бобруйске в 1904 году. Всегда гордилась отцом, активным профсоюзным лидером местных пекарей! Хозяева дореволюционных фабрик боялись его как огня. И не только из-за недюжинной силы.
Однажды во время демонстрации он разом стащил с коней двух полицейских и так стукнул их лбами, что они потеряли сознание. Чуть что не так, Ефим Аллер выводил народ на забастовку. Жена была ему под стать. Обвязывала себя номерами газеты «Искра» и шла просвещать трудящихся. Фане тоже была близка любая форма протеста. В годы Первой мировой войны, наслушавшись папу, становилась во дворе на бочки и выкрикивала революционные лозунги, как бы играя в митинг.
Уже в 1920-е она заведовала комсомольским клубом, устраивала агитационные представления, приглашала знаменитостей и свято верила в идею грядущего коммунизма. Благодаря энергии и все той же вере быстро продвигалась по карьерной лестнице. Комсомол, рабфак, работа агитатором, пропагандистом, ответственным секретарем окружного совета безбожников, вступление в партию. Потом истфак Ленинградского института имени Герцена, Московская академия имени Крупской. Ее уважали за бесстрашие и честность, ей можно было доверить любое дело. Она блестяще справлялась. Боевую девушку заметили. В 1933-м пригласили в Минск редактором политической газеты.
Поживем — увидим
Хоть очарования советской властью к 1938 году у Фани поубавилось, она заведовала отделом пропаганды Ворошиловского (ныне Советского) райкома партии города Минска. Ситуация была угнетающей: первый и второй секретари в ее организации уже арестованы. Репрессирован брат. Отец, большевик с 1905-го, исключен из партии. Не выдержав позора, он покончил с собой. Она собрала фанерный чемоданчик с самым необходимым в тюрьме и ждала. В один из дней раздался телефонный звонок из управления по делам искусств Совнаркома БССР. Попросили прийти. Фаня подумала: странное приглашение, сложноватая схема для ее ареста. Хотя всякое случалось в те годы.
Здание театра БДТ-1
Организация, в том числе управлявшая театрами, находилась в левом крыле нового здания Дома правительства на площади Ленина. Она шла с очень тяжелым сердцем. Лучи солнца лета 1938 года отражались в витринах магазинов центральной улицы Советской (ныне проспект Независимости) и казались фатальной насмешкой.
Проверка документов на входе в здание, широкий лестничный марш. В кабинете, куда ее пригласили, почти с порога, не разглагольствуя, предложили… пост директора БДТ-1. Ее кандидатуру одобрила председатель Верховного Совета БССР Надежда Грекова. Что скажешь? Казалось, живи и радуйся. Но все не так просто. Фаня Ефимовна знала: бывший директор под стражей. Первичная парторганизация в театре распущена. Первый художественный руководитель Флориан Жданович под арестом. Сомнения развеял первый секретарь ЦК КП(б)Б Пантелеймон Пономаренко, пообещал поддержку. В те июньские дни 1938-го театр гастролировал в Днепропетровске. Туда она и отправилась.
Позже вспоминала, как по приезде прямо на вокзале худрук театра Леонид Рахленко и заместитель директора Аркадий Гайдарин начали ее отговаривать от должности, мол, тут она еще быстрее партбилета лишится. На деле в коллективе по естественным причинам ее считали далекой от искусства: дескать, комиссарша пришла шашкой размахивать.
На первом же художественном совете, председателем которого она стала по должности, ее действительно чуть не загнали в тупик мудреными профессиональными терминами. Но Фаина Ефимовна была человеком обстоятельным, взяла двухнедельную паузу, прочла труды Станиславского. На следующем сборе мэтров она уже чувствовала себя в своей тарелке.
Спорила на равных. Позже в Москве познакомилась с учениками Немировича-Данченко, устроила в БДТ-1 мастер-классы с московскими звездами. За три года стала заядлой театралкой, не утратив хозяйственно-управленческой хватки.
Глеб Глебов в роли Пустаревича
Перед декадой белорусской культуры в Москве 1940 года чиновники разных уровней принципиально не хотели включать в программу спектакль по пьесе Кондрата Крапивы «Кто смеется последним». Сатирическая комедия высмеивала бюрократов. Аллер позвонила Пономаренко, он предложил прочесть ему пьесу. В кабинет руководителя республики она пришла с актером Глебом Глебовым, который хорошо поставленным голосом исполнил просьбу. После завершения чтения вопрос был решен. Во время декады театр наградили орденом Трудового Красного Знамени. На актеров пролился золотой дождь наград.
В Западную Сибирь
…4 июля 1941 года по прибытии коллектива в Москву в вагоне, истребованном под столом в Одессе, выяснилось, что эвакуацию в столицу театру разрешили, а допуск в город не оформили. Выходило, что директор самовольно привезла театр. За такое можно и под трибунал. Военный комендант Москвы все же выдал пропуска Аллер, группе ведущих актеров, чтобы они могли поговорить с председателем Всесоюзного комитета по делам искусств Михаилом Храпченко.
Делегацию он встретил нотацией: мы эвакуируем московские театры, вас нам тут не хватало. Вы даже на бригады отказались разделиться, саботаж! Фаня просила, умоляла отдать любую сценическую площадку. Клялась, что коллектив подберет декорации, начнет работать. Храпченко сменил гнев на милость и выписал разрешения на въезд в Москву всему коллективу. Актеров разместили в гостинице «Якорь» и предоставили зал Театра Революции. Более того, выделили 25 тысяч рублей на новые постановки. И за 2,5 месяца в Москве в репертуаре появились 2 новых спектакля.
К сентябрю немецкие войска начали подступать к столице. Встал вопрос об эвакуации БДТ-1 вглубь страны. Когда Аллер вновь пришла в кабинет Храпченко, он разговаривал по телефону с секретарем новосибирского обкома партии Михаилом Кулагиным, который до войны был вторым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии. Он знал Фаню Ефимовну лично и согласился принять труппу.
Все 3 тысячи км пути на каждой железнодорожной станции объявляли, что в поезде едут артисты 1-го Белорусского государственного театра. Об этом начальника поезда попросила Аллер. В Сибирь эвакуировали многих. Фаня полагала, что кто-то из коллектива встретит родных. Так и случилось. На одной из станций Глеб Глебов встретил жену и дочь. У этих объявлений была еще одна цель. Накануне войны в Одессу выехала не вся труппа. Часть актеров осталась в Минске, который вскоре был оккупирован. Директор надеялась, что кто-то из них смог уйти на восток.
По приезде в Новосибирск стало известно, что сюда же прибыли ленинградские театры. В городе не было площадки для выступлений, и БДТ-1 передислоцировали в Томск. Там коллективу выделили два больших добротных деревянных дома, землю для огородов, театральное здание. Жили одной семьей. Аллер смогла выхлопотать пайки не только для актеров, но и для их семей. С наступлением холодов директор обеспечила валенками и телогрейками всех коллег и их родных.
Не в свое дело
В эвакуации театр работал производительнее, чем в мирное время. Только за сезон 1942–1943-го выпустили 6 спектаклей, а за 3 года эвакуации — 14. Поскольку зрителями были граждане разных республик, почти все постановки играли на русском языке, кроме пьес «Партизаны» и «Гибель волка». Ездили с концертами по селам Сибири, выступали на оборонных предприятиях, в подшефных госпиталях, помогали раненым, а для выздоравливающих бойцов вели драмкружки. За деньги театра построили для армии самолет Як-9 с надписью на борту «БДТ-1».
Спектакль «Павлинка»
Выезжали на передовую. С 5 июня по 23 июля 1943 года дали 78 концертов и показали 72 спектакля на Калининском фронте! Во время налетов вражеской авиации бойцы прикрывали ветками сценические площадки.
К возвращению в освобожденный Минск решили поставить «Павлинку». И тут возник конфликт. В оригинале пьесы Янки Купалы такой финал: главного героя, учителя-вольнодумца Якима Сороку, арестовывает полиция по доносу Степана Криницкого, отца Павлинки. Девушка называет отца и таких, как он, «зверями слепыми» и падает в беспамятстве. На фоне приближающейся Победы Аллер настаивала на том, чтобы убрать из текста политику и арест, завершив спектакль на позитивной ноте. Тем более что в аресте по доносу было слишком много аллюзий с текущим временем. Это выглядело намеком. В интеллигентской среде разгорелся скандал, звучали возгласы: какая-то директриса хочет исказить произведение великого Купалы. Она желает превратить почти революционную пьесу-манифест, замаскированную под комедию, в пустышку. А ведь там речь о классовой борьбе при царизме!
Но и тут за идею Фани заступились в ЦК КПБ. Война заканчивалась. Зрителям просто нужно отвлечься. Спектакль сделали с хеппи-эндом: Павлинка и Яким, взявшись за руки, сбегают из села навстречу новой жизни. Такой постановка и сохранилась.
В освобожденный Минск Аллер вернулась 17 июля 1944 года. Здание театра — полуразрушено и разграблено. Нужны люди, материал, транспорт. Зал необходимо было готовить к открытию сезона, что она и сделала за 2 месяца.
Труппа вернулась в сентябре несколькими группами. Один из эшелонов попал под бомбежку, выжили не все. Также с 23 на 24 сентября рядом с Омском в результате взрыва поезд сошел с рельсов. Погибли актеры Борис Алексеенко, Маргарита Шашалевич, Константин Былич, девятилетняя дочь Глеба Глебова.
После возвращения БДТ-1 стал носить имя Янки Купалы. Вскоре отметили 25-летний юбилей коллектива. Директор раздобыла парашютный шелк, для актрис сшили белоснежные платья…
На фоне радости возвращения и Победы дамокловым мечом нависла патовая ситуация с актерами, которые остались в оккупированном Минске и выходили на сцену.
Одни играли белорусскую классику перед местными жителями. Другие выступали перед оккупационными властями, спектакли для которых давали отдельно. Аллер настаивала: нельзя судить всех огульно. Надо разобраться, кто сделался коллаборационистом, а кто, не став предателем, оказался в положении пленного, в тисках обстоятельств. Может, иной выходил на сцену перед оккупантами, но был подпольщиком и способствовал взрывам в зале, произведенным во время постановок для гитлеровцев? Директор вела опасную для того времени риторику. Многие в открытую советовали Фане Ефимовне не лезть в это дело. Среди обвиняемых были актеры, только что окончившие театральное училище накануне войны. Им едва исполнилось 18 лет в 1941 году. Например, Борис Владомирский, в будущем заслуженный артист БССР. Поэтому она продолжала вмешиваться. Настаивала: действия каждого нужно рассматривать в отдельности.
Спектакль «Павлинка»
В 1946-м начала набирать обороты борьба с космополитами. Возможно, кто-то решил припомнить директору прежние обиды. Или в высших эшелонах власти сочли: слишком много берет на себя. Словом, Аллер решили убрать с должности руками коллег, которые во многом благодаря ей выжили в годы войны. На собрании в зале раздались голоса: «В театре директора нет, есть завхоз», «Она заставила нас исказить пьесу человека, именем которого назван театр». Стенограмма того собрания есть в архивах. 5 сентября 1946 года Фаню Ефимовну отстранили от должности.
В 1970-м ей исполнилось 66 лет. И снова телефонный звонок: в связи с полувековым юбилеем театра решено создать музей. Пожилой женщине предложили взяться за его организацию. И на ближайшие 10 лет она окунулась в это дело с самоотверженностью и любовью, пока позволяло здоровье. Устраивала экспозиции, рассказывала посетителям только самое позитивное. Она прожила до 1985-го, не пропуская ни одной премьеры. В советское время в театральном Минске все знали, кто такая Фаня Ефимовна Аллер.
Еще материалы рубрики:
Ловил рыбу с Хемингуэем, пил виски с Керенским. Журналист Генрих Боровик отмечает день рождения
Как уроженец Витебская Вениамин Цукерман участвовал в создании атомной бомбы
Как уроженец Пинска Пол Бэран стал одним из отцов-основателей сети интернет
Английская королева пожаловала ему титул сэра. Чем прославился уроженец Пинска Исаак Шенберг
Смотрите также:
